Думаю, вы проявите снисхождение ко мне как к закоренелому битломану за то, что я символически отмечаю день рождения Джорджа Харрисона. Могу я проявить сентиментальность? Песни этого человека, который родился 25 февраля 1943 года, сопровождают меня многие годы. Если вам тоже нравится его музыка, приглашаю разделить радость. Если Джордж вам не близок, предлагаю почитать и послушать — а вдруг понравится?
Уже предвижу комментарии о том, что «Битлз» не умели ни петь, ни играть, ни гитары настраивать. Сейчас это модно — эдак свысока ниспровергать кумиров былых времён. Что ж, не стану просить критиков повторить хотя бы одну простенькую песенку, чтобы дышало и звучало, как у «неумех»... Всё равно не переубедить.
Но того, кто решит воссоздать звуки, которые оставили нам «Битлз» (барабанные партии Ринго Старра, басовые партии Пола Маккартни), ждёт сюрприз: суть соло-гитары, пожалуй, труднее всего уловить.
Почти мистические свойства игры Джорджа Харрисона много лет пытается понять его сын Дхани: «Мой отец однажды сказал мне: "Я играю ноты, которые ты не слышишь". Он сосредоточился на прикосновении и контроле, потому что никогда считал себя по-настоящему отличным гитаристом. Он знал, что хорош в мелочах: не брать лишних нот, не позволять струнам гудеть, не играть ничего, что могло бы раздражать».
Сам Джордж говорил: «Остальные уже сыграли всю чушь. Я просто играю то, что осталось». Вероятно, не существует более скромного способа описать свой стиль. Игра Джорджа Харрисона — как в составе «Битлз», так и в сольном творчестве — всегда была похожа на жемчужину, которая остаётся на виду после того, как всё остальное исчерпалось и истрепалось.
Подобно шахматисту, который неподвижно смотрит на доску, пока фигуры движутся в его голове, Джордж Харрисон делал всю тяжёлую работу до того, как начать играть, кропотливо расставляя и переставляя аккорды. Каждая его нота озарена мягким внутренним светом.
Соло-гитара Джорджа Харрисона никогда не была соло-гитарой в традиционном смысле. Это лишь один из голосов воображаемого хора. Например, соло в «Something» одновременно выведено на передний план (можно спеть каждую ноту) и является фоном — таким же туманным и далёким, как оркестр, стоящий за ним.
Одна из фирменных гитарных партий Джорджа — нежное вступление «I'd Have You Anytime». Слово «рифф» к нему не подходит: рифф обычно яркий, резкий, продуманный, призванный привлечь внимание. Здесь же мелодия с её нерешительным дрожанием и внезапными, невесомыми скачками звучит не громче шепота. Больше напоминая результат дыхания, а не рук.
Ухо Джорджа словно приковано к малейшим колебаниям звука, он внимательно вслушивается в каждую ноту. При этом его аккорды порой допускают маленький, но всегда узнаваемо авторский диссонанс. Возможно, именно сдержанность и изобретательность позволили музыке Джорджа пережить перемены моды.
Объясняя своё отношение к жизни и творчеству, Джордж Харрисон признавал: «На самом деле я очень прост. Я сажаю цветы и наблюдаю, как они растут. Я сижу дома и смотрю, как течёт река». И его музыка — такая же: созерцательная и гениальная в своей простоте. Как неспешная река, на течение которой можно смотреть вечно.
Читайте также:
Спасибо за внимание! Буду благодарен за лайк и комментарий, заглядывайте на огонёк!
