Когда жизнь сравнивают с рекой, часто представляется водный путь от некого никому не известного источника до всем известного необъятного всемирного океана. Хотя, собственно, никакого пути тут и нет, а есть только колесо сансары, оно же круговорот воды в природе.
Лично мне картина видится по-другому. Пусть в ней тоже будет река, однако путь жизни идёт поперёк. Этот путь с одного берега на другой, поперёк бурного, иногда мутного, иногда всё смывающего потока. И это путь по камням.
В детстве то место, где по камням можно было перебраться через реку, так и называлось «перебор». Сейчас бы я использовал иностранное слово step-stones (как более визуальное). И эти step-stones — книги. И вся наша жизнь — это путь от книги к книге.
Их не может быть слишком много. Их, может, не более десятка, если считать только самые основные, опорные. Это книги-глыбы, книги-валуны, может, даже чужие гранитные пьедесталы, на которых ты даже можешь некоторое время постоять, отдохнуть и набраться сил, чтобы пытаться и дальше преодолевать этот ревущий, сбивающий с ног поток.
Одна из таких книг для меня — вот эта тоненькая книжечка. Выбранные места из дневников Сэмюэля Пипса.
Стихи до этого не писались лет пятнадцать. Виной тому, наверное, были и сами девяностые, и сложное начало нулевых, и пусть писалась проза, но всё равно не хватало какой-то полноты дыхания, накапливалось ощущение, будто ты дышишь одним лёгким. Название этой книжки подарило звук, за которым последовал резкий глоток воздуха, а затем…
P.S. Почему не хочу сравнивать книги с вехами? Потому что вехи — простые палки, указатели. А камни дают опору.
P.P.S. Путь с одного берега на другой — нечто большее, чем просто образ. Это путь через реку жизни. Из небытия в небытиё. Из одного небытия в другое небытиё. Из «до-рождения» в «после-смерти». Тут ничего страшного. Главное, чтобы соблюдалась самая гуманистическая, самая человечная в мире формула: non fui < sum < fui то есть «не был» < «есть» < «был». Грубо говоря, чем значительнее твоё «был» по сравнению с твоим «не был», тем больший смысл имела твоя бренная жизнь.
ЧИТАЯ СЭМЮЭЛЯ ПИПСА
«Видел всю коронацию Карла: давка и толкотня.
После плясал со всеми, дул прямо из бочки эль...»
Сэмюэль Пипс обмакнул перо и завершил описание дня:
«Засим – домой, ужинать и в постель».
«Тут у меня, глянь, чирей», — сэр Генри Вейн сказал палачу
и приставил к шее ладонь: — Руби вот отсель».
Сэмюэль Пипс захлопнул дневник и задул свечу.
Засим – домой, ужинать и в постель.
«Мóлодцы в длинных кафтанах, у каждого по соколу на руке.
Ну, и чего мы смеёмся над выходцами из дальних земель?
В Лондон въехал русский посол», – пишет Сэмюэль в дневнике.
Засим – домой, ужинать и в постель.
«Наш флот разбит! В Темзе голландские корабли!
Как-то тревожно: от жены никаких вестей.
Триста гиней зашил себе в пояс, ну еле вошли».
Засим – домой, ужинать и в постель.
«Ночью заполыхало в Сити. Джейн: «Ты куда? Постой!»
Плавал туда на лодке – огонь, вода и бордель.
Вспомнил, а год-то 1666-ой!»
Засим – домой, ужинать и в постель.
«Слышал от капитана Феррета, одна из дам на балу
выкинула во время па. Одно и сказать, фортель.
Весь день хожу и вижу кровавый плод на полу».
Засим – домой, ужинать и в постель.
«Утром в Парламенте делал доклад, болтал четыре часа.
Назван был лучшим оратором мира! Да неужель?
Пили в таверне «Голова короля», смеялись, я чуть не усса...»
Засим – домой, ужинать и в постель.
«Принял жену корабельщика Бэгвелла, у меня с ним дела.
Сразу отправил домой, а чего тянуть канитель?
Только стемнело, я к ней. Поломалась, но всё же дала».
Засим – домой, ужинать и в постель.
«Ночью читал «Гидростатику» Бойля. Джейн не пускала к себе,
крыла похотливой скотиной, что лезет в каждую щель.
Завтра зайду к мисс Уиллет, но лишь как участвующий в судьбе».
Засим – домой, ужинать и в постель.
«Вот уж Страстная, а мы ещё не постились – грех.
Повару заказал только гренки и рыбу au naturel.
В церкви пропели 101-ый псалом на мотив 20-го – смех!»
Засим – домой, ужинать и в постель.