7 марта записали с коллегами видео.
Поскольку в видео в ДЗЕН активно интегрируется реклама, мешающая просмотру, предлагаю текстовый вариант записи.
А. Панов: Сегодня у нас небольшой юбилей 2024 года, 10-я видеоконференция. Рассматриваем контроль за работой медицинских учреждений, медицинских организаций.
Что явилось поводом для профессионального общения?
Публикация в Коммерсанте, из которой следует, что у россиян есть желание через некоммерческий сектор контролировать работу медицинских учреждений.
Напомню, положение 323 федерального закона, статья 28.
Вопрос, который вынес на обсуждение коллег.
Первым словом для профессионального общения предоставляю Дмитрию Гаганову. Итак, Дмитрий, откуда такое желание и насколько оно осуществимо правовыми средствами в рамках действующего законодательства?
Д. Гаганов: Прекрасный вопрос. Откуда в простом пареньке испанская грусть? Две причины вижу. Первая, конечно же, и психологическая, и социологическая. Это загруженность наших медработников, наших врачей деятельностью, не относящейся к контакту с пациентом, то есть психологическому контакту, который необходим для сбора диагноза, который немыслим без психологически значимой коммуникации. Как неотъемлемая часть вообще медицины, пациент воспринимает общение с врачом и те образы, которые он до него доносит. Но этого не хватает, потому что врач загружен. Все мы знаем про психосоматику, про эффект белого халата, про ятрогении. Это с негативной стороны. А с положительной: пациент хочет, чтобы врач с ним поговорил, пообщался.
Из этой статьи мы видим, что представители некоммерческих организаций приходят на отделение, разговаривают, они тебя выслушают. И даже если фактически у них нет прав, у нас есть закон об общественном контроле. Я об этом остановлюсь.
Понятно, что пациент проникается доверием. Это глубинный механизм. Ну а где доверие, то там и запрос населения. Даже если фактическими полномочиями НКО не обладают. С другой стороны, есть положительная практика некоммерческих организаций в сфере орфанных заболеваний. И в последнее время она еще лучше воспринимается населением. А с другой стороны, изменения в Федеральном законе 323 по поводу регистров больных с редкими заболеваниями.
Здесь у нас получается очень интересное законодательное регулирование. То есть деятельность НКО связывается с нормами в федеральном законе 323 - ФЗ, причем по методу специального регулирования. То есть граждане, внесенные в реестр. И есть некоммерческие организации, которые объединяют на основании этого признака. Вот этот положительный опыт.
Вообще, что касается самого общественного контроля. Конечно же закон у нас есть. Но фактически общественный контроль стал частью административного права по большому счету.
Есть общественные советы при органах исполнительной власти. Например, общественный совет при комитете по здравоохранению. Он осуществляет общественный контроль по закону. Представители гражданского общества, которые состоят в этом общественном совете, они являются субъектами общественного контроля. Сама ситуация очень интересная, потому что а вашу медорганизацию может запрос прийти, в котором будут содержаться признаки контрольно-надзорного мероприятия со стороны общественной организации. и в данном случае может быть даже приложен устав от НКО, где будет указано, что некая общественная экспертиза качества медицинских услуг проводится.
Вы в этом отношении должны насторожиться, как в том анекдоте «Штирлиц насторожился». И написать в ответе, что ваша общественная организация не может заниматься сбором и обобщением информации о качестве и условиях оказания услуг, поскольку с вами должен быть заключен государственный контракт в рамках 44-ФЗ для осуществление такой деятельности. Пожалуйста, покажите номер этого контракта. В нем есть критерии оценки.
Потому что у нас разнесено качество условий оказания медицинских услуг и качество медицинских услуг. Это две больших разницы, как говорят в одном южном городе. Мы не будем касаться защиты прав потребителей, потому что НКО в сфере защиты прав потребителей - это уже давний институт. Он давно работает, ну и по сути дела переписка с такой организацией приравнивается с перепиской в рамках досудебного урегулирования спора о защите прав потребителей. Вот что я хотел бы сказать на эту тему.
А. Панов: Понятно, Дмитрий. Сейчас я предоставлю слово Игорю Степанову. Напомню, он руководит общественной организацией пациентов, больных рассеянных склерозом, и он возглавляет общественный совет при Росздравнадзоре в Ярославской области. Игорь, ваша позиция.
И. Степанов: Уважаемые коллеги, да, действительно, мне пришлось быть у истоков общественного контроля. Потому что в начале нулевых я стал председателем общественной организации, и мы начали решать вопросы именно лекарственного обеспечения определенной категории больных, в частности, рассеянного склероза. Каким способом?
Прежде всего, когда не было федеральных программ, мы решали вопросы, запросы писали в органы исполнительной власти, даже президенту писали письма. Потом у нас была организована Всероссийская организация и в 2007 году я был уполномоченным общественной организации больных с рассеянным склерозом, которая была создана под эгидой Росздравнадзора.
Мы проводили мониторинг обеспеченности пациентов лекарственными препаратами для лечения определенной нозологии. Следующим этапом было создание Всероссийского союза пациентов в 2009 году. Сейчас он объединяет 17 профильных всероссийских НКО под своей гидрой и ежегодно собираются конгрессы и съезды. В 2010 году была принята Декларация прав пациентов Российской Федерации, гарантией которой было то, что НКО должны быть в своих правах, как общества по защите прав потребителей. Затем стали создавать общественные советы, в которых я работал. В прошлом году я стал председателем этого совета. В основе лежит то, что при осуществлении своей деятельности общественные советы учитывают интересы и потребности граждан, пациентов при осуществлении государственной политики в сфере здравоохранения. И также предусматривается осуществление общественного контроля. Кто может сейчас осуществлять общественный контроль, создавать общественные инспекции, группы общественного контроля?
Это при общественных социальных органах бесплатной власти, а также общественная палата может это все делать.
Почему пошли мы по такому пути? Это развитие института гражданского общества по сути дела, привлечение общественного контроля. Что мы делаем в рамках общественного совета? Мы намечаем проблемы, которые есть в разном плане: и транспортировка, и поликлиники. И дальше уже мы передаем эту информацию в орган государственной власти, по сути дела, в государственный контроль. Почему? Потому что существует связка между общественным контролем и государственным. Мы должны куда-то эту информацию давать о проблемах. Уже органы государственного контроля с нашими подписями или самостоятельно обращаются к органам исполнительной власти профильными или органам законодательной власти. Там тоже есть свои комиссии и общественная палата также может принять участие в этом.
Мы прорабатываем решение этих вопросов. То есть пишем официальные запросы, в которых мы можем задать проблему и попробовать ее решить опять же с помощью органов государственной власти, потому что общественные советы не обладают функцией государственных властей, они общественные советы.
Информацию, которую мы получаем и можем получать всеми доступными методами, и проблемы, которые обозначили, мы можем передать запрос органам государственной власти. И эта связка должна решать проблему.
Было время, когда мы собирали большие группы общественных организаций, институты администрации, исполнительной власти и проводили большие конференции.
Какие-то положения мы высказывали, какие-то были резолюции по данному вопросу. Вот это и есть осуществление государственного контроля.
То, что у нас сейчас здравоохранение делается, это все пациентами отмечается, это все можно обсуждать и, в общем-то, транспортировать, транслировать органам государственной власти для того, чтобы они решали эту проблему. Потому что без этого никакого гражданского общества, в принципе, существовать не может.
Вот так примерно уже среди многих лет многое мы добивались. Допустим, решение вопроса о том, чтобы больным с хроническими заболеваниями выписывали препараты на 3-6 месяцев.
2 года мы писали от всех НКО в Минздрав. В конце концов, за 2 года был переписан один из пунктов приказа Министерства здравоохранения.
Я считаю это дела гражданского общества по решению проблем пациентов.
Нельзя сказать, что общественные советы не работают. Если проблема есть - ее надо решать. А от, как она будет решаться, это зависит от активности членов совета и людей, которые там работают. У меня все.
А. Панов: Спасибо, Игорь. На уровне практики руководителя общественной организации мы мнение получили. Что я думаю по этому поводу? Прежде всего, причины граждан, которые вызывают желание контролёров запустить в учреждения здравоохранения.
Мы из средств массовой информации, от Министра здравоохранения, Председателя правительства, региональных органов исполнительной власти слышим информацию о том, сколько миллиардов рублей было запущено на программы здравоохранения; столько-то целевых мест бесплатных для обучения; специальные социальные выплаты медикам идут за счет средств социального фонда и фонда обязательного медицинского страхования. У меня, как обывателя, складывается впечатление что у нас все делается чтобы в здравоохранении было классно!
В то же время я, как обыватель, прихожу в поликлинику по месту жительства и почему-то возникает диссонанс между тем что говорят вверху и реально то, с чем я встречаюсь на практике, поэтому такая оценка не очень хорошая здравоохранения.
В то же время привожу пример свой. Моя поликлиника по месту жительства - городская поликлиника номер 4. Я не встречал информации о тех вложениях, которые в нее сделаны. Мне нужно было сделать анализ липидного спектра - я через интернет записался. Нужно было получить консультацию врача по результатам анализа как у меня что поменялось. Я вчера через интернет записался, сегодня был на приеме у врача. Без всяких проблем работа с участковым терапевтом. То есть, реально ситуация у меня нормальная, хорошая. Но это вот у нас, в городе Омске в поликлинике номер 4.
Плюс мы видим информацию про московское здравоохранение - какие там комплексы открываются. О том, что привлекает специалистов. Используется искусственный интеллект.
А вот где-нибудь в центральной районной больнице на периферии дотационного региона нет этого. И поэтому возникает необходимость контролировать учреждения здравоохранения.
А контролеров в медицине немерено. Внутренний контроль качества безопасности медицинской деятельности, ведомственный, государственный. Страховые компании, территориальные фонды ОМС, органы исполнительной власти в сфере охраны здоровья, Росздравнадзор, прокуратура. Зачем еще туда запускать общественные организации? Не их сфера контролировать профессиональную деятельность. Обозначать проблемы, как Игорь приводил пример, и вбрасывать их на уровень государства для их решения. Вот это да, святое дело. Но не контролировать медицинские организации. Контролеров у них хватает.
Поэтому я полагаю, что от контроля профессиональной деятельности со стороны НКО медицина все-таки защищена. И есть правовые основания, по которым медицинские организации могут не допускать таких общественников. Ну и с уровня государства надо как-то более приземленно говорить о тех успехах, которые вроде бы есть, но на реальном уровне они почему-то пациентам не ощущаются.
Коллеги, спасибо за обмен мнениями.
М. Галюкова: Законодательно работа НКО в здравоохранении определена в п.2 ст. 76 ФЗ №323 от 21 ноября 2011 года «Об основах охраны здоровья граждан Российской Федерации».
Профессиональные некоммерческие организации могут в установленном законодательством Российской Федерации порядке принимать участие в разработке норм и правил в сфере охраны здоровья, в решении вопросов, связанных с нарушением этих норм и правил, в разработке порядков оказания медицинской помощи и стандартов медицинской помощи, программ подготовки и повышения квалификации медицинских работников и фармацевтических работников, принимать участие в аттестации медицинских работников и фармацевтических работников для получения ими квалификационных категорий и в проведении аккредитации специалистов.
Фраза «В порядке установленном законодательством РФ» говорит нам о том, что правовой инструмент до сих пор находится в стадии разработки и апробации.
В целом идея контроля деятельности медицинских организаций некоммерческим сектором не нова, а Критерии, при условии соответствия которым медицинские НКО могут осуществлять свои полномочия, утверждены Постановлением Правительства РФ от 17 марта 2018 года №292.
На этом специальное регулирование деятельности НКО в сфере медицины заканчивается, и начинается практическая реализация.
Я напомню, что общественные объединения могут создаваться в одной из следующих организационно-правовых форм: общественная организация; общественное движение; общественный фонд; общественное учреждение; орган общественной самодеятельности.
В Российской Федерации создаются и действуют общероссийские, межрегиональные, региональные и местные общественные объединения.
Примером удачного существования НКО является адвокатура и нотариат, но представители данных профессиональных сообществ крайне ревностно относятся к попытке поставить их в один ряд с вновь создаваемыми медицинскими НКО.
Так как же НКО должны контролировать деятельность МО?
Начнем с частного сектора здравоохранения.
На сегодняшний день, в этом направлении достаточно эффективно себя показали СРО.
Например, всероссийское СРО Медицинский союз «ЕДИНСТВО», в Челябинске это МЕДСОЮЗ.
Объединение ведущих клиник и лучших специалистов - это мощнейший ресурс для развития, в том числе медицинского бизнеса. Здесь все зависит от руководителей клиник и СРО, готовы они на конструктивное сотрудничество или нет.
Два принципа, на основе которых реализуется это взаимодействие: добровольность и профессионализм.
Членство в СРО защищает сами МО от потребительского экстремизма, помогает пройти лицензирование, предполагает постоянное обучение руководителей, юристов, медсестер. Кроме того, предполагает защиту пациентов от некачественного оказания медицинской помощи.
Единственный минусом СРО является невозможность охватить все частные МО, а следовательно, те клиники, которые нацелены на оказание профессиональной медицинской помощи будут использовать все инструменты и способы для стабилизации своей деятельности и развития, но огромное количество МО без введения специального закона по-прежнему будут работать по правилу «как смогли».
Что касается государственного сектора. Здесь деятельность НКО должна быть максимально корректной и максимально детализированной специальным законом, которого сейчас нет. Иначе все будет блокироваться антикоррупционной политикой медицинской организации. Если мы будем проводить аналогию и говорить о том, что НКО могут действовать так же, как и организации по защите прав потребителей, то на своем опыте могу сказать: за 20 лет я не встретила ни одной грамотной защиты потребителя со стороны таких организаций. Печально, но факт. Поэтому говорить о конструктивном соотношении НКО и государственного здравоохранения рано, НКО к этому не готовы.
Н. Чернышук: Общественные организации, несмотря на то что не могут приобретать функции государства, уже давно взяли часть этих функций на себя. В частности, различные фонды, добровольческие движения, волонтерство. Собирают деньги на лечение детей, на приобретение лекарственных препаратов, помощь паллиативным пациентам или сбор донорской крови.
Запрос населения об участии некоммерческих организаций в контроле качества оказания медицинской помощи обусловлен скорее всего тем, что организации, на которых эта функция возложена, не справляются с данной задачей.
Некоммерческие организации конечно же могут руководствоваться законом об общественном контроле: 212 федеральный закон. Однако он подразумевает, что субъектами данного контроля могут являться общественные советы при исполнительных органах власти.
Мы понимаем, что на сегодняшний день эти общественные советы осуществляют больше декларативную функцию и созданы чаще всего на основе каких-то карманных некоммерческих организаций, которые чаще всего занимаются соглашательством.
То, что касается недовольства граждан качеством оказания медицинской помощи, то это выражается в количестве обращений в страховые компании. Сейчас уже очень многие люди знают и самостоятельно принимают решения без помощи юристов о том, чтобы обратиться за контролем качества в страховые медицинские организации.
Ну и данная структура не всегда удовлетворяет запрос граждан на проведение соответствующих проверок. И здесь мы, как практикующие юристы в данной сфере, часто сталкиваемся с формальным подходом и организацией такого рода контроля. Тогда уже вступает в работу судебно-медицинская экспертиза, Следственный комитет и экспертные организации, созданные в Следственном комитете. Такое разнообразие контролирующих органов, на мой взгляд, говорит только лишь об одном, что нет одного единого контролирующего механизма, который бы позволил гражданам полноценно защищать права граждан в здравоохранении. Может быть, изменения в законодательстве и привлечение некоммерческих организаций поможет в усилении этого контроля и в улучшении качества получения медицинской помощи. Хотя на этот счет у меня есть большие сомнения. Мы продолжаем работать.
Участники видеоконференции.
1. Панов Алексей Валентинович, главный редактор информационного портала Право-мед.ру, г. Омск, член АЮР
2. Гаганов Дмитрий Борисович, юрисконсульт Ассоциации организаторов здравоохранения в онкологии г. Санкт-Петербург
3. Степанов Игорь Олегович, врач - невролог, клинический фармаколог, юрист, председатель Ярославской областной общественной организации инвалидов-больных рассеянным склерозом "Гефест", г. Ярославль, член АЮР
4. Галюкова Мария Игоревна, федеральный судья, Центральный районный суд г. Челябинск
5. Чернышук Николай Владимирович, директор организации «Право на здоровье», г. Краснодар
Задать вопрос по теме публикации медицинскому юристу Алексею Панову можно 😊! Для этого надо оформить заявку.
ПЕРСОНАЛЬНАЯ КОНСУЛЬТАЦИЯ ЮРИСТА
О ценах на юридические услуги можно узнать, нажав на эту ссылку: Хочу получить грамотную юридическую консультацию по медицинскому праву!