Веками прирастала земля русская селами, деревнями и деревушками. Выросли на их местах города и мегаполисы, и лишь немногие из них смогли сохранить свою особую энергетику, так и оставшись на картах огромной страны небольшими точками. Небольшими. Но какая сила, какой мощный свет исходит от них, притягивая к себе десятки, тысячи душ человеческих сотни лет. Они хранят свои загадки, окутаны легендами, которые не могут разбить даже железные научные факты. И в череде таких сел российских - Сростки. Что срослось в этом месте? Катунь, которая словно по заказу в этом месте объединила свои многочисленные русла-рукава в единый поток? Древние хребты соединили свои каменные руки в мощном Бикете? Или так и неразгаданная русская душа сливается здесь с душой самой Земли-матушки? Чтобы ответить на все эти вопросы, не хватит и жизни. Не ответят на них и сами люди, которые живут здесь уже больше трех сотен лет.
Сростки. Сколько вам нынче? 218-ть или 336-ть? А может быть, много больше? И это не единственная загадка Сросток.
Предки половцев и кумандинцев
В 1926 году на горе, что примыкает к берегу Катуни со стороны реки Федуловка был обнаружен могильник, который руководитель экспедиции археолог Михаил Грязнов, датировал девятым – одиннадцатым веками нашей эры. Это было настоящее открытие. Гора была любима местными жителями, частенько хаживали они на нее за ягодами, за вениками для бани, и не обращали внимания на курганы, возвышающиеся то здесь, то там. Удивились, когда в село заявились ученые, пороптали для приличия, что знаковое для села место раскопали, а когда про открытие узнали, решили, что оно только на пользу пойдет, потому как село на всю страну прославит. Так и вышло после того как выяснилось, что на существовала на Пикете обособленная прогрессивно-развитая культура, которую археологи, не мудрствуя лукаво, так и назвали – сростинская. А в курганах тех нашли конскую сбрую, уздечки, седла, старинное оружие и украшения, значения находке придали китайские и византийские монеты периода VII-X вв. н. э. Многие находки хранятся в Бийском краеведческом музее, среди них меч дамасской стали, который можно увидеть в экспозициях.
Впрочем, это далеко не все сенсационные открытия, которые были тогда сделаны. Ученые единодушно сошлись во мнении, что именно носители сростинской культуры, часть которых ушла в степи, стала теми самыми половцами, несущими грозу и ужас славянским племенам. С ними, и не с кем иным, сражался оплаканный Ярославной русский князь Игорь. Те же «сростинцы», что остались в месте слияния Федуловки и Катуни, стали предками современных кумандинцев. Вот так в одной точке слились – срослись исторические обстоятельства.
Существует еще одна версия, подтвержденная находками бийского краеведа и археолога Бориса Кадикова, о том, что люди поселились у Пикета еще раньше. Семнадцать тысяч лет назад! Столь солидным возрастом обнаруженных там древних стоянок могут похвалиться лишь археологические находки в Африке да в европейской Франции. Борис Хатмиевич был уверен, что первобытных тогда еще людей привлекла Катунь, точнее ее геологическое в этом месте строение: выходящие к поверхности гранитные пласты. В этом месте река соединяет протоки, и на определенном участке ее глубина вот уже тысячи лет не превышает полутора метров. Получается, что этим природным бродом пользовались не только сами люди, но и те на кого они охотились: бизоны и мамонты. Забавное, наверное, это зрелище – переходящее в брод Катунь стадо мамонтов и среди них малыши-мамонтята, ухватившиеся для храбрости за хвосты своих огромных мамаш.
Учук и Бабырган
Мало кто знает, но у села Сростки есть еще одно имя. Кумандинское – Учук. По легенде жили в тамошних местах два богатыря: Учук и Бабырган. Вроде и дружно жили, да не поделили что-то однажды и поссорились. Да так, что Учук выпустил в Бабыргана сразу три стрелы. Достигли они цели или нет, легенда умалчивает, только вот намекает на то, что наконечником одной из стрел была гора, которая, где упала, там и лежит. И гора эта … Пикет. Учук, кстати, так и переводится: конец стрелы или конец нити. Борис Кадиков рассказывал, что есть у слова «учук» еще одна трактовка – специальное рыболовное устройство, состоящее в целой системе сетей, перегораживающей русло реки. Такими и в наши дни пользуются астраханские татары и называют его – учук. Если сопоставить два этих факта, и вспомнить, что половцы обитали и в астраханских степях в том числе, можно предположить, что слово это пришло туда из той самой сростинской культуры. И появиться могло именно здесь, потому что Катунь у Пикета не только неглубокая, но еще и однорусловая, легко перегородить было, и рыба по протокам не уходила.
Есть в алтайском языке слово «манак», обозначающее аналогичную учуку рыболовную снасть. Даже есть сопка Манак на левом берегу Катуни как раз напротив Сросток. И снова ученые оказались единодушны - название места тесно связано с рекой и рыбной ловлей.
Бекет-посёл
Уносили воды Катуни время, смывали человеческие следы с берегов… Да только, видимо, не все смыть удалось, иначе не родилась бы здесь полусказка-полубыль об остроге, выстроенном на Пикете за семнадцать лет до того, как Петр Первый основал сиятельную свою столицу Санкт-Петербург, и за одиннадцать лет до того момента, как в месте слияния Бии и Катуни вырос Бикатунский острог. Словом, дело было в 1686 году, и гору, выбранную для той крепости, называли Бекетом.
Можно было бы и отмахнуться от этой сказки, да не получается. Рассказал ее священник Александр Кисляков и даже предъявил миру свои доказательства. Он упоминал о некой книге «Бикет-посела», в которой содержались записи военных чинов, периодически проверяющих и острог, и прилегающий к нему посел (поселение). Говорилось в ней и о земляном рве, на месте которого сегодня проходит улица Подгорная. Упомянута и северо-западная сторона Бекета-Пикета, там якобы возвышался березовый частокол, пространство перед которым было усеяно рогатками и подземными ловушками. Старожилы села рассказывали, что затем именно в этом месте образовались сростинские озера Раменское и Красное. Кроме детального описания Бекет-посела в острожно-церковной книге, на которую ссылался Александр Кисляков, якобы содержалась информация о путешествии бекетских служилых людей в Тобол-град на плотах по оберечью. Интересные и необычные данные, жаль только что книга, на которую ссылался священник пропала без следа. При этом, сторонники версии существования Бекет-посела, уверены в том, что овраг, отделяющий сегодня Пикет от Катуни, есть не что иное, как остатки прикрепостной дороги, которая вела от посела на гору в острог. Кроме того, предполагается, что именно по этой дороге доставляли камень для строительства Бикатунской крепости. Да и само слово «бекет» у военных того времени означал передовой сторожевой пост или отряд охранения. Современный аналог этого слова – «пикет». Ничего не напоминает? Вот то-то и оно! Остается еще вспомнить, что почти до конца XX века сами сростинцы называли свою гору не иначе как Бекетом.
Впрочем, если сопоставить временные отрезки, в факте существования Бекет-посела все же появляются сомнения. Например, священник утверждал, что в книге говорилось о том, что летом 1710 года гарнизон Бекетского острога был переведен в Бикатунский острог, туда же позже перебрались и мирные поселяне. Но! Как известно, летом 1710 первый Бикатунский острог сожгли джунгары. Куда в таком случае ушли люди с Бекета? Вторая историческая нестыковка – первый острог в месте слияния Бии и Катуни был полностью построен из дерева! Куда в таком случае везли камни с Бекета и везли ли вообще?
Получается, что Бекет-посёл – сказка? Если да, согласитесь, очень красивая. Разве что священник с датами напутал…
Разбойная река
Тихая речушка Федуловка. Настолько спокойная, что порой кажется - вода в ней и вовсе не течет. Да, только не зря говорят, что в тихом омуте черти водятся. Больше сотни лет ходит по Сросткам быль о том, что разбойничал в этих краях душегубец Федул. Убил он богатого купца Сорга, сбросил с Бекета в тихую речку, прибрал его добро и отправился кутить. Проведали люди про злодейство, ясное дело: Федула казнили, Соргу поставили памятник и его именем назвали одну из проток Катуни. А река, в назидание прочим, дабы не творили зло, стала Федуловкой.
Ревизии
Легенды – романтикам, документы – прагматикам… Согласно ревизской сказке 1811-го года, это так в начале XIX века назывался учет населения и имущества, указывается, что в 1804 году на постоянное место жительства в место сросток протоков Катуни пришли первые поселенцы. При этом есть и другие исторические бумаги, утверждающие, что рыбаки с семьями поселились здесь раньше – в 1753-ем. И было это большое семейство Ивана Казанцева, который предъявил бригадиру Бийской крепости господину Крафту, прошение о выделении ему на откуп рыбные промыслы вверх по Катуни: с нижнего устья Шульгинской протоки до сростков русла, с ежегодным платежом в государеву казну по рублю пятнадцати копеек. Но мечтам предприимчивого Ивана не суждено сбыться. Близость границы решила исход дела. Мало того, что Казанцеву отказали, так еще и на рыбную ловлю запрет наложили строжайший, с нарушителями разговор был короткий: казнить, нельзя помиловать.
И все же! В Алтайском краевом государственном архиве бережно хранятся документы ревизий XIX века. Один из них подтверждает, что в 1804 году по согласию общества с деревень Большое Угренево и Шубенка, приписанных к Колавыно-Воскресенским заводам, к подножью горы Пикет переселились сразу пятнадцать семей. Первые дома в Сростках строили в районе, который называется теперь Баклань, дальше обживали прибрежные Лужки. После нескольких сильных наводнений лужане были вынуждены переселиться туда, где повыше и побезопаснее. Началось освоение территории, которая сегодня признана центром села. Заметно подросло село после отмены крепостного права, вольным людям нужна была вольная земля. Именно тогда из Самары с вольной грамотой в руках в Сростки приехали предки Василия Шукшина. Свой новый дом дед Василия Макаровича, Сергей Федорович Попов, построил с месте, где сегодня располагается сельский Дом культуры. Семьи переселенцев отличались большим числом домочадцев. Одна только семья Кибяковых устроила в Сростках настоящий демографический взрыв. По воспоминаниям старожилов, за одно поколение, то есть за двадцать лет, это семейство выросло до ста человек! Село было богатым и зажиточным. Такой вывод можно смело сделать по одной только цифре: наемным трудом пользовались восемьдесят процентов сростинских хозяйств. Семей, вовсе не имеющих коровы и лошади, просто не было! В 1826 году, все по тем же ревизским сказкам, в Сростках учтены и записаны двести пятьдесят одна лошадь и 206 голов крупно-рогатого скота.
Всем миром
Когда село приросло и домами, и людьми, старики отметили непорядок: народу – тьма, а помолиться негде. Дело было в 1900 году, решили собирать деньги. На богоугодное дело собрали тридцать девять рублей, приличная сумма по тем временам. Местом под строительство трехпрестольной церкви живоначальной Троицы, преподобного Спиридона чудотворца и святой великомученицы Екатерины выбрали высокий берег Катуни напротив Поповского острова. Всем миром трудились два года… И поплыл над рекой звон освященных колоколов.
Да вот не всех устраивал масштаб служб, и скромное убранство сельской церкви. Проживал в те времена в Сростках некий Петрован Емельянов, который со своими единомышленниками на праздничные молебны предпочитал ходить в Киев. Пешком. Поломничество занимало больше полугода. Наверное, потому и прожил сто семь лет, навсегда войдя в число сростинских долгожителей. Правда, чемпионом по числу прожитых лет Петрован не стал. Его опередила Домна Кизякова, она прожила сто двенадцать зим.
К старикам в Сростках всегда относились уважительно, да и сами они принимали активное участие в сельской общественной жизни, внимательно следили за соблюдением уклада. Уклад был строг. Например, ягоды на Пикете собирали в строго указанный день опять же всем миром, после разрешения урядника Ивана Живаева. Если кто-то из домохозяек позволял себе выйти на сбор единолично, уже вечером Живаев приходил на двор, изымал собранное, да еще и штраф взымал: по рублю за каждое собранное внеурочно ведро. Правда, были подозрения, что лесной урожай затем так и оставался у него. Не менее сурово наказывались и мужики, если вдруг вразрез с интересами общества самовольно вырубали березняк. За несогласованно срубленное дерево платили рубль штрафа. Чтобы понять, масштабы наказания, довольно вспомнить, что в начале 1900-х годов батон ржаного свежего хлеба стоил 4 копейки, а литр молока – 14 копеек, килограмм свинины можно было купить за 30 копеек… Ну и так далее.
Многое ушло в прошлое. А вот названия районов села остались. Сохранили их сростинцы. Есть в Сростках Лужки, Баклань, Мордва, Куделькина гора, Дикаринские… до сих пор никто из местных никогда не купит дом в районе, который говоряще называется Голожопка. Узнал, как район называется, и сразу ясно, кто там живет да какому Богу молится.
Свет земли
Удивительные истории хранит сростинская земля. Особенные. Да и сама земля здесь особенная. Словно свет от нее исходит. Ласковый, мудрый… Согревает он людей, живущих на ней, дарит им необычную душевную силу. Стоит ли удивляться, что тянутся к ней люди, как к роднику чистому. Пьют ее свет и сами светлее становятся. И несут этот свет дальше, в свои города и мегаполисы. Далеко убежала слава об это земле, много рассказал о ней, влюбленный в Пикет Шукшин.
Здесь отодвигается суета, и замедляется скорость времени, и особо жгучим становится чувство причастности к этой земле. Более простыми и ясными становятся мысли о Родине. Малой родине. И нет в этом никакого пафоса или лживого патриотизма. Ты просто влюбляешься в эту землю раз и навсегда, и благодаря этому оттаивает заледеневшая от суеты и гонки душа. Не это ли и есть самая главная загадка Сросток?
Марина Волкова
