"Неотвратимость – то, чего нельзя избежать". С. Ожегов
Пролог
Обидно умирать, когда тебе пятнадцать лет. Особенно плохо умирать в одиночестве, в грязной кровавой луже. Нэя тихо заплакала и подняла голову с вырванными глазами к небу. Впервые за многие сотни лет в небо понеслась молитва души, которая покидала тело, о прощении убийцам.
– Прости их, как я простила их! Пусть в их роду появится кто-нибудь, кто искупит их злобу и ненависть!
Удар грома, пророкотав, запечатлел эту молитву, сделав её приказом, которому подчинялось всё живое в этом мире. Долго ещё в небе грохотала гроза без единой капли дождя.
1. Даже один камень рождает лавину
Пётр Коробов метался в бюро инвентаризации и клял судьбу. Мало того, что очереди длиннющие, оказалось, что часть документов клиента куда-то исчезли, и теперь Коробов безуспешно искал ответ на вечный вопрос «Кто виноват?» Телефон в кармане упорно массировал ногу, кто-то настырно добивался встречи. Наконец он не выдержал и, вылетев из очередного кабинета, выскочил на улицу.
– Да! Слушаю Вас.
– Это я, Лика.
– Привет. Звони вечером, у меня аврал, – и мысленно провыл «не до тебя!»
– Петька! Я что, часто тебе звоню? – возмутилась звонившая.
– А то нет! Говори, что надо? Ты ведь не отвяжешься, – он глубоко вздохнул, пытаясь освободиться от раздражения.
– Мне нужна помощь!
Петя желчно улыбнулся.
– Естественно, – его одноклассница Лика Перелётова славилась способностью находить странные, как она выражалась, истории. Из-за того, что в школе они были неразлучными «ботаниками» Петя никогда не мог ей отказать. – Ладно, звони вечером.
Через минуту он уже нырнул во влажную духоту Бюро, забыв о звонке. Звонившая Лика твёрдо взглянула на свою подругу.
– Я думаю, он завтра приедет.
– Лика, а что мы ему скажем? – в голосе немолодой женщины прозвучала неуверенность.
– Скажем, что ты в недоумении. Сиди и не волнуйся, а я пойду погуляю и поспрашиваю.
– Не ходи! У меня на сердце неспокойно!
– Да что может случиться в этой дыре?! Прекрати!
Лика ещё раз прошлась по этажам Детского дома. Однако ученики были на уроках, а воспитатели что-то ваяли в столовой. Наверное, у кого-нибудь День Рождения, подумала Лика и не решилась их отрывать от дел. Лика обошла здание, поглазела на спешащих домой жителей и направилась в гостиницу. Можно было бы, конечно, поехать домой, но дома родители и сестра с их нравоучениями, к тому же, она жила в другом районе, далеко от Детского Дома, и ей было жалко тратить время на стояние в пробках. Дома к этому привыкли, зная, что, когда она находила материал, то всегда старалась жить поблизости от места происшествия.
Работать журналистом в провинциальной газете было трудно, но у Лики был нюх, и он ни разу её не подвёл. Она никогда не гналась за сенсациями, ей было просто интересно. Может быть, из-за этого их газетенка до сих пор и оставалась на плаву, что её сотрудники писали о том, что было интересно живущим в этом городе, к тому же Интернет был не у всех.
Вспоминая расписание внешкольных занятий, Лика ахнула, осознав, что большая часть внеклассных занятий проходила вне стен Детского Дома. В этом Детском Доме, ребят усиленно готовили к самостоятельной жизни, поэтому они посещали кружки по домоводству, помимо привычных танцевальных и художественных, к тому же почти все ребята школы посещали спортивные секции не только в их школе, но и здании чудом сохранившегося стадиона.
– Как же я это упустила из вида, – прошептала она. – Значит потенциальные родители могли легко увидеть детей без надзора педагогов и воспитателей.
Действительно, если бы усыновители были местными, то это сделало бы понятным странную историю, которую ей рассказала подруга. Лика решила непременно поговорить с детьми, которые ходят на занятия вне Детского Дома.
Она ускорила шаг и остановилась от того, что ей кто-то смотрит в спину. Все такое ощущали не раз, и она тоже. Имея яркую внешность, она часто была вынуждена объясняться с неожиданными поклонниками. Лика резко обернулась и поджала губы, на улице кроме бабок, бредущих по своим делам, никого не было. Лика с подозрением посмотрела на припаркованные машины, но, судя по пыли на них, они стояли уже неделю здесь, да и внутри никого не было.
Она зарысила в сторону гостинцы, периодически оборачиваясь, потому что могла поклясться, что за ней идут. Чтобы избавиться от преследователей, она проскочила через знакомые проходные подъезды и вскоре оказалась напротив гостинцы.
В гостинице навалилась тоска, такого с ней никогда раньше не было. Она позвонила родителям, сообщая, что приедет через пару дней. Впервые с удовольствием слушая о том, что она совершенно не понимает, как они волнуются и прочее. Лика совершенно перепугала их, сказав, как она их обожает. Родители, перепугавшись такого проявления чувств, стали собираться, чтобы забрать её, но она поругалась с ними из-за этого, и они успокоились. Улыбаясь вновь пережитому детскому чувству, что с такими родителями ничего не страшно, она, распевая, приняла душ и стала примерять новое платье, которое купила в местном бутике. На стене метнулся «солнечный» зайчик.
– Это что? Почти ночь. Откуда? – Лика озадаченно выглянула в окно гостиницы. Оказалось, что это блик от бинокля, кто-то из дома с какими-то офисами рассматривал её окна.
– Странно, это что же за любитель подсматривать? – пробормотала она и отошла от окна, потом выключила свет, и, подкравшись, выглянула опять в щёлочку занавеси. Вуайерист всё ещё наблюдал.
Лика усмехнулась, удивляясь какое количество придурков существует на свете. Рядом со свои номером, она ещё вчера заметила трёх молодых женщин, приехавших на какую-то конференцию. Наблюдатель, видимо, был одним из их коллег, желающих понаблюдать за красотками.
Она отправилась поужинать в маленький ресторанчик, расположенном недалеко от гостиницы. Возвращаясь, обнаружила машину, скользившую по улице за ней, Лика, было, забеспокоилась, но машина резко повернула за угол, и она, перестала волноваться.
Перед сном, когда уже выключила свет, всё ещё ощущая беспокойство, подошла к окну и обнаружила ту же машину у подъезда гостинцы. Машину трудно было не заметить, потому что она имела зеленый цвет, не пользующийся обычно любовью автомобилистов. Тепер Лика, прикрыла шторы, забралась на стул и выглянула в щёлку, между портьерами. Да, наблюдали за ней. Их было двое, они, скрываясь за машиной, рассматривали её окна. Почти полчаса она рассматривала наблюдателей, пытаясь разглядеть их лица, но безуспешно. Обнаружила, что те о чем-то переговаривались и кому-то звонили по сотовому, но не уходили. Она не понимала, что происходит? Вспомнив, что должна позвонить своему однокласснику Петру, Лика торопливо набрала его номер.
Петя Коробов был частным сыщиком со стажем и начинал своё дело ещё в годы перестройки. Теперь он имел приличное агентство, приносящее стабильный доход. У него было трое сотрудников, которые пережили с ним все трудные времена. Именно в его агентство обращались адвокаты за помощью. От многих дел Пётр отказывался, но уж если за что-то брался, то всегда доводил дело до конца.
Хотя ему уже было под сорок, Коробов имел лицо студента третьекурсника без единой морщины и с нежным румянцем на щеках, поэтому не только его друзья, но и его сотрудники и клиенты не могли заставить себя назвать его Петром Геннадьевичем, и звали Петя, или Пётр. Дамы постоянно интересовались, чем он мажет кожу, мужики – сколько у него баб? Петя отшучивался тем, что занимается йогой, и от него отставали. Мало кто знал, что ему было лень даже делать зарядку, однако раз в неделю он обязательно ходил в бассейн, хотя было время, когда он серьёзно занимался самообороной.
Притащившись домой, Петя только-только с наслаждением уронил своё тело в кресло, когда раздался звонок.
– Чёрт побери, Лика, я про тебя забыл! – с ней он всегда был прямолинеен.
– Естественно, что, я тебя не знаю? – Петя насторожился, потому что голос Лики выдал её волнение. – Петька, повторяю, мне очень нужна твоя помощь! Приезжай срочно! Пожалуйста!
– Ничего не хочешь мне пояснить? – он старательно изображал раздражение, потому что со школьных лет знал, что такой тон будит в Лике боевой настрой. Очень строго он потребовал. – Лика, хоть намекни, если не можешь говорить по телефону. И потом, мне брать с собой ребят?
Лика помолчала, но услышав сердитое «Алё!», заторопилась:
– Петя, приезжай сначала один! Надо разобраться… Понимаешь, тут девчонку хотят удочерить.
– Ну что за ерунда?! – беззвучно проговорил Пётр, и, не выдержав правила говорить вежливо, рявкнул. – Лика, ты что мне морочишь голову?
– Петька, прекрати! Я бы не звонила, если бы смогла понять, что происходит. Что-то здесь нечисто! Ничего не буду говорить, потому что это не телефонный разговор, приезжай всё расскажу.
Пётр нахмурился, потому что теперь её голос выдал, что она испугана, однако зная её характер – она ненавидела, когда её считали слабой, он не решился прямо спрашивать о причинах её страха и решил во время разговора не явно выяснить что её испугало
– Ладно, давай по порядку. Кто и кого хочет удочерить? С чего ты всполошилась? Не можешь назвать фамилии, обрисуй положение в общем. Ну что ты молчишь? Начинай! Сама же позвонила!
Лика сердито засопела, всё, что она узнала, при изложении вслух выглядело обыденным, и она не представляла, как передать ощущение тревоги, к тому же её смущало, что она явно ощущала присутствие кого-то слушающего их разговор. Она лихорадочно соображала, как можно подключиться к сотовому телефону, и почему возникло это ощущение, потом поняла, она услышала осторожное дыхание. Пётр сердито засопел в трубку:
– Ты там что, не заснула часом?
Она попыталась рассказать, но очень осторожно, чтобы тот начал тревожится, и подготовился к чему угодно.
– Знаешь, это что-то невероятное. Ты же знаешь, как я люблю невероятное? – Петра нарочитая весёлость голоса буквально сбросила с кресла, и он заметался по комнате, соображая, не стоит ли уже сейчас выезжать, а Лика весело затараторила. – Сейчас все вдруг стали усыновлять детей. Просто мода какая-то. В местный Детский дом тоже приехали. Представь сюда приехала молодая пара аж из Санкт-Петербурга.
– И что удивительного?
– А что ближе Детских домов нет что ли?
– Да мало ли? Отдыхали у вас там и заглянули.
– Ты сам-то веришь в это? Где это в нашей дыре здесь модно отдыхать? Но интересно не это. Эти родители пересмотрели кучу фотографий, и выбрали самую невзрачную девчонку. Она не гениальна, не победитель олимпиад.
– Сердцу не прикажешь.
– Глупости! Моя подруга работает директором этого Детского дома, так вот она утверждает, что такого не бывает! Во всяком случае за всю её жизнь такого ни разу не было, а она уже директор здесь, как тридцать лет.
– Да мало ли, и потом, что означает невзрачная. Ты её видела?
– Видела. Я тебе сбросила материалы на «мыло» про это Детский дом, и сколько раз оттуда усыновляли детей. Жду!
– Лика, у тебя совесть есть?! – возопил Пётр, он дёргался из-за несоответствия информации и беспокойства его подруги.
Его голос, такой уютный, такой домашний, погасил тревогу Лики, и она уже привычно огрызнулась:
– Нет у меня совести! Сбрендил что ли? Я же журналист! Но! – она помолчала. – Петька! У меня – чутьё, и я чую, когда пахнет жаренным. Ты помнишь, я тебе помогла?! Пора платить долги.
Теперь её голос был прежним, и Пётр привычно поддержал её:
– Шантажистка поганая! Задрала ты меня. Приеду! С силами соберусь и приеду.
– Петька, не тяни, что-то у меня на сердце неспокойно, – она справилась с желанием рассказать, что за ней наблюдают.
– Ладно, завтра приеду. Жди!
Закончив разговор с одноклассницей, Пётр задумался. Лика была наблюдательна настолько, что ей впору было работать сыщиком, а не ему, и уж если она просила помочь, то на это стоило обратить внимание. Особенно его встревожила последняя фраза в разговоре. Никогда Лика не говорила о долгах. Что же она пыталась сказать? Он нырнул в воспоминания, но тщетно!
– Что же ты не сказала, зараза?! Почему не сказала? Что же там такое? – пробормотал и полез в компьютер смотреть почту.
Присланные Ликой материалы озадачили. Из них получалось, что почти никогда не было, чтобы родители ехали невесть куда, чтобы найти ребёнка. Почему же эти усыновители из Санкт-Петербурга отправились на Волгу?
– Действительно, за каким же иксом их понесло в Сызрань? Что в Самаре не было подходящих Детских домов? – проворчал Пётр, угрюмо просматривая присланные материалы.
Безусловно, здесь могло быть несколько возможных причин. Возможно, что женщина, ищущая ребёнка для усыновления – настоящая мать, и она, скрывая грехи молодости, заколебала супруга так, что он потащился в такую даль. Сделать женщину счастливой очень легко, вот муж и поехал с ней в Сызрань, чтобы отвязаться.
Петя прикусил губу, это дело он никому не мог перепоручить, следовательно, хочешь – не хочешь, а надо ехать самому. Кроме того, у него внутри всё ежилось, такой озноб его всегда посещал перед интересным делом.
Он потратил час, чтобы через знакомых выяснить, что во все ближайшие Детские дома никто в последнее время не обращался по поводу усыновления, и прикусил губу. Значит, про бум усыновителей Лика сказала для отвода глаз. Чьих? Не слушали же их разговор? Позвонил другу из одной из «структур», как он про себя называл все органы власти, и выяснил, возможно ли прослушка сотовых, тот принялся ржать, потом посоветовал больше не читать фантастику. Детектив походил по комнате, вспомнив, что Лика чего-то боялась? Но что страшного могло произойти в крошечном провинциальном городке? Пусть даже Лика, права, и эти родители сразу поехали в Сызрань, ну и что? Почему же она так была встревожена?
Ночью он созвонился с некоторыми знакомыми и заручился их поддержкой на всякий случай, чтобы у него была хорошая легенда. Теперь у него была супружеская пара, раздумывающая об усыновлении.
Утром, с трудом продрав глаза и обнаружив, что льёт дождь, Пётр разозлился, что так и не починил дворники на машине. Тащиться в автосервис было поздно, и сыщик решил ехать электричкой. Конечно, опоздал на самую раннюю и в Сызрань попал только после обеда.
Сызрань встретила запахом бензина, смешанным с запахом хлеба и спирта. У Петра почему-то мелькнула мысль о поминках. Мысленно сплюнув через плечо, он горестно уставился в окно вокзала. Дождь, то прекращался, то вновь принимался моросить. Высмотрев свободное такси, Пётр решительно выскочил под дождь.
Таксист, который его вёз, оказался занудой и непрерывно ныл о тяжёлой жизни, которая всех тащит по наклонной. Петя слушал жалобы, томился нарастающим беспокойством и злился из-за этого. Такое бывало и раньше – это было предчувствием беды. Именно из-за этого предчувствия и не удивился, когда, попав в Детский дом, налетел на полицию.
После того как сыщика зажали в угол и долго спрашивали, что, да как, он, наконец, выяснил, что произошло. Происшествие было невероятным – похитили несколько девочек, когда те возвращались из танцевального кружка. Похитителям пыталась помешать журналистка, крики которой всполошили всех. Однако пенсионеры, слышавшие это, побоялись выходить из домов, но вызвали полицию.
Петя уставился на оперативника, который тихо разговаривал с криминалистом. Если здесь криминалисты то, значит… Он побоялся даже подумать об этом, но язык, цепляясь за зубы, сам стал говорить:
– Простите? А почему криминалисты? Кто-то погиб? – наконец выдавил он.
– Журналистку убили, – угрюмо кивнул опер. – Проломили голову. Мы прибыли, когда она была ещё теплая.
Продолжение:
Подборка со всеми главами: