Петя уставился на оперативника, который тихо разговаривал с криминалистом. Если здесь криминалисты то, значит… Он побоялся даже подумать об этом, но язык, цепляясь за зубы, сам стал говорить:
– Простите? А почему криминалисты? Кто-то погиб? – наконец выдавил он.
– Журналистку убили, – угрюмо кивнул опер. – Проломили голову. Мы прибыли, когда она была ещё теплая.
– Проклятье! – Пётр в ярости сжал кулаки. – Я же ехал к Лике.
– А зачем она Вас вызвала? – оперативник стал похожим на овчарку, взявшую след.
– Ничего подобного, она не вызывала! Я хотел, чтобы она мне помогла познакомиться с этим Детском домом. Одна из семей в Самаре хотела усыновить ребёнка и попросили его разузнать всё об этом Детском доме. Вы можете это проверить. Вот телефон моих клиентов. Звоните! У меня куча дел, да и Вам надо же отработать эту версию, – Пётр решил сам во всё разбираться, не доверяя местным деятелям от полиции.
Оперативник так и сделал, и самарские усыновители подтвердили, что Пётр работает по их заданию. Быстрота предоставления информации о причине посещения Детского дома частным сыщиком насторожила умудрённого оперативника, и он намеривался ещё спрашивать, но ему позвонили, и он куда-то умчался, потеряв интерес к прибывшему «коллеге».
Пётр потоптался, слушая обывателей, и решительно направился к директору Детского дома. Он искренне изумился узнав её. Они были давно знакомы, встречались много лет назад, но он не знал, что она та самая подруга Лики. От неё-то он узнал не только имена похищенных девочек, но и то, что все девочки были похожи: небольшого роста, черноволосые и сероглазые. Больше всего сыщика удивила растерянность директрисы, которая надрывно повторяла и повторяла:
– Пётр – это ужасно!
Сыщик рефлекторно достал из кармана валидол и протянул директрисе, и потрясённо раскрыл рот, когда та сжевала таблетку, не заметив, что грызёт.
– Э-э… Может расскажите, что, да как? Я же ехал к Вам по просьбе Лики, – он уселся рядом с ней, понимая, что та в панике.
Директриса, сильная и властная женщина, лепетала, как потерявшийся ребёнок
- Знаю. Боже! Она сказала, что Вы, Петя, должны приехать. Ведь чуяла же я, просила же Лику дождаться тебя! Ах, Лика-Лика! Она такая упрямая! Но ты же её знаешь! Боже! У меня голова кругом! Понимаешь вечером… В смысле вчера вечером, нет! Неправильно, почти ночью она позвонила и спросила меня… Проклятье! Я не помню, что она говорила! Господи! Она что-то заметила, что-то нашла… Нет! Что-то увидела…
– Что нашла? – он спросил очень сдержанно, но вздрогнул от её вскрика.
– Не знаю! Не знаю я!! – директриса, едва сдерживая рыдания, выдавила. – Как я с этим теперь буду жить? Как?! Как я посмела?! Ведь я это ей рассказала. Лика! Боже, что я наделала?! Она же была моей единственной подругой! Как я скажу её родителям?!
– Зря Вы себя вините в чём-то, – он достал из кармана шоколадку и сунул директрисе. – Если Лика, что-то нашла, то её нельзя было остановить. Вот, это поможет.
Это был его личный тест, если волнение было запредельным, то люди проглатывали не задумываясь. Директриса именно так и сделала, более того поморщилась, как от таблетки. Потом, забыв о причёске вцепилась в волосы и зарыдала:
– Почему?!
– Потому что она была особенной! – почти прошептал он, проклиная себя, что не выехал вчера ночью в Сызрань.
Когда он напомнила про долг, тогда Петя попал в очень неприятную историю из-за того, что его клиент зачем-то устроил слежку за ним. Тогда только Лика помогла ему выкрутится. Вот! Наконец-то!! Петя мысленно зарычал от бешенства. За Ликой следили, но кто, зачем?
Директриса застыла, скорбно рассматривая его. Петя не собирался ничего пояснять, полагая, если они подруги, то она должна хорошо знать характер Лики, которая отличалась отвагой, со школьной скамьи. Училась Лика лучше всех, наплевав на школьные тусовки, гордо несла имя «ботаник», как и он. Только Петя знал её отвагу. Она не боялась подходить к самым свирепым и разуверившимся в людях собакам, и находила им дом. Лика хорошо разбиралась в людях даже в детстве. Её найдёныши никогда повторно не оказывались на улице. И вот теперь, именно бесстрашие погубило её. Пётр просчитал до десяти. Ему было нужно спокойствие, чтобы во всем разобраться. Те, кто это сотворили, не знали, что теперь он, не уедет, пока не найдёт убийц. А он найдёт!
Петя налил себе и Директрисе воды из остывшего электрического чайника, свою воду он выпил залпом, а директор, стуча зубами о стакан, попыталась глотнуть воды, но не могла из-за спазма. Пётр очнулся от воспоминаний, максимально мягко проговорил:
– Давайте-ка поговорим о деле, ради которого меня Лика вызвала!
– Петя, неужели убийство с этим связано? – по лицу Директора потекли слёзы.
– Не знаю, но я хочу разобраться. Лика была моим другом. Давайте-ка с самого начала, – ему было очень жалко её, но нельзя было сейчас отвлекаться. Лика убита, и он просто нутром чувствовал, что убийцы рядом.
– Пётр, с чего начать-то? – пролепетала женщина.
– Расскажите мне о потенциальных приёмных родителях. Почему они приехали к вам?
Она, размазывая по лицу косметику и слёзы, взвыла:
– Не знаю! Они исчезли, их нет в городе! Меня уже спрашивали полицейские, но их нет! Понимаете?! Нет! Я дала адрес, но полиция не нашла. Их нет!! Лику убили, а их нет! Как провалились! Что это?! Ведь среди белого дня!
Такое обычно изображают в сериалах, Пётр понимал, если директор, умевшая владеть собой, так себя ведёт, то есть что-то ещё, что погрузило эту властную и умную женщину в отчаяние.
– Разберёмся! – достал леденцы и протянул женщине, та и их проглотила, как таблетки, и запила водой. Петя подсунул ей ещё один стакан с водой. – Они же оставили какие-то документы? Я могу на них взглянуть?
Директор в два глотка выпила воду и прорыдала:
– Документы забрала полиция, да что толку – это ксерокопии. У меня есть второй экземпляр.
– Отлично! Начнём с них, – сыщик подбадривающе ей улыбнулся.
Директриса побелела и отрицательно покачала головой. Петя насторожился, но, когда передним легли листы ксерокопий паспортов, крякнул. Сплошная чернота, всё смазано.
– Простите, а они были такими с самого начала?
Простой вопрос вызвал бурю эмоций. По лицу женщины опять потекли реки слёз, и она принялась мять носовой платок, периодически сморкаясь в него.
– Не зря Вас Лика считала настоящим и порядочным. Простите Петя, что я так говорю, но я же не знала с кем говорила Лика! Она не сказала, что я Вас знаю, – донеслось сквозь всхлипывания и сморкания в платок. – Эти, из полиции, на меня наорали. Господи! А за что?! Пётр, я клянусь, что ксерокопии были нормальными. Абсолютно нормальными! Я же их видела! Я же не идиотка, в конце концов.
Петя достал из кармана очередное успокоительное – «Корвалол», накапал в стакан с водой и предложил директрисе, он по своему опыту знал, что даже запах «Корвалола» как-то успокаивают пострадавших. Расправил плечи и максимально ровным голосом проговорил:
– Если это сделали специально, то они просчитались, – женщина с надеждой уставилась на него, Пётр улыбнулся ей. – Ведь Вы-то родителей видели! Давайте восстановим, как они выглядели? Ведь что-то насторожило Лику?
Директриса сжала в отчаянии руки.
– В этом-то и кошмар! Пётр, я их не помню!
– А что Вы не помните? Лица, или имена?
– Господи! Всё!! Совершенно не помню!.. Я не понимаю, как это возможно?! Не понимаю!
Коробов нахмурился, эта женщина, много лет назад с гордостью говорила о своей уникальной памяти. Конечно, годы влияют на память, но вряд ли женщина, которой не было и сорока пяти страдала склерозом.
– Кого именно из них Вы забыли? - мягко спросил сыщик, надеясь успокоить её. – Кого не помните, мужчину или женщину?
– Обоих. Со мной такого никогда не было. Пытаюсь вспомнить, и темнота. Полная темнота! Как чернил в голову налили. Просто зло берёт. Видимо, это из-за стресса.
– Кто-нибудь, кроме Вас, их видел? Не в масках же они вошли? Чтобы попасть к Вам в кабинет, надо пройти и лестницу, и мимо классов.
Выражение скорби на лице женщины сменили отчаяние и растерянность.
– Не знаю! Поговорите с учителями, может кто-то случайно видел эту молодую пару. Только учтите, здесь тоже какая-то чертовщина. Все, кто с ними говорил специально по поводу удочерения, или сталкивался. Даже вахтёр и дежурный воспитатель, – Директора начал бить озноб. – Петя! Мне кажется те, кого они видели, не помнят этих молодожёнов.
– Я разберусь, – он был озадачен, может он впервые столкнулся со случаем массового гипноза. Непонятно было из-за чего его примерили.
– А Лика?! Лика!! – директор опять, как в плохом сериале, вцепилась в свои волосы. – Лике затылок чем-то проломили! Ужас! Одним ударом, как на бойне… Ведь среди бела дня! И Вы теперь!
– Что я? – не понял он, но директор, как оказалось, волновалась за него.
– Прошу! Умоляю! Осторожнее! Петя! Прошу!!
Всё это очень не понравилось Пете, а выйдя из кабинета, через закрытую дверь он услышал, как директриса кому-то раздражено кричит по телефону, что вопросы об усыновлении надо отложить.
– Это что же, лучший Детский дом России? А почему это всем захотелось детей именно отсюда, и именно сейчас? Непонятно. Эх! Зря я с тем опером не поговорил, ведь что-то он нарыл. Ах, Лика-Лика, что же ты меня не дождалась?! – бормоча себе под нос, Пётр быстро шёл по неожиданно пустым коридорам к учительской, решив потом полазить в интернете и выяснить всё про это учреждение.
Коробов вошёл в учительскую и выбрал среди всех находящихся там учителей невысокую женщину, похожую на пампушку, с ярко-розовыми губами в сиреневой шерстяной кофточке, собственной вязки. Он давно понял, что именно такие бескорыстно помогают, только из-за особенностей их души.
Дождавшись, когда все вышли, он попросил учительницу задержаться, если та свободна. Толстушка усадила его на стул напротив своего стола и села сама, уютно подперев щеки кулачками. Первые же ответы дали Пете понять, что он не ошибся с выбором.
– Я приехал по просьбе Вашего Директора, я частный детектив. Знаю, что Вас всех задёргали вопросами. Но помогите мне! Давайте начнём с того, что вы мне всё расскажите о девочке. Меня зовут Петя.
Он обратил внимания, на улыбку, скользнувшую по лицу учительницы и понял, что неправильно представился. Хотел поправится, но учительница положила руку с простеньким обручальным кольцом на его и проговорила:
– Ведь пропали четверо. О которой из них рассказывать? Мы полиции всё рассказали. И как были одеты, и рост, и стрижку.
– Нет, мне нужно узнать о той, которую у вас хотели на днях усыновить. Пожалуйста, кроме Вас похоже никто не сможет помочь!
Спокойный голос, чистые и честные глаза ребёнка, как всегда, сработали и, потряхивая кудряшками химической завивки, учительница, сильно волнуясь, заявила:
– Понятно, а что конкретно Вы хотите о ней узнать?
– Всё!
– Зоечка прелесть, а не ребёнок! Очень умная, добрая, спокойная и некрасивая.
Да-а, это было заявление! По своему опыту Петя знал, что учителя избегают давать отрицательные характеристики внешности учеников. Поведению, манере одеваться, наконец, умственным способностям, это пожалуйста, и негативная и позитивная оценка всегда ясная и без прикрас, но внешность – табу!
– В каком смысле некрасивая?
Толстушка всплеснула руками и затараторила:
– В обычном, она просто серая мышка с синими глазами! Но глаза! Это нечто! Представляете?! Синие, как вечернее небо. Как только взглянешь в её глаза, уже и не видишь её лица, такие они красивые. Знаете, это очень редкий цвет глаз. Их в романах описывают, а в жизни почти не встречаются. Сейчас молодёжь линзы носит, чтобы такой цвет получить, а у неё они от природы. Я думаю, что на глаза эти молодожёны и повелись.
– А у вас есть её фотографии?
Учительница покачала головой.
– Бесполезно, на фотографиях ничего не видно! Глаза, как глаза, только в пол-лица. Девочка из японского мультика.
– Не понял? Из какого?
Учительница улыбнулась.
– Любого. Эта такая манера в анимэ. Я понимаю, что Вы их не смотрите, а у меня две дочки. Я же должна отслеживать, что они смотрят! Представляете, эти анимэ такие интересные! Я от некоторых в восторге, особенно от фильмов Хаяо Миядзаки! – Петя укоризненно засопел, а толстушка порозовела. – Вот, на старости лет к аниме пристрастилась. Столько их пересмотрела! Они очень отличаются от наших мультиков, особенно манерой рисовать лица.
Петя горько вздохнул, пожалев, что не видел ни одного из этих мультиков, он вообще даже в детстве не смотрел мультики, предпочитая читать. Учительница заботливо налила ему чая, и положила рядом со стаканом бублик.
– Господин, Петя, – они вместе улыбнулись от того, как забавно это прозвучало. – Кушайте, а то так и забудете поесть! Вот и мой муж. Ведь никогда не поест толком, а потом жалуется, что желудок болит, я ему теперь с собой бутерброды даю, так вот он…
– Э-э… – Петя хлебнул чая. – Спасибо! Скажите, а описать тех молодожёнов сможете? Ну хотя бы в общих чертах!
Толстушка порозовела от смущения, но покладисто продолжила разговор в нужном направлении:
– Я их видела мельком и не смогу рассказать много.
«Вот и славно, похоже, тебя не обработали!», – подумал Петя. В том, что все в Детском доме были подвергнуты какой психологической технике, он не сомневался. Это он отложил на потом, что это за техника. Допил чай и торопливо пробормотал:
– Ничего-ничего! Именно те, кто мельком видят, часто замечают то, на что другие не обращают внимания из-за прямого общения. Вы же учительница и значит, очень наблюдательны!
Толстушка кокетливо отмахнулась:
– Да будет Вам, хвалить-то меня. Вряд ли я запомнила больше других, – она доверительно перегнулась через стол и, понизив голос, сообщила, – я ведь, как все.
– В смысле?
– Ну, люблю посудачить. Мы с коллегами обсуждали этих приезжих, уж очень они были редкими птицами для нашего города. Мы не сплетничали, но ведь это наши дети, и мы всегда обсуждаем потенциальных родителей. Так вот эта пара была очень красивой и очень необычной. Они чем-то похожи. Знаете, про таких говорят – породистые.
Она очень тщательно выбирала выражения, Петя поднял брови, в этой жизни так осторожно говорили только на похоронах. Он внимательно присмотрелся, нет она не боялась, это была привычка профессионала, следить заречью.
– Сможете их описать?
– Трудно. Могу сказать, что они не русские и очень богатые. Очень!
Он выразительно уставился на неё и уточнил:
– А почему не русские? А кто?
– Не могу сказать, что за национальность, но не русские! – учительница замялась. – Может из Европы? Никогда не встречала таких, как они! Она очень властная, а он… Такой… Ну, не описать, как красив. Ох, и красив! Представляете, как в фильмах! Знаете, такой герой-любовник, аж сердце замирает. Женщины к их ногам падают.
– Давайте, у вас хорошо получается! – подбодрил её Петя. – Вы просто сыщик, да и только. Столько увидели!
Женщина усмехнулась.
– Да все учителя наблюдательны! С детьми глаз да глаз нужен, ведь то кто-то чужую майку нацепит, кто-то кому-то на спине напишет, а подсказки эти? Я уже извелась вся, ведь нашим детям труднее, чем домашним. Они должны научиться всё делать самим и не полагаться на подсказки, – она на минуту задумалась, потом отогнала какие-то непрошенные мысли. Петя покивал ей подбадривая. Толстушка улыбнулась. – Вот я и заметила, что тот мужчина, когда увидел Зою, весь засиял. Представляете, как будто самородок нашёл! Помню, как он прошептал: «Наконец-то!», а она что-то странное сказала… О! Вспомнила. Она сказала: «Навечно!».
– Навечно? – Петя изумился. Это слово сейчас очень редко употребляют, видимо учительница права. Эти усыновители были не из России.
– Да-да! Я так удивилась, что проморгала, как Панкратову шпору передали! Представляете?! Он опять всё списал! Ведь всё время списывает! Я уже скоро около него стоять буду.
У всех свои проблемы, для этой милой учительницы Панкратов был главной бедой, но если она от него отвлеклась, то видимо внешность усыновителей действительно была сверхвыдающейся.
– А внешность поподробнее сможете описать? Цвет глаз, волос? Может ещё что-нибудь, характерное?
– Да-да! Эта внешность меня и отвлекла от Панкратова, – она горестно вздохнула. – Это не внешность, а картина какая-то! Я думала, что таких в жизни и не бывает. У него почти белые волосы, не седые, а белые, но не крашенные.
– Альбинос?
Пампушка стеснительно улыбнулась.
– Я их никогда не видела, но вряд ли. У него загорелое лицо и очень молодая кожа. Ресницы длинные, до бровей достают. Просто непонятно зачем мужику такие? А волосы завязаны в хвост. Хвост у мужчины, представляете? Точно иностранцы! У неё тёмно-русые волосы, а причёска… – учительница закатила глаза. – О! Это что-то фантастическое! Она сделана из большого числа косичек. У нее на затылке получается… э-э… Кольцо! Да-да, кольцо, сплетенное из мелких кос. А главное, что по обеим сторонам, ну у висков, что-то вроде кос, свитых в жгут. И это закреплено, то ли бусами, то ли шпильками с бусинами. Я не представляю, где так укладывают волосы?!
– А цвет глаз?
– Глаза… Нет, не помню. У него были очки в золотой оправе, дорогущие жуть! – учительница расстроенно покачала головой. – А вот у неё… У неё серьги! Такие серьги! Бриллианты! Настоящие. Шесть камушков цепочку, они так сияли, что я не обратила внимания на глаза. А ещё у неё два перстня, красивые невероятно, и у него тоже.
– Что тоже? – не понял Петя.
– Ну, в смысле такой же, похожий перстень. Вообще я раньше такие никогда не видела. Золото в виде зубов, нет, когтей, держит камень, – толстушка покраснела. – Знаете, я иногда похаживаю в ювелирный посмотреть… Таких там перстней никогда не было. Золота очень много, а перстень не выглядит вульгарным. Камень очень большой. Может искусственный? Представляете, если натуральный, это же какие деньги?! Жуть! Камень очень странно огранён, я не смогу описать, и в наших ювелирках таких нет. Цвет поразил… Кровавый, а отливает зеленью, но это не александрит. Эти перстни только для таких рук! У них такие холёные руки! А у женщины вокруг камня в перстне бриллианты, как в ушах. Семь бриллиантов по полкарата каждый.
– А может это фианит? Откуда Вы знаете про караты.
– Да уж знаю! Нравятся мне камни, я поэтому в ювелирный заглядываю. Я, конечно, эти камни у этих усыновителей издалека видела, но ведь главное не это, а работа. Работа мастера.
Пётр крякнул – те, кто приходил, были очень умны, конечно, драгоценности, кого хочешь отвлекут. Он покусал губу. Зачем же эти богатые пташки пожаловали в захолустье?
Толстушка покивала ему.
– Я и нашим полицейским сказала, что этих усыновителей надо искать в дорогих частных гостиницах.
– Почему? – удивился Пётр.
– Они же богаты! И это говорю не только из-за драгоценностей! Они очень дорого одеты. У женщины белая норковая шубка, и у мужчины была шуба. Понимаете?
Петя нервно поёжился, так как ничего не понимал, поэтому признался:
– Ничего не понимаю!
– Ну как же! У мужчины норковая шуба! Представляете?! Голубая норка! – толстушка поджала губы. – У нас в Сызрани мужчины не носят таких шуб.
«Не зря тот оперативник так дунул! Они, наверное, нашли этих в дорогих шубах», – подумал Пётр. Подумал и засомневался, что-то ему подсказало, что причина убийства Лики не в этих усыновителях, а как-то связана с детьми. Вряд ли только что, приехав в Сызрань, петербужцы сразу нашли киллеров. Хотя именно эти усыновители и встревожили Лику. Но чего испугалась Лика? Он, ругая себя на невнимательность, закрыл глаза и вспомнил, что днём, когда Лика звонила, она была возбуждена, но не испугана, а вот вечером явно боялась. «Она звонила из гостиницы, вряд ли там киллеры косяками бродят, но тогда кто её напугал? – мрачно размышлял он. – А может она кого-то встретила в этой школе и поэтому испугалась?». Он, поражаясь своему языку, выпалил:
– А вы не видели, журналистка с кем-то беседовала здесь, кроме директора? Она разговаривала с усыновителями?
Пампушка тряхнула кудряшками, замотав головой.
– Нет-нет! Она их не видела! Но, я видела, как она списала расписание внешкольных занятий и список кружковцев. Кстати, те усыновители тоже интересовались внешкольными занятиями. У похищенных девочек они были утром.
– Интересно, а зачем им понадобилось расписание?
– Эти усыновители не знали, в каком кружке занимается Зоя.
– Простите, но откуда Вы это узнали?
Плюшка опять встряхнула кудряшками.
– Да они поймали дежурную по этажу и поинтересовались: «В какие кружки ходят девочки двенадцати лет?» А той было некогда, да и стеснялась она этих… Вот и ляпнула, что или танцы, или спортивные секции. Они что-то ей сказали, но я же была в кабинете напротив, и мне наши двоечники домашку переделывали. Этот Панкратов! У него опять не получалась задача. Я заставила его вслух прочитать, он перед дверью встал, и я больше ничего не слышала. И знаете, что странно?
– Знаю. Дежурная их не помнит.
Учительница зябко поёжилась, но сказала:
– Может это гипноз? Мне кажется, что я что-то помню, потому что они меня не видели. Я даже и не знаю, говорить полицейским об этом или нет?
Петя прикусил губу и, чтобы успокоиться, достал леденцы, сунул леденец в рот и угостил ими толстушку.
– Полицейские уже уехали. Будет надо, спросят, – он не решился прямо посоветовать ей – молчать, но решил её отвлечь. – Скажите, а Зоя тоже ходила на внешкольные занятия? Она танцевала, или как?
– Что Вы! Зоечка уникальна, её не интересовали, ни танцы, ни спортивные секции. Она ходила в кружок моделирования, делала планеры. Я же говорю, она не похожа на других!
Значит, похитители рассчитывали похитить девочку вне бдительного ока преподавателей. Петя сморщил лоб от волнения. Итак, всё-таки – это усыновители! Остальных захватили, как свидетелей. (Жаль девчонок!) Пётр не сомневался, что похищенных никогда не найдут, как, впрочем, и Зою. Очень уж профессионально всё сделали.
Всегда надо идти по следам чего-то ценного: денег, золота, наследства. Что ценного может быть у десятилетней девчонки? Ничего, кроме наследства. «Вот, где надо рыть!» – подумал Пётр и тут же приступил к следующему этапу:
– А, как к вам попала Зоя? Что известно об её родственниках?
Милая толстушка всплеснула руками.
– О! Это невероятная история! Её принесли с вокзала милиционеры, кто-то оставил малютку прямо на скамейке в зале ожидания. Представляете?! Она лежала завёрнутая в тонкую пелёночку и молчала. Как Зоечка не умерла от холода, ведь ей даже годика не было? Раньше такого не было!
Петя поморщился и не стал напоминать, что детей бросали всегда. Учительница заволновалась, заметив его гримасу.
– Я что-то не так сказала? Видите ли, её нашли поздней осенью, в ноябре. Шёл дождь со снегом… Хоть бы в милицию отнесли, а то положили на сиденье и даже записки не оставили.
– Ну, это дело прошлое… – Пётр покивал ей. – Сейчас главное другое, почему эти, как Вы говорите, шикарные молодожёны заинтересовались такой девочкой?
– Вот-вот, это-то и странно. Завуч рассказывала, что эти молодожёны смотрели фотографии детей и уже решили взять другую девочку, но тут Зоечка принесла в горшок с геранью, за которой посылала её директриса, и они мгновенно передумали. Понимаете?! – толстушка горестно сморщилась.
– Нет, ничего не понимаю! – очередной раз признался сыщик, он был уверен, что охотники за наследством всё рассчитывают заранее. – Почему, передумали?
Чтобы успокоиться, он сунул в рот апельсиновую корочку, потому что его уже потряхивало от ощущения, что он взял след.
– Не знаю! Мы все удивились, а больше всех Зоечка. Вам надо посмотреть на неё, чтобы вы поняли, почему мы удивились.
– Теперь уж не удастся, – грустно проговорил сыщик.
Дверь хлопнула, и в учительскую вошла девочка с лейкой в руках, и стала мяться в дверях. Петя взглянул мельком на неё и опять погрузился в размышления.
– Зоечка, а разве твоя очередь поливать цветы?! – удивилась учительница.
Убеждённый в том, что именно Зоечку похитили и услышав восклицание уютной толстушки, Петя чуть не подавился апельсиновой корочкой, которую держал во рту – дурная привычка, которую он приобрёл в период жизни, когда худел.
Маленькая и невзрачная худышка ответила ломающимся голоском:
– Нет не моя, а Ларисина, но Вы же знаете, что произошло! – и девочка стала поливать цветы в учительской.
Петя уставился на девочку. Ничего особенного кроме глаз. За всю свою жизнь он не видел таких глаз. Огромные, синие, как вечернее небо, с черным ободком вокруг радужки, в обрамлении чёрных пушистых ресниц. Девочка имела не славянскую внешность, но в целом обычная девочка. Пётр мимоходом отметил грацию, с которой она двигалась между столами, но тут же выругал себя. В этом возрасте все девочки похожи на оленят. Когда девочка ушла, частный детектив спросил словоохотливую толстушку:
– А будущие приёмные родители оставляли Зое какие-нибудь подарки?
– Ой! Как вы догадались?
– Да, просто в голову пришло! – у Петра испортилось настроение ещё сильнее, он был убеждён, что на подарке был маячок, позволяющим быстро определить местоположение девочки. Почему же девочка жива-здорова? Почему похитили других?
– Ей подарили игрушку, знаете, такую электронную. Дорогущую! Только, я что-то не заметила, чтобы она играла с игрушкой, – толстушка ещё сильнее понизила голос. – Представляете, Зоечка даже не похвалилась этой игрушкой?!
– А это откуда Вы знаете?
– Так наши детишки и рассказали. Знаете, другие бы от радости прыгали под потолок, а она… Эх! Ведь ей интересна техника, а тут никакой радости.
– Спасибо. Вы очень помогли. До свидания! – Петя выскочил в коридор, надеясь догнать девочку.
Догонять не пришлось – она поливала цветы, стоящие на подоконниках в коридоре. Петя натянул на лицо самую радушную улыбку и подошёл к девочке.
– Зоя, можно я с тобой поговорю?.. – и почти шёпотом. – О том, что произошло. Учти, я не полицейский.
Девочка криво улыбнулась и неожиданно для него покачала головой:
– Не надо! Я не смогу Вам помочь.
Впервые в жизни ему стало неловко, с ним говорил взрослый человек, наверное, поэтому он глупо пошутил:
– Надо же, ты прямо-таки Шерлок Холмс! Всё видишь.
А «взрослый человек» вдруг всхлипнула и закрыла лицо руками. Он мгновенно захотел задавить любого, кто обидит эту крошку. Безуспешно пытаясь подавить слёзы, девочка прохлюпала:
– Я не дурочка! Все спрашивают про девочек, которые пропали.
Пётр забрал у неё лейку, поставил на подоконник и внимательно взглянул в синие глаза.
– Я не все! Девочек пыталась защитить мой друг, и её убили. Я с ней вместе учился в одном классе. Её звали Лика. Я хотел узнать, не разговаривала ли она с тобой?
– Да. Я слышала… Все шепчутся, что её убили. Мне её очень жалко! – у девочки по щекам побежали ручейки слёз. – Эта тётенька, которую убили, спрашивала меня, в какие секции я хожу. Она очень удивилась, когда я сказала, что в моделирование. Она почему-то решила, что я хожу в танцевальную секцию. С чего бы это? Не нравится мне, что они там танцуют. Не люблю я такие танцы. Только я не ходила ни сегодня, ни вчера на занятия, наш мастер заболел.
Пётр нахмурился, возникло ощущение, что он опоздал, потому что шёл по остывающему следу.
– Зоя, я хочу спросить о тех, кто хотел тебя удочерить. Ты позволишь? Мне звонила Лика, которую убили, эти люди её удивили. Мне так кажется.
Девочка подняла на него свои глаза, и он чуть не утонул в них – они были полны слёз потерянных надежд о доме и семье.
– Они не придут! – Зоя со всхлипом перевела дыхание. – Я сразу это поняла. Я им не подхожу.
Петя крякнул, эта девочка была не по годам мудрой, не обращая внимания на её возраст, он прямо спросил:
– Ты игрушку подарила одной из девчонок, которые пропали?
Зоя печально улыбнулась.
– Не подарила. Она отняла, да и навтыкала мне.
– Отлупила что ли? Почему? А почему ты не пожаловалась?
– Тонька с девчонками всегда у всех отнимают: и булочки, и конфеты, и подарки. Мне было жалко игрушку, но она сильнее… А жаловаться… Так они ночью темную устроят! Нет, пусть забирают игрушку. Я переживу.
Пётр озадаченно крякнул. Неужели его догадка правильная, на подаренной игрушке стоял какой-то маячок? Что же им нужно от этого мышонка? Получалось, что тех девчонок похитили случайно, а виной всему была подаренная игрушка?!
– Как ты думаешь, почему ты им понравилась? – мягко спросил Пётр.
– Из-за глаз, – грустно проговорилась девочка, – Я же видела, что им было наплевать на меня до тех пор, пока они не увидели мои глаза. Этот мужчина даже руками всплеснул и сказал: «Наконец».
Петя лихорадочно соображал, может глаза это какой-то опознавательный знак для наследников, тогда почему они не вернулись за девочкой? Неужели предчувствие его не обманывает, и они всё ещё здесь? Сыщик нахмурился и, стараясь, чтобы голос звучал уверенно, сказал Зое:
– Ты не бойся! Пока идёт следствие, они сюда не сунутся. Я предупрежу директора. Зоя, ты очень наблюдательна, но… – он на мгновение замялся, пытаясь подобрать слова, чтобы девочка была осторожно, но не напугать её. – Зоя, не верь никому кроме своего сердца.
– Сердца? – личико девчонки стало сосредоточенным.
– Да! Иногда наблюдательность и сознание поводят, но сердце никогда! Не соглашайся на усыновление, если тебе будущие родители не понравятся. Не слушай никого, кроме сердца.
Она прижала руки ко рту и закивала, а Пётр понёсся в кабинет Директрисы, чтобы предупредить её о возможном похищении Зои. Там его ожидал очередной сюрприз в лице двух пожилых супругов, с которыми говорила Директриса, уговаривающая их подождать, пока идёт следствие.
Обоим супругам было около пятидесяти, они выглядели слегка помятыми, хотя и были респектабельно одеты. Мужчина в каракулевом пирожке, который он то снимал, то одевал, в сером недорогом пальто, а дама, немногим моложе его, в беличьей шубке и в кружевной шали. Дама потеряно бормотала:
– Ну, дайте нам хотя бы поглядеть на воспитанников! Если нельзя лично, то хотя бы их фотографии!
– А почему вы приехали именно к нам? –Директор устало вздохнула.
– Не только к вам. Мы ищем, девочку, похожую на нашу умершую дочь. Ищем много лет.
Директриса, увидев выражение лица Пети, отрицательно покачала головой и твёрдо проговорила:
– Приезжайте через неделю, не раньше! Сейчас у нас сейчас ЧП. Если у вас не пропадет желание, ждём вас.
Дама приложила к сухим глазам платочек и, горько вздыхая, воззрилась на Петю, тот, как и положено в таких случаях, сделал рожу кирпичом. Дождавшись ухода посетителей, сыщик задумчиво проговорил:
– Уверен, они выберут Зою. Поверьте мне! Мне не нравится эта суета вокруг девочки. Я попробую выяснить, в чём дело.
Директриса горько покивала ему.
– Мне самой всё не нравится. Прямо-таки бум усыновителей! За Зоей я буду следить, но Вы ведь не уедете сразу?
Задумчиво жевавший апельсиновую корочку Пётр уставился на директора.
– Простите, я не понял? Вы о чём?
– Петя, Вам же надо жить где-то здесь!
– Это точно, –пробормотал сыщик.
Директриса облегчённо перевела дух и сунула ему в руки бумажку.
– Это адрес гостинцы, там одна наша выпускница работает администратором. Кстати, там и Лика жила, можно пораспрашивать, может кто-то и что-то видел. Гостиница очень хорошая, хоть и недорогая, и… Поберегите себя, что-то мне как-то...
Продолжение:
Начало истории: