В воздухе запахло весной. Сердце застучало быстрее, душа стала стягивать с себя зимнюю жилетку, готовясь к теплу и свободе.
Слишком надолго затянулась зима в этом году. Слишком много было холода, вьюг, льда и озябших плеч...
— Тебе чай или кофе? — спросил муж.
— Чай...
— А я кофе уже насыпал в чашку.
— Ну тогда кофе, раз насыпал... Сегодня опять поздно будешь?
— Не знаю, ты же видишь, шеф с ума сходит. Стрельнет ему что-то, придется либо кого-то возить, либо куда-то срочно ехать. Как в прошлый раз.
Да, я помнила прошлый раз. Муж звонил мне периодически: то из придорожного кафе, то из гостиницы. Жаловался на кишечное отравление, подозревал несвежий суп в какой-то столовке. Я советовала не есть что попало, уже злясь на его беспечность. Каждый раз животом мучается.
Из той командировки он привез мне декоративную фигурку гуся для палисадника. Другим женам возят что-то интересное, красивое, пусть даже забавное. А мне — гуся. Будто и нужная вещь в декоре двора, а в моем душевном состоянии выглядит как насмешка. Сидишь, гусыня, дома, так вот тебе пара, чтобы не скучала.
А скучать некогда. Двое детей-погодков. Затянувшийся декрет, когда приготовление детских каш, смена подгузника, купание и прогулки становятся такими накатанными, такими привычными, что порой ловишь себя на мысли : «А я пюре детям давала или только подумала об этом?»
Автоматизм — жестокая шутка в жизни молодой мамы. Порой ты приходишь в магазин за молоком, покупаешь сосиски, перекидываешься парой слов с такой же мамой в декрете, возвращаешься домой и понимаешь, что молока нет. И тебе либо снова бежать в магазин, либо готовить что-то другое.
А усталость, как липкая змея, схватила в свои объятия много-много месяцев назад и не отпускает. Ты живешь, воспитываешь детей, стараешься для мужа и даже для себя иногда, но змея всегда с тобой. Не слезает. Уютно обмоталась вокруг шеи, и ты ощущаешь — сильней кольца сдавила, напоминает о себе. А порой ты ее и не замечаешь. Но она всегда с тобой.
Муж в который раз уехал в командировку. А младшая снова заболела. Температура зашкаливает. Я опытным движением ломаю ампулы, чтобы сделать жаропонижающий укол. Старшая крутится рядом, с любопытством поглядывает на мамины манипуляции.
— Сейчас, маленькая, мамочка сделает укол, температура упадет, ты выздоровеешь, пойдем гулять в парк, кормить голубей, — бессвязно бормочу я, больше успокаивая себя, а не ребенка. — А потом папочка вернется и привезет большого медведя. Или собачку. Или маме глиняного гуся, — нервно смеюсь...
Очень сильно хотелось, чтобы муж был рядом. Разделить с ним этот страх, ощутить надежное плечо рядом. Услышать его короткое «Все будет хорошо». Но командировка, командировка...
Он так долго искал хорошую работу с достойной зарплатой. Поэтому нужно терпеть, не я первая, не я последняя сижу одна с двумя малышами.
Вернувшись из командировки, муж вдруг постелил себе в соседней комнате.
— Что это за новости? — удивилась я.
— Не высыпаюсь совершенно, ты с малой крутишься, то она плачет, то ногами брыкается, потом за рулем засыпаю.
Да, младшенькая спала с нами. Она еще была на грудном вскармливании, поэтому так было удобно и мне, и ей. В первую очередь мне.
Когда дочка спала со мной, змея-усталость не так давала о себе знать днем. Впритык к нашей кровати стояла еще и детская кроватка старшей доченьки, которая могла ночью захныкать или раскрыться. Мне тоже было удобно — руку через решетку кровати протянула и укрыла. Или по голове погладила, успокоила.
Оказывается, мужу мы спать мешаем. Переселился. Перенес свою подушку. Попросил одеяло. Чувствовала, сердце говорило — так не должно быть. Детей растят вместе. Я же не ухожу к маме, когда дети болеют. Могла бы сказать — не тяну. Как-то тяжело, страшно, устала. А он — не высыпается...
Но отпустила, даже спросила, удобно ли ему спать на старом диване. Видела, что допоздна горит свет в комнате, бубнит телевизор. Все это мужу спать не мешало, а я с детьми мешала.
И в гости к змее пришла кобра-обида. Змея потеснилась, и они обе удобно расположились на моей шее, вальяжно свесив разнокалиберные хвосты. Я стала искать пути вернуть интерес мужа. Попросила маму приглядеть за детьми, сама поехала в торговый центр. Купила новое белье, блузку, симпатичный домашний халатик, спортивный костюм. Прочь старые штаны с растянутыми коленками. Прочь «конский хвост». Прочь лишний вес. Приехала с пакетами обновок и обновленными мыслями, планами и идеями.
Змея с коброй проснулись и, лениво щурясь, наблюдали за моей суетой. Дома расцеловала детей, будто не видела их долго-долго. Они радостно прижимались к маме, которую последнее время чаще видели грустной или плачущей. Мир заиграл новыми красками. Появилась цель — завоевать снова такого родного и любимого мужа.
«Сама виновата, — твердила я себе, — распустилась. Косметику не обновляла почти год! Поправилась. Вон какие штаны необъятные, и ночнушка на парашют похожа. Ноги брею не каждый день! Все равно спим порознь — не оправдание. Завтра же позвоню подружке, пусть придет и пострижет меня по-новому. Суперсексуально».
И пришла по первому же звонку подружка, и разложила свои расчески-ножницы.
— Все получится! — Она стригла и нахваливала мои идеи. — Фигуру в порядок приведешь, прическу обалденную сделаем, вечером его встретишь в новом белье.
Я предвкушала. Наслаждалась своей красотой. Прическа невероятно мне шла, я стала похожа на себя юную — озорные прядки, челка. Хотелось смеяться и целовать всех подряд — детей, маму, папу, соседку, подругу и даже змею с коброй, которые затаились, почуяв недоброе.
Но муж вернулся с работы, скользнул безразличным взглядом. Сел есть борщ и вдруг — о, ужас! — вытащил из него длинный светлый волос. Такой, какой был у меня до стрижки. Борщ я варила с самого утра, когда волосы еще были на месте. Вытащил волос, демонстративно долго смотрел на него.
Я сидела напротив, заливаясь румянцем и чувствуя стыд. Знала, что у него волосы в пище — давняя фобия.
— Не знаю, что и сказать, — пискнула я.
— Ну ты даешь, — как-то подозрительно легко ответил он и продолжил есть.
— Ты заметил, что у меня новая стрижка? — спросила я мужа.
— Да. Неплохо.
— Сходим куда-нибудь?
— Я не могу, зайка, извини. Очень устал. Может, на выходных?
— На выходных, — кивнула я согласно. Главное, чтобы вдвоем.
Наступили выходные. Муж захотел взять детей с нами на прогулку. С одной стороны, я огорчилась — мечтала полностью владеть его вниманием, флиртовать, влюблять. С другой — обрадовалась тому, что детей он любит, стремится к общению. Стали усаживаться в машину.
— Сядь сзади с детьми, — сказал муж.
— Я впереди, хочу быть поближе к тебе.
Поехали. Машину муж всегда водил резко — подрезал, обгонял, давал по тормозам. И в этот раз затормозил так, что дочь свалилась с заднего сиденья на пол.
— Дура! Сколько раз я тебе говорил: «Сядь с детьми сзади!» Чего упертая такая?!
Каждое его слово набатом било в мозг, змея потянулась, кобра счастливо улыбнулась — наконец-то! Шоу начинается.
А у меня в голове, как в калейдоскопе, мелькали глупейшие картинки — вот я меряю новый бюстгальтер. Скачиваю с Интернета комплекс упражнений для идеальной фигуры. Читаю о продуктах-афродизиаках. Обсуждаю с подружкой-парикмахером, какая прическа понравится мужу. Бегу за три квартала в тот магазин, где есть его любимые пельмени. Жарю для него свинину по-особому. Слышу, как он через стенку с кем-то долго говорит по телефону в очень позднее время...
Я ничего не ответила. Ни слова не произнесла в свою защиту. Не сказала, что виноваты мы оба.
Мы прекрасно провели время в парке, покатали детей на каруселях. Потом заехали в супермаркет по дороге домой.
— Чеснок дешевый, взять? Чтобы надолго хватило? — спросил муж.
— Возьми, — ответила ровно, стараясь не выдать эмоций.
Утром проснулась, а мужа уже нет. Уехал на работу. Покормила детей, выпила чашку кофе. Долго наводила красоту на лице, будто впервые видя себя в отражении. Тщательно всматривалась в глаза, пытаясь увидеть там ответ: правильное ли решение приняла? Не эмоции ли это? «Нет, — отвечал рассудок через зрачки глаз, — ты все делаешь правильно. Пожалей свое сердце, оно все в дырах, там сквозняк!»
— Да, я все делаю правильно... — села в машину и поехала.
Когда пришла повестка в суд, я молча положила ее перед мужем. Он ел плов, сваренный моими руками с любовью.
— Что это? — спросил, жуя.
— Это документ такой, — ответила я.
Он взял в одну руку повестку и стал читать, продолжая увлеченно жевать. Я видела, как замедляются его движения, как взгляд возвращается к началу строки (сам не верит своим глазам?). Как он перестает жевать, перечитывая текст.
— Что это?
— Это документ из суда. Через три дня состоится наш развод.
Подумал. Дожевал. Посмотрел то на меня, то снова в бумажку. Нахмурился.
— Ты что же думаешь, нас с двумя детьми так просто разведут? Я не приду на первый суд, на второй... Ты что себе придумала? Что делать будешь? Ты без меня ноль! — Он оттолкнул тарелку с пловом.
Встал из-за стола, достал чашку, стал шуршать в тумбочке, что-то искать.
— Если ты думаешь, что я горю желанием разводиться, то ошибаешься, — заметила я едва слышно.
— Тогда зачем ты это сделала?! — заорал он во весь голос и с силой швырнул чашку об стенку.
Осколки разлетелись. Я выскочила из кухни, заливаясь слезами. Ждала реакцию в его манере — гордыню, холод, отчужденность. Поднятые брови, сарказм, издевку. А он... он, похоже, расстроился. Но почему? Его любовь давно умерла. Ведь когда любят, то живут иначе. Не по инерции, а в любви и нежности. Одной плохо Нас развели. Не быстро и не сразу, но развели. Кобра и змея пожали друг другу кончики хвостов — они выбрали правильного человека для обитания.
Муж переезжал долго. Я понимала — ехать ему некуда. Хмурый слонялся по дому, собирая свои нехитрые пожитки. Хлопают дверцы машины — пакует вещи. Что-то носит, выносит, переносит. Курит одну сигарету за другой.
— Ты голоден? Я борщ сварила.
— Да оставь ты это! — орет раздраженно. — Борщ... Подожди, я уеду, позовешь на борщ другого.
— Какого другого, что ты несешь?
Дверь захлопнулась. Пикнула сигнализация машины. Он выехал со двора. И началась жизнь другая. В которой мы были сами по себе не под одной крышей, а под разными.
Он приезжал к детям, привозил подарки.
Однажды вошел ко мне в комнату и молча положил на стол мои любимые пирожки из кафе на углу.
— Спасибо! — Я улыбнулась.
— Что делаешь? — спросил он.
— В Интернете с друзьями общаюсь.
— Не с друзьями, а с любовником!
— С чего ты взял? Какой любовник?!
— А почему же я так быстро тебе надоел? — снова перешел он на повышенный тон.
Спустя месяц ко мне пришла моя подружка-парикмахер. Снова пора меняться...
— Как твой бывший? — спросила она. — Приходит хоть?
— Приходит. Детей же он любит.
— Ну да. Пойми этих мужиков. У тебя еще терпение ангельское. Если бы я узнала, что мой квартиру с любовницей снимает...
У меня перед глазами все поплыло. Какая любовница? Какая квартира? И наверное, я все это произнесла вслух, потому что подружка очень живенько ответила:
— Давно уже они квартиру себе на другом конце города сняли. Ты не в курсе?
Разум кричал: «Ты всегда это знала». А сердце плакало... Но были дети. Нужно было жить. Ради них.
...Детский сад, выход из декрета, долгожданная работа. Полная смена окружения, интересов. На новой работе все восхищались моим жизнелюбием. И лишь подушка знала, как в нее воют по ночам.
Как-то не выдержала, закричала в ночь:
— Господи, пошли мне хорошего мужчину, чтобы боль эту забыть, задавить змею! Ты же видишь, как мне плохо одной!
Навстречу весне Первое утро, в котором запахло весной. Выходной день. Нужно взять детей и съездить на природу.
— Дети, вставайте! Посмотрите, какой день! Сейчас возьмем такси и поедем за город, дышать весной.
Вызвала машину. Усадила сзади детей и, памятуя прошлый опыт, сама уселась рядом с ними.
— Куда едем? — спросил таксист.
— За город. Встретим весну первыми.
Таксист с интересом взглянул на меня в зеркало заднего вида.
— Вы, наверное, считаете меня дурочкой? — спросила я, как в старом кино.
— Если вы дурочка, тогда я дурачок. Потому что с удовольствием прокачусь с вами за город. Меня Женей зовут, а вас?
Наши глаза встретились все в том же зеркале заднего вида. Весна пришла!