...Было это в середине восьмидесятых.
Отличным зимним утром, в начале декабря, я отправился на недавно купленном «Москвиче», в северное село в гости к родителям жены. Жена осталась дома с двумя маленькими сыновьями, а я поехал.
Тесть Василий Фёдорович, и тёща Анастасия Васильевна жили в селе Егоровка, в почти четыреста километрах от Омска. Их дом был построен, ещё родителями тёщи, в 1917 году, это на севере Тарского района, нашей Омской области.
Село это находится в тайге, поэтому дома здесь из хороших брёвен, и что интересно - крыша покрыта тёсом. Рядом очень неплохие хлева, а огороды – не менее сорока соток у дома, и в поле, если картошку садить - не меряно. Только работай.
Дорога была отличная, по нашим меркам. День безоблачный, леса вдоль дороги искрились на солнце, красивейшим серебром. Всё было хорошо, и даже заднее стекло оттаяло, хотя и был морозец.
В Таре на заправке я почувствовал, что как - то стало холоднее, но особого внимания на это не обратил.
До Егоровки доехал без приключений.
Радости родственников не было предела. Обнявшись со мной, тесть, Василий Фёдорович открыл ворота – «Заезжай зятёк». Но, вышедший к нам брат моей жены, Толик, вдруг сказал : "Саша, мороз крепчает, на завтра передали больше сорока, как ты машину заводить будешь? Давай поедем в колхозный гараж, там тепло». Сорок градусов мороза, это серьёзно, и я согласился.
Гараж был полон колхозной техники, но у дверей мы нашли место.
Поставил машину, закрыл. Познакомились с друзьями Толика, тут же немного приняли за приезд. Потом приняли грамм по сто у Толика дома, потом у Тестя дома завершили хорошим ужином.
... И вот расслабленный, на диване, сквозь надвигающийся сон, слышу местное радио - «товарищи, пожарная тревога, пожарная тревога, горит колхозный гараж!
Горит колхозный гараж!»
О боже, я подхватился, очень быстро оделся, и куда хмель делся.
Бегу через деревню, к гаражу, и только думаю - «не застраховал дурень».
«Всё таки машина, как никак, новая, и поездить не успел, а тут начнут трактора «кировцы» выгонять, «москвича» и не заметят».
Но мне крупно повезло – гараж загорелся с другой стороны, где была пристройка склад, для каких то красок. Прибежал, а там ребята ворота распахнули, и толпой готовятся «москвич» на руках вынести.
Пожар сбежавшиеся люди довольно быстро как - то потушили.
Завёл я своего страдальца, и поехал к тестю. Поставили машину во двор. Бог с ним с морозом, во дворе спокойнее.
На следующее утро, во время завтрака, на кухню ввалился широкоплечий мужик в мохнатой шапке. Поздоровался со всеми, и сказал - "Василий Фёдорович, ваша очередь свои дрова из леса вывозить, придёт «Белорус» с телегой – сегодня вывозите.
Я посмотрел на родственников, и удивился - »какие дрова, вы что, радио передало сорок один градус мороза».
В городе на улице в такую погоду не работают.
Посмеялись, пошутили, и начали собираться. Я конечно вместе с ними.
Дров оказалось кубометров тридцать. Они были заготовлены в лесу, километрах в двух от деревни.
Ну что сказать - пока дрова в кузов телеги кидаешь, ещё ничего. А как трактор в деревню поехал, тут мы к костру. И так пять раз.
Но зато как было хорошо вечером, в бане ! Отогрелся, и на парился.
За ужином тёща спрашивает - »А что зятёк, котлеты любишь?»
Я – «конечно».
А борщ с рёбрышками ? а клюкву с брусникой ?
Василий Фёдорович на улицу вышел. Потом зашёл - «Саша, сало немного с собой возмёшь?»
Тёща тут же – чего спрашиваешь, «клади !» Он говорит, «да копчёное положил, а вот несолёное ?» «Клади».
На следующее утро надо домой собираться.
Василию Фёдоровичу говорю : "как же я машину заведу, ведь мороз сорок градусов " ! А он мне - «не проблема, я ведь тосол твой с машины в тазик слил, и аккумулятор занёс».
Но я то знаю, что при таком морозе масло машинное замерзает так, что провернуть вал двигателя нельзя, не то что заводить.
Вышли мы на во двор, я ахнул - : машина была до верху нагружена какими то мешками, и пакетами.
А Тёща смеётся : «это вам от нас гостинец, чем богаты».
Ну ладно, думаю, это мы с женой обсудим, а сейчас одна мысль - как машину заводить ?
И что ? Тесть послал Толика в баню, которая уже топилась, тот оттуда принёс ведро кипятка. Налили в радиатор, накрыли двигатель старой телогрейкой. Через минут пять - семь слили воду и налили второе ведро кипятка. Толик из дома вынес аккумулятор, я поставил его на место, и двигатель довольно легко завёлся. Прогрели мотор, слили воду, и залили мой тосол.
И это всё в сорок градусов на улице. Домой я доехал , без особых приключений, если не считать , что в карбюраторе образовалась приличная сосулька. Пришлось останавливаться, и её выковыривать. Но это были уже мелочи. Зато опыт появился, надо было просто мотор лучше укрыть.
... Ближе к Омску мороз стал слабее, окна москвича отогрелись, и я нормально приехал домой.
А гостинец состоял из пяти мешков мяса, нескольких мешков клюквы, брусники, копчёного и простого сала. Два мешка кедровых орехов. И большая двух ведёрная кастрюля с солёными грибами. И по мелочи там ещё. Кушали мы это всё до весны, а потом из оставшегося мяса сварили тушёнку, и кончилась она только следующей зимой.
А жена мне просто сказала – «Они в этом году четыре свиньи зарезали, и бычка. Вот нам и отдали свинью, и пол бычка, знаешь Саша, дети наши вырастут, и мы им помогать будем, как нам родители помогают. Так мне мама наказала (по телефону)».
Вот такая была у меня тёща.
И потом, много лет, летом мы ездили на сенокос, а зимой за мясом. Видел я их свиней – там хряки по пояс.
В девяностые голодные годы, когда заводы в Омске встали, их помощь нам была неоценима.
А сейчас умерла Анастасия Васильевна, умер и Василий Фёдорович. Их дом из лиственницы стоял, как ни в чём ни бывало, пока его не разобрали, для постройки дома в Таре.
Умерли мои близкие родственники. Я буду всегда их с благодарностью вспоминать, как они помогали нам в трудные времена.
Им и в голову не приходило, что можно работать для базара, они работали для детей и внуков.
Но время идёт.
Егоровка сейчас из крепкого села всё больше превращается в полупустую деревеньку. Старики умирают, молодёжь постепенно разъезжается.
Но вот что удивительно – разъезжается в основном русская молодёжь. Латыши , немцы и эстонцы живут, несмотря ни на что.
Соседние деревни – Курляно-дубовка, Литковка и Бобровка - крепкие, с хорошими хозяйствами.
И жители их никуда ехать не собираются.
Как то я спросил одного пожилого латыша - Почему они в Латвию не уедут?
Знаете, что он ответил? - «В Латвии простора нет» !
Есть над чем подумать на досуге, о вопросе, так с чего всё таки начинается Родина.
