Любопытство — не порок, особенно, если его проявление не грозит потерей носа. Я подошла к столу и провела рукой по гладкой поверхности из какого-то дерева красноватого оттенка. Взгляд упал на стопку кодексов и сводов законов, скользнул к ноутбуку.
Флэшка! Та самая!
Я подобралась и схватила ноут, повернув к себе.
Жадно открыла крышку ноутбука. Загорелся экран с требованием ввести пароль. Черт! Вряд ли он установил пароль qwerty или 123456.
И все же просто ввела первый вариант, не надеясь на что-то. Экран на мгновение погас, и началась загрузка.
Да ладно?!
Я уже ничего не слышала, кроме стука собственного сердца. Нашла в проводнике флэшку, дважды щелкнула. Открылось окно с информацией. Но… она все еще была зашифрована. Черт! Я надеялась, что Антону код дешифровки был известен.
Я вгляделась в экран, пытаясь вычитать хоть что-то из тарабарщины символов, хаотично размещенных на экране.
— Надо сказать, на тебе рубашка выглядит лучше, чем на мне, — раздался от двери негромкий, с хрипотцой, голос.
Я вздрогнула и обернулась, пытаясь закрыть телом следы преступления. Антон, постояв с минуту в дверном проеме и выразительно оглядев меня с ног до головы, стал медленно приближаться, а у меня подкосились ноги. Щеки опалило жаром — было жутко стыдно. Но не за свой внешний вид или попытку взлома личного ноутбука, а за то, что так бездарно попалась.
Он подошел почти вплотную.
— Но в следующий раз для сна бери что-нибудь более бюджетное.
— В смысле? — у меня в последние пару недель какой-то непорядок со смыслами, столь часто я задаю этот, в общем-то, риторический вопрос.
Я задержала дыхание, настолько неожиданная близость Антона вывела из колеи. Он был в трикотажных домашних брюках и майке, босиком. Волосы растрепаны, а не зализаны, как обычно, одна светлая прядь спадала до скулы. Таким я точно его не видела. Только одетым в классику. А еще в трусах и голым.
Но не таким… домашним. Он выглядел как прирученный дикий кот. И это было намного привлекательнее всего ранее виденного.
— Это Kiton, — сообщил блондин таким тоном, будто это все объясняло.
— И что?
— А то, что ее стоимость в районе сотни тысяч, — он тронул пальцем воротничок, слегка задев мою шею и переместив пальцы на ключицу. Сердце забилось. Гипофиз явно дал команду яичникам вырабатывать все, что там нужно, ибо внизу живота стало жарко.
— Сто тысяч?! — я всеми силами пыталась держать себя в руках и смотреть Антону куда-нибудь выше груди. В идеале в глаза, потому что вид столь близко находящихся губ меня тоже лишал мозгов. Весьма соблазнительных и несколько опухших после моего укуса губ. У-у-у-у, черти тебя раздери!
— Плюс-минус, — лениво так пробурчал блондин и начал наклоняться. А я — отклоняться.
Отклонялась до тех пор, пока не оказалась прижата к столу так, что пришлось на него сесть. Антон же одну руку положил мне на спину, придерживая и не давая окончательно упасть, а второй потянулся к ноуту, не отрывая от меня взгляда и приближая лицо на неприлично близкое расстояние. Нащупал флэшку, выдернул ее и, чуть отстранившись, помахал у меня перед носом.
— Мне кажется, или это мое? — в голосе не было злости, только ирония.
Дабы нейтрализовать нежелательные действия со стороны мужчины, лучше всего обрушить на его голову тяжелый и тупой… аргумент.
— Строго говоря, еще вчера было мое, — я закусила губу, и взгляд Антона мгновенно сфокусировался на ней. — То есть, я же ее добывала, хранила у себя, пожертвовала своим… э-э-э, телом.
Последнее слово я почти прошептала. Антон молчал, только в глазах его вдруг заплескалось что-то новое. Находясь и так слишком близко, он лишь чуть качнулся в мою сторону и накрыл губами мой рот. Я не подумала сопротивляться, потому что моральных сил на борьбу уже не было.
Этот поцелуй отличался от предыдущих, как взбитые сливки от скисшего молока. На этот раз со стороны мужчины не было желания подчинить или что-то доказать. Ну, разве что доказать свое право на гран-при в конкурсе поцелуев.
Руки Антона обвили мою талию, притиснув сильнее к крепкому торсу, а мои поднялись к его шее и запутались в волосах. Дыхание сбилось. Я приоткрыла рот, чтобы глотнуть воздуха. Он тут же воспользовался моментом и углубил поцелуй, нежно исследуя и играя с моим языком. Одна рука его легла на мое бедро и потянула рубашку вверх, задирая ее. От прикосновения горячей ладони к обнаженной коже будто оставались ощутимые следы.
Мужские пальцы были в опасной близости от самых сокровенных мест, пробираясь все выше и массируя внутреннюю сторону бедра. От этого взаимодействия эти самые места стали горячими.
Во рту я ощутила сладковатый и свежий ментоловый привкус. Неудержимо прилетела мысль о Денисе, поцелуи которого имели вкус кофе и корицы. И внезапно эта мысль отрезвила меня.
Что я делаю? Всего пару дней назад я была с другим мужчиной, а теперь самозабвенно целуюсь с этим. Это уже не просто непредельное поведение, а разврат. Я оторвалась от губ Антона и слегка его оттолкнула, тяжело дыша. Он не сопротивлялся, явно также ошарашенный произошедшим.
- Антон - прокашлялась я.
Внешне он уже почти взял себя в руки, хотя некоторые анатомические особенности, проступившие под брюками, явно говорили совсем о другом.
- Будем считать это компенсацией за рубашку.
И с этими словами он повернулся и вышел, забрав с собой флэшку. А я медленно стекла со стола на пол, пытаясь вернуть себе хоть немного ясности.
Ничего себе компенсация...
На следующее утро меня доставил на работу Константин, с которым мы неплохо нашли общий язык. Я села на переднее сиденье и всю дорогу развлекалась выслушиванием его историй о работе. О работе с Антоном он вообще не распространялся. Ну и ладно.
Блондина за завтраком я так и не увидела, как и всю следующую неделю. Конечно, он заглядывал в бар, чтобы подписать какие-то документы, нейтрально со всеми здоровался и исчезал в своем кабинете, куда вереницей стекались то бухгалтер, то сотрудники для выяснения текущих проблем. Но ни разу не зашла я, и он также не делал попыток вызвать меня по делу.
Видимо, качество работы устраивало его. А меня устраивало отсутствие необходимости в общении с ним. Это дистанцирование говорило о его отношении к случайному поцелую гораздо лучше любых слов. Правда, я сама не понимала, как отношусь к произошедшему. Строить брачные планы точно не входило в мои намерения, также как и заводить легкую интрижку с этой загадочной лошадкой, к которой я пока не нашла подходящую сбрую. Ну, то есть, я не раскусила его и его намерений даже близко. Ясно же, что его интерес и романтический интерес далеко друг от друга. Где он, и где я? Поэтому все происходит, как надо.
Успокаивала себя такими мыслями, а жизнь, тем временем, продолжала свой текучий ход.
В конце недели ожидалась выплата зарплаты, и настроение в коллективе было приподнятым. Витька вернулся с раскопок, нагруженный какими-то древними черепками, и также ожидал своей зарплаты, так как почти всю свою стипендию и часть зарплаты он потратил на свою поездку. Так как в баре он был только на подработке, его зарплата ожидалась невеликая. Но для того, чтобы сводить свою "зазнобу" на пару приличных свиданий, этого хватило бы. Хотя эта "зазноба" все еще увлеченно копалась в осколках истории Крыма. Но Витек не беспокоился и взял на себя несколько дополнительных смен.
Перевод зарплаты на карту вызвал у меня парочку вопросов, так как сумма была на один ноль больше, чем я ожидала. Подавив порыв уточнить у Вити, видит ли он ту же сумму, что и я, я направилась к бухгалтеру.
- Вера Леонидовна, кажется, в моей зарплате ошибка - сказала я.
Вера Леонидовна, женщина лет пятидесяти, ухоженная и весьма либеральных нравов, удивленно посмотрела на сообщение от банка, которое я ей предъявила. Затем перевела взгляд на меня и объяснила:
- Юлианочка, никакой ошибки. Смотри - она открыла программу, нашла мою фамилию и указала - Тридцать - оклад, еще три - оплата дополнительной смены на приеме Антона Валентиновича, семь - квартальная премия. Остальное - представительские расходы. Это указание Антона Валентиновича.
Продолжение следует…
