Имеет ли значение бойкот избирателей в стране, которая не является демократическим государством, и есть ли взаимосвязь между отсутствием участия в выборах и политическим насилием?
После выборов в парламент и Ассамблею экспертов, состоявшихся 1 марта, иранская правительственная бюрократия и полуофициальные информационные агентства постепенно и неохотно признают тревожные новости: На выборах была зафиксирована самая низкая явка избирателей со времен революции 1979 года и создания Исламской Республики. Этот результат - явный конфуз для политической системы, которая последовательно утверждала, что голосование, независимо от кандидата, означает новую преданность иранской общественности режиму и верховному лидеру аятолле Али Хаменеи. Однако, помимо смущения, имеет ли бойкот избирателей значение в стране, которая не является демократическим государством? Изучение данных о выборах, а также распределение по провинциям числа погибших во время протестов в Иране в 2022-23 годах позволяет предположить, что воздержание иранских избирателей от участия в голосовании может иметь последствия.
С момента своего создания Исламская Республика черпала свою легитимность из трех основных источников: религии, выборов и результатов своей деятельности (социальной политики - прим), особенно в роли поставщика услуг и ресурсов. С годами сила всех трех источников снизилась, и результаты последних выборов следуют той же тенденции - снижению легитимности системы с точки зрения населения.
4 марта министр внутренних дел Ахмад Вахиди, восхваляя "славное голосование", признал, что явка избирателей составила 41%. Вахиди также сообщил, что 8 % поданных голосов были либо пустыми, либо неразборчивыми, либо "носили имя человека, которого не было в бюллетене", и поэтому были аннулированы. Если верить Хамиду Резе Тараки, бывшему парламентарию с обширными связями, этим человеком является бывший президент Махмуд Ахмадинежад, который якобы получил 2,7 миллиона голосов.
Вахиди умолчал о явке избирателей в столице Тегеране, в то время как официальный веб-портал Министерства внутренних дел также пока не предоставил подробной информации об участии в выборах в провинциях.
Официальное информационное агентство Исламской Республики подтвердило 41% явки по всей стране, но цифры информационного агентства по явке избирателей в 31 провинции Ирана не сходятся. Как и Вахиди, IRNA не предоставило информации о явке избирателей в Тегеране. Однако даже в том маловероятном случае, если бы явка в Тегеране составила 0%, явка по всей стране составила бы 44,89%, а не 41%. Если бы подсчет IRNA полностью исключал провинцию Тегеран, средняя явка по стране составила бы 46,38%. Эти цифры просто не сходятся.
Несмотря на необъяснимую статистику, согласно официальным данным Исламской Республики, участие в парламентских выборах в Иране снижается с 2016 года. Недавний опрос, проведенный Министерством культуры и исламской ориентации, показал, что 63,4 % респондентов заявили об "очень ограниченном" или "ограниченном" доверии к парламенту. Этот показатель совпадает с уровнем участия в выборах 41 % по всей стране. Если говорить о причинах недоверия, то не стоит искать дальше, чем фильтрация кандидатов Советом стражей, которая не оставляет избирателям реального выбора.
Анализ явки избирателей в отдельных провинциях показывает удивительное единообразие в снижении участия, но есть и несколько отклонений: За исключением Тегерана, результаты выборов в котором еще не известны, в провинции Кохгилуйе и Бойер-Ахмад отмечена самая высокая явка избирателей на выборах - 64,27%, за ней следует провинция Южный Хорасан с 63,8%. Эти две провинции также являются наименее густонаселенными - второй и третьей (с конца - прим) по численности населения, что говорит о том, что чем меньше население провинции, тем выше явка избирателей. На другом конце спектра, за исключением Тегерана, в провинции Альборз с населением 2,3 миллиона человек явка избирателей была самой низкой в стране - всего 28,4%, за ней следует провинция Курдистан с населением 1,6 миллиона человек и явкой 30,54%.
Рассмотрение данных по выборам вместе с разбивкой по провинциям, где погибли люди во время протестов в Иране в 2022-23 годах, позволяет сделать вывод о том, какие издержки несет режим за отчуждение электората.
Протесты 2022-23 годов, в ходе которых погибли 592 демонстранта и 73 сотрудника государственных органов, дали самое большое число погибших в ходе крупных протестов в Иране с июня 1981 года, превысив общее число погибших во всех предыдущих протестах вместе взятых. Смертоносное насилие было сосредоточено в отдельных провинциях: 154 протестующих погибли в иранской провинции Курдистан и курдских городах в провинциях Западный Азербайджан и Керманшах. Кроме того, 131 протестующий были убиты в провинции Систан и Белуджистан. Таким образом, почти половина погибших протестующих (285 человек) пришлась на курдское или белуджское меньшинства Ирана.
Силовые структуры также пострадали в этих регионах: 33, или 45 %, убитых военнослужащих погибли в этих же провинциях и городах.
Теоретически курдские и белуджские избиратели должны были бы не участвовать в голосовании, но цифры неоднозначны: В то время как явка 28,4% избирателей в Курдистане и 37,3% в провинции Керманшах указывают на корреляцию между политическим насилием и отсутствием политического участия, в провинции Западный Азербайджан, другом регионе со значительным этническим курдским населением, явка избирателей составила 46,3%, превысив средний показатель по стране. Аналогичным образом, в провинции Систан ва Белуджистан, где большинство населения составляют этнические белуджи, явка избирателей была несколько выше средней и составила 43%.
Хотя результаты последних выборов в Иране не являются свидетельством того, что граждане выражают свои политические требования не через избирательный бюллетень, а через дуло пистолета, они должны послужить предостережением для Исламской Республики. Даже в недемократических странах выборы и выборные должностные лица являются посредниками между государством и обществом, формируя общественный договор. Отталкивая избирателей с помощью так называемой предвыборной инженерии, режим рискует еще больше снизить уровень политического участия.
