Прошло два дня. Александр сидел после ужина в библиотеке, пытаясь разобрать кое-какие бумаги. Он чувствовал несказанное облегчение после отъезда Пантелеевых. Особенно его радовало, что больше он не увидит Глафиру, не будет мучиться подозрениями и томиться страхами. Была она к нему равнодушна или нет – теперь это уже не имело смысла.
Неожиданно дверь отворилась и было доложено о прибытии гостя. В библиотеку вошел Феликс. Александр явно не ожидал его появления.
- Откуда это ты? Как успел? Гостей уже проводил?
Феликс, не отвечая, молча сел в кресло напротив.
- Они не уехали, Александр. Видишь ли, я сегодня утром сделал предложение руки и сердца Глафире Сергеевне.
- Что-о? – воскликнул Александр.
- Я и приехал сейчас к вам, чтобы сообщить об этом лично. После Пасхи мы думаем сыграть свадьбу.
Александр не мог подобрать слов.
- Да что это ты, Феликс? Как?
- Я долго думал обо всем, и принял решение. Глафира – достойная барышня. Она станет хорошей хозяйкой поместья. Мне тяжело жить одному… Сергей Ефимович дал свое согласие.
- Да любишь ли ты ее, Феликс?!
Александр негодовал. Что-то в нем восставало против Глафиры, против того, чтоб она становилась частью их жизни, их семьи. Кроме того, он боялся ее расположения, ее любви, если таковая на самом деле была. Его угнетала одна мысль о том, что придется всю жизнь провести с ней в соседстве, выносить эти встречи, взгляды и молчаливое томление. Александр разозлился.
- Я не влюблен в Глафиру, признаюсь откровенно, - сказал Феликс, - но мы расположены друг к другу, и этого пока достаточно.
- Достаточно?! – вскричал Александр. – Достаточно? Да знаешь ли ты, что значит жениться на нелюбимой женщине? Я испытал это! И теперь каюсь! Прости, Софья твоя сестра, но это ничего не меняет! Спроси – счастлив ли я? Нет. И вряд ли это мне суждено.
Феликс был смущен. Минуту он помолчал, а потом сказал:
- Я понимаю твое негодование. Но войди в мое положение. Я, в сущности, одинок. На что надеяться ей… также трудно сказать. Глафира прекрасно понимает всю незавидность своего положения. Она не так молода и богата, чтобы рассчитывать на выгодную партию. В противном случае она всю жизнь проведет рядом с отцом, в глуши своего имения. Сергей Ефимович также сознает это. Он желает дочери счастья, пойми. Неудивительно, что он благословил нас. Пойми… я не мог поступить иначе…
- Не мог?! Феликс, неужели Глафира – единственная женщина на земле? Мы могли поехать в Москву, ты выбрал бы себе в жены девушку по своему вкусу, женился бы по любви! Зачем тебе это? Зачем губить свое счастье?
Феликс вздохнул.
- Будем говорить открыто. Вряд ли московские красавицы поедут коротать свой век в Старый Яр. Я никогда не надеялся на это. А Глафира прекрасно понимает нашу жизнь, она сама привыкла к тишине и покою. Я знаю, она неравнодушна к тебе. Не возражай. Однако ей не приходится рассчитывать на предложение руки и сердца от тебя. Ты, слава Богу, женат. И она приняла мое предложение, а значит, готова принять и мои условия, и меня самого.
В библиотеку вошла Софья.
- Феликс? Когда ты приехал? Мне даже не доложили.
- Я нарочно просил не докладывать, прямиком направился к Александру.
Новость о предстоящей женитьбе брата повергла Софью в ужас.
- Да ты с ума, никак, сошел, братец! Глафиру – в жены? Насмешил! Куда тебе, потомку знатной фамилии, брать в супруги нищую старую деву?
Феликс побледнел.
- Отец не одобрил бы твоего выбора! – бушевала Софья.
- Сергей Ефимович был хорошим другом отца, - напомнил Феликс.
- Но это не означает, что он завещал тебе с ним породниться! Мало того, что наше состояние и так растаяло благодаря Остапу, ты теперь намерен привести в дом бесприданницу! Да еще и старую деву!
- Успокойся, Софья. Тебе не следует волноваться.
Но она не слышала брата.
- Ты должен думать, как поправить материальное положение семьи! А что привнесет в дом она, дочь военного? Да у них самих гроша ломаного в кармане нет!
Софье стало дурно, и ее проводили наверх.
Феликс был растерян. Не то чтоб он усомнился в правильности своих намерений… но полное отсутствие поддержки со стороны близких людей его огорчило.
- Вижу, осуждаете вы меня, - медленно проговорил он, - но я не могу взять назад своих слов. Да и не хочу. Дело сделано. И мне не хватит совести разочаровывать ни Сергея Ефимовича, ни Глафиру.
- У нас нет права тебя осуждать, - сказал Александр, - просто я не понимаю твоего решения. Если бы у тебя не было выбора… но он есть! Ты не обязан жениться без любви. Впрочем, делай, как знаешь. Ты волен сам распоряжаться своей жизнью. Я в свое время счастье упустил… не упусти хотя бы ты. Быть может, вы и будете счастливы.