Даже при открытом окне в купе стояла страшная духота. Вагон качало и бросало из стороны в сторону. Сна не было ни в одном глазу.
- Скорее бы наступило утро, а вместе с ним спасительная прохлада, - Борис прикрыл глаза и вернулся к воспоминаниям.
Порой достаточно просто сомкнуть веки, а в голове уже всплывают давно забытые эпизоды.
Нет, он ничего не забыл.
… Ему было лет семь. Он только что пришёл с улицы. Уходить совсем не хотелось – они с ребятами запускали бумажного змея. Но маму огорчать нельзя. Он хорошо это усвоил.
На диване в гостиной сидела незнакомая тётя.
Она улыбнулась ему:
- Подойди ко мне, сядь рядышком. Не бойся.
В памяти до сих пор сохранился удушливый запах её духов. И руки, тёплые и нежные.
Она гладила его по голове и приговаривала:
- Всё хорошо. Всё хорошо…
Только мама почему-то сердилась и что-то громко говорила этой тётеньке.
Потом резко обернулась к Боре:
- Марш в комнату! Нечего уши греть! Здесь взрослые разговаривают.
… Тьма таяла, ночь светлела прямо на глазах. До нужной станции оставалось всего ничего. Уже очень скоро состоится долгожданная встреча. Скорее бы!
До своих двадцати семи лет он считал матерью родную тётку. Жил себе и ни о чём даже не догадывался. Так бы продолжалось и дальше, если бы однажды он не услышал тот странный разговор.
Борис уже жил отдельно. Он заскочил в тот день к родителям буквально на минутку. И застал их в крайнем возбуждении. Объектом спора была некая таинственная Ритка.
- Пойми, Тома, мы не можем проигнорировать её письмо. Твоя родная сестра попала в сложную жизненную ситуацию, оставшись без крыши над головой. Мы просто обязаны ей помочь, - убеждал отец.
- Как ты себе это представляешь? Возьмём её к себе в дом? А Борис? Я столько лет оберегала его, свято охраняла нашу семейную тайну – и на тебе, пожалуйста, давай разрушим всё в одночасье!
В голове у Бориса промелькнуло то давнее воспоминание, и пазл сложился сам собой:
- Значит, та ласковая тётя – это его родная мама…
- Добрый день, родители! Или не совсем добрый? Что за тайны мадридского двора разворачиваются за моей спиной? Кто такая Ритка, и при чём здесь я? Хотя, похоже, я и сам догадался.
- Да какие тайны! - мама в сердцах стукнула кулаком по столу. – Рита – моя младшая сестра и по совместительству - твоя биологическая мать. Бросила тебя, а мы воспитали. С пелёнок.
- Вот так новость! – по правде говоря, Борис даже не знал, как на неё реагировать. То ли радоваться, то ли печалиться.
- А что там случилось у этой… ну, Риты?
- Сгорел дом со всем скарбом.
- Ничего себе! А семья у неё большая?
- Пишет, что живёт одна. Ни мужа, ни детей.
Борис задумался на минуту, очевидно, придумывая, что можно сделать в данной ситуации:
- Мы не можем остаться в стороне, как бы там ни было. Эмоции эмоциями, но кто поможет ей в трудный час, если не мы? Мы, её семья. Ведь так?
- Боря абсолютно прав, - поддержал сына Иван Борисович. – Я с ним целиком и полностью согласен.
- А знаете, что? Мне в голову пришла одна неплохая идея, - молодой человек заметно оживился. – Съезжу-ка я в этот, богом забытый уголок. Оценю масштабы бедствия. Может, там всё не так критично. Заодно познакомлюсь с Ритой. По-моему, время пришло.
- Делайте, что хотите, - мама удручённо покачала головой. – Рано или поздно это должно было случиться.
Они хорошие, его родители. Грех жаловаться. Растили, учили, баловали своего единственного ребёнка. Меньше всего Борису хотелось огорчить их. Но он ведь не совершает ничего дурного. Наоборот…
Мысли накатывались одна на другую, путались в голове. Воображение рисовало исключительно мрачные картины. Одну ужаснее другой.
- Почему она отказалась от собственного ребёнка? Может, аморальный образ жизни тому причиной? Или, к примеру, психическое заболевание? А, может, она попала за решётку? (Эка, куда меня занесло…)
Обгоревший дом был виден издалека. Залилась громким лаем собака, и за калитку вышла женщина. Выглядела она, как девочка-подросток - миниатюрная, с короткой стрижкой.
Взгляд внимательный, изучающий:
- Вам кого? Нет, не может быть! Боренька!..
… Он гладил её маленькие натруженные руки со вздувшимися венами и повторял, как мантру:
- Всё хорошо. Всё хорошо…
Мать и сын сидели в чистенькой летней кухне. Небольшой стол, газовая плита, диван – вот и всё убранство.
- Я все эти годы думала о тебе, не забывала ни на минуточку. Когда пожар уничтожил дом и всё моё имущество, я сожалела лишь об одном. Сгорела твоя детская фотография. Это единственное, что у меня было. И самое ценное…
- Разве можно здесь жить? Без элементарных удобств. И это ещё лето…
- Ничего, всё потихоньку устроится. Ты лучше расскажи о себе. Кем работаешь? Семьёй ещё не обзавёлся?
Оба ходили вокруг да около, не решаясь сделать первый шаг.
Наконец, Борис спросил открытым текстом:
- Что произошло двадцать семь лет назад? Я имею право знать всю правду. Какая бы она ни была.
Женщина заговорила быстро-быстро, будто давно ждала этот вопрос. Слова полились рекой, словно подгоняя друг друга.
- Мне было 17 лет. Старшая сестра раньше меня догадалась, что со мной происходит. Я жила тогда вместе с Тамарой и её мужем. Сестра была моим опекуном после смерти наших родителей. Они быстро сориентировались в ситуации. Поскольку своих детей у них не было, а врачи шансов не давали, Тома с Иваном решили стать родителями моему будущему ребёнку. Не дав мне опомниться, увезли меня куда подальше, в небольшой таёжный посёлок. Купили мне дом, дождались родов. И сумели обставить дело таким образом, будто они – твои кровные родители. По документам ты – их ребёнок. Не подкопаешься. Ты родился здоровеньким, это главное.
- А как же вы?
- А что я? У меня ни образования, ни профессии. Мать-одиночка. Что я могла тебе дать? В этом они были правы. У них деньги, возможности.
- Что было дальше?
- Сестра с мужем помогли мне освоиться на новом месте, подбросили деньжат на первое время и уехали.
- Я тебя до совершеннолетия дотянула, - сказала Тамара. – А дальше – сама. В леспромхозе рабочие руки всегда нужны. А у нас теперь есть о ком позаботиться.
- А кто мой отец?
- Мой одноклассник Миша Борисенко. Только он ничего не знает…
- Вы не будете против, если я попробую разыскать его через социальные сети?
- Хорошо. Попробуй. Знаешь, я понимала, что моя жизнь никогда не будет прежней. Но чтобы настолько… Я не спала ночами, лила слёзы, постоянно думала о тебе.
Однажды не выдержала и села в поезд. Той осенью ты должен был пойти в первый класс. Хотела разделить с тобой праздник.
- Я хорошо это помню…
- Но Тамара сильно осерчала и по-быстрому меня выпроводила. Дескать, уговор дороже денег.
- Какой такой уговор?
- Что я никогда не появлюсь в их жизни. Так будет лучше для всех.
- А почему у вас нет семьи? Вы – молодая ещё женщина.
-Я выходила замуж. Но супруг мне попался пьющий и несамостоятельный.
Утро началось такой тихой и такой ясной зарёй, что Борису начало казаться, что нынче обойдётся без жары. Встало солнце и отодвинулся горизонт, открыв необъятную даль. Спать он лёг на улице, но сон был поверхностный. Накануне у него был непростой день. Столько всего навалилось – мозги кипят. Учитывая последние события, настроение тоже было не самое радужное.
- Хорошо бы разложить полученную информацию по полочкам. Что мы имеем? Мама, оказывается, вовсе не мама, отец – никакой не отец. Лучше бы, конечно, всего этого не знать.
Но почему так болит сердце? А, понял. Всё из-за женщины, которая когда-то подарила мне жизнь. Кто она для меня? Чужая? Или родная? Несчастный человек, которого разлучили с родным ребёнком. Вроде из благих побуждений. Ему вдруг стало невыносимо жаль её. И жаль себя…
Решение пришло мгновенно: он не оставит её. Никогда на свете!
Сборы были недолгими. Как говорится, бедному собраться – только подпоясаться.
- Боренька, я не хочу быть тебе обузой, - тихо сказала Рита.
У Бориса вдруг засосало под ложечкой и заныло в груди. Словно перед каким-то важным поступком.
- Значит, так. На первых порах поживёте у меня. А там что-нибудь придумаем…