На последней перемене Кристос вышел на улицу и сел на ступеньку, отдалившись от других детей. Ему не хотелось ни с кем говорить, никого слушать. Он понимал, что в школе пока не ведали о случившемся с дедушкой, и думать не думал о том, чтобы самому сообщить об этом. Также он не знал, что доктор Коллетис лично взялся опекать его до возвращения деда, позволяя мальчику миновать надзор социальной службы и этим, в общем-то, совершал противоправное действие.
Кристос с благодарностью думал о них. Света и Макс. Оба они казались ему странными и неуклюжими пришельцами, ворвавшимися непонятно откуда в его жизнь. Она так удачно вмешалась в потасовку на заднем дворе школы, что уже два дня его никто не обижал. А он - заботливый и сильный, помог ему в больнице, успокоил. Как бы Кристос хотел такого отца.
На мгновение мальчик смутился.
«Такого отца? Я еще прекрасно помню своего отца. И маму. Их никто не заменит. Да и нужно ли? Кому это нужно? Не мне».
От этих мыслей слезы навернулись на глаза. Перед ним возник образ деда, встающего каждое утро и с шумом умывающегося у рукомойника. Каждое свежее утро, когда солнце только-только поднималось над горизонтом, а воздух так тих и приятен на запах и вкус. То самое ощущение, которому не придаешь значения до тех пор, пока не лишишься его.
«Я больше никогда-никогда не стану спать дольше дедушки, - дал себе слово мальчик. – Он станет по-настоящему гордиться мной. Мы все будем делать вместе впредь. И умываться, и одеваться, и идти на работу. Только, пожалуйста, пусть он вернется скорее».
Успев уже было забыть про обиды и насмешки одноклассников, Кристос снова почувствовал неприятный холодок внутри, когда к нему в окружении четырех друзей подошел Гектор.
-Ну что, навозная кучка? Есть еще несколько минут, чтобы дать тебе понять – кто ты на самом деле, - ехидно сказал он, ухмыляясь и поглядывая на приспешников.
Кристос молчал, нахмурив лоб и сдвинув брови. Он с сожалением подумал о том, что оставил ранец в классе. Можно было просто взять и сбежать от этих увальней, но не теперь.
-Ты слышишь меня, дурак? – Гектор схватил его за рубашку и притянул к себе. Он занес кулак для удара, Кристос зажмурился. Он выставил руки вперед и непроизвольно сам ударил толстяка по лицу ладонью, произведя довольно громкий и смачный шлепок.
Кулак Гектора опустился, друзья захохотали, а сам он, вмиг сделавшись красным, натурально зарычал, выпучив глаза.
-Да я убью тебя, тварь, - выдавил он и с силой рванул Кристоса на себя.
Ткань рубашки затрещала, полетели пуговицы. Дернув Кристоса, Гектор тут же оттолкнул его и повалил на землю, ринувшись следом, стараясь ударить ногой. Но Кристос увернулся, сильно испугавшись, и быстро встал на ноги. Какое-то мгновение он стоял, застыв на месте, и смотрел в глаза обидчику, а потом, что есть духу, рванул прочь.
Все пятеро, включая Гектора, бросились за ним.
Не оглядываясь, смотря только вперед, Кристос несся по улочкам, перепрыгивая ступеньки и бордюры, делая резкие повороты, уносясь прочь от наступающих на пятки врагов. Он слышал их дыхание, злобные крики. Они были совсем рядом.
Он сделал очередной поворот, ринулся в проем под маленькую арку и оказался в крохотном дворике со скамейкой и невысоким деревцем. Кристос присел на землю и уперся спиной в каменный забор. Обидчики промчались мимо, прямо над его головой. Их шаги быстро удалялись, пока совсем не стихли за множественными поворотами лабиринта узких улочек.
Кристос встал на ноги и отряхнулся. Он оглядел спасительный дворик и облизнул пересохшие губы, посмотрел на разорванную рубашку и как мог оправил ее. Двух пуговиц не хватало.
Он покинул дворик и не желая возвращаться в школу, потому что знал, что его там ждет, решил пойти на свой утес, где решил провести некоторое время, предаваясь раздумьям, что он всегда очень любил. И почему-то сейчас ему стало совсем не жаль оставленного ранца.
Но только он завернул за угол, как увидел возвращающихся друзей Гектора. Самого толстяка с ними не было.
-Вон он! – крикнул один из них, и все снова ринулись к нему.
Кристос на мгновение опешил, но тут же бросился бежать в обратную сторону. Он пробежал по знакомым переулкам, пересек оживленную улицу и почувствовал, что преследователи сбавили ход. Он оглянулся и убедился в этом. Четверо хулиганов остановились на тротуаре и грозили ему кулаками.
Но Кристос не остановился, он продолжил бежать. Покинув пределы города, он пересек небольшое плато на краю кальдеры, пробежал вдоль виноградника и только здесь перешел на шаг. Он тяжело дышал, но в который раз, хоть отчасти, чувствовал себя победителем. И этот шлепок по мясистой щеке Гектора. Вспоминая его, Кристос радостно засмеялся.
«Наверняка это мне выйдет боком и злобный Гектор устроит очередную взбучку, но теперь я знаю, что тоже могу ударить его. Как бы там ни было. Они смеялись и над ним. От того он так и разозлился, что потерял контроль над собой».
Кристос хорошо понимал, чем ему грозило все это, но теперь он решил не давать себя в обиду. Он обязательно расскажет Свете и Максимусу про то, как ударил в ответ обидчика. Пусть и случайно. Обязательно расскажет, как над тем смеялись его же собственные друзья. Он скажет им, скажет дедушке, что не желает больше ходить в один класс с этим Гектором. И точка. Он обязательно сделает это.
Кристос глянул на кальдеру с высоты утеса. Он на месте. Отсюда на Фиру открывался потрясающий вид. Но если спуститься ниже, по почти отвесной скале, то кроме вида бескрайнего моря в мире не останется ничего. Только мечты и вечная синева воды.
Мальчик стал спускаться по камням, сначала в полный рост. Но чем ниже, тем сильнее пригибался, пока полностью не опустился и не повернулся спиной к морю. Отсюда следовало спускаться осторожно, постоянно рискуя сорваться вниз. Он ступал аккуратно, перенося ноги с выступа на выступ, хватаясь руками за крепкие камни.
Преодолев порядка пятнадцати метров вниз и вправо, двигаясь по диагонали, он наконец-то ступил ногами на твердый пол своего гротика, зависшего на огромной высоте, словно ласточкино гнездо.
Он не мог вспомнить как нашел это место, как впервые забрался сюда. Но одно он знал сейчас точно – лучшего места для него не существовало на всей земле. И если когда-нибудь он отправится покорять другие земли, он всегда будет помнить этот гротик и пронесет память о нем через всю свою жизнь.
Кристос уселся на камень и задумался, поглядывая на нарисованного на стене мула.
«А что если я, правда, стану капитаном корабля? Смогу ли тогда исполнить все мечты? Что я буду делать, когда сил во мне станет столько, что никто не сможет обидеть меня? Буду ли я сам когда-нибудь обижать других? Нет, точно не буду. Лучше мне провалиться сквозь эти камни, если такое случится. Пусть затрясется земля и низвергнется в пучину моря, как некогда часть этого острова, если я обижу других».
Он пообещал себе – впредь никакого сомненья. Он будет верить людям, в их добро. Ведь именно добро от людей в последние два дня так согревало его. И если бы сейчас был вчерашний вечер, и Максимус предложил бы поехать к нему домой, он бы обязательно согласился. И даже больше – предложил бы и Свете отправиться с ними.
«Сегодня я стану другим для них. Я должен их благодарить. И сегодня я узнаю о дедушке. Это обещал доктор Максимус».
Яркое солнце разливало лучи по необъятной морской глади, заполонившей все вокруг, изредка встревоженной всплеском волн и проходящими судами. Серые камни скалы, отражая свет, казались желтыми, и яркостью своей спорили с яркостью синевы моря.
Сидя в тени, Кристос наслаждался моментом, чувствуя что на душе становится спокойней и теплей.