Вожак
В школу Джохар Дудаев записался сам. Когда он пришел в класс, учительница показала ему на последнюю парту, где развалился верзила – второгодник. Маленького роста, Джохар встал перед ним, как Давид перед Голиафом.
(часть 1 - https://dzen.ru/a/ZdYLX-P6TXCbgm-M)
Верзила не собирался уступать место новому ученику, занимая своим внушительным туловищем всю парту. Тогда Джохар стремительно схватил его за руку, на которую тот опирался подбородком, и с силой перегнул через край парты. Верзила взвыл от боли.
– Хочешь – сломаю? – усмехнулся Джохар.
– Отпусти! – простонал тот и, потирая ушибленную руку, нехотя подвинулся.
Так Джохар Дудаев поступил в школу. В отличие от своих братьев и сестер, которые в школьные годы не блистали успехами, он был первым не только в мальчишеских драках, но и в учебе. В конце концов, одноклассники избрали его старостой – чувствовали в нем сильного вожака.
Лермонтов
Любимым школьным предметом Дудаева была русская литература. А поэта Михаила Лермонтова он просто боготворил. «Синие горы Кавказа, приветствую вас! – повторял Джохар торжественную песнь. – Вы взлелеяли детство мое; вы носили меня на своих одичалых хребтах, облаками меня одевали, вы к небу меня приучили, и я с той поры все мечтаю об вас да о небе». Быть может, именно тогда у него зародилась мечта стать вольной птицей, научиться летать.
Через поэзию Лермонтова маленький горец открывал историю своего народа. В пророческих стихах он впервые встретил слово «Ичкерия», которым кумыки, а вслед за ними и русские обозначали горную область Чечни.
Раз – это было под Гехами –
Мы проходили темный лес;
Огнем дыша, пылал над нами
Лазурно-яркий свод небес.
Нам был обещан бой жестокий.
Из гор Ичкерии далекой
Уже в Чечню на братний зов
Толпы стекались удальцов.
Как многое предсказал поэт! Спустя годы слово «Ичкерия» Дудаев прибавил к названию независимой Чеченской республики. Под Гехами он нашел свою внезапную гибель. Говорили, что Джохар всегда был романтиком и мечтателем, и даже пробовал сочинять стихи, подражая мятежному Лермонтову. От его самодеятельного творчества сохранились только две строчки, написанные им в молодости:
Схватить всю нечисть из Кремля
И бросить оземь, так, плашмя!
Саманный домик в Грозном
После смерти Сталина пронесся слух, что чеченцам разрешат вернуться на родину. И, действительно, вскоре советское правительство приняло постановление о снятии ограничений со спецпереселенцев. Многие поспешили самовольно покинуть обжитые места. Отправилась в Чечню и семья Дудаевых. Поскольку в родном селе Ялхорой бывшим жителям селиться было запрещено, Рабиат с детьми получила бросовый участок на окраине Грозного – в рабочем поселке Катаяма. Всей семьей стали строить дом. Засучив штаны до колен, Джохар целый месяц месил глину с соломой и сушил на горячем солнце саманные кирпичи. Старшие братья возводили стены, из подручных материалов сооружали крышу. К зиме саманный домик был готов.
Сочинение на вольную тему
Учащиеся девятого класса грозненской школы № 54 писали сочинение на вольную тему. Джохар слишком прямолинейно понял задание и написал о том, как храбро сражался за свободу чеченского народа знаменитый имам Шамиль, освобождая родные аулы от царских войск. В то время это было неслыханной крамолой. Сочинение наделало много шума – его обсуждали в районной и городской организациях образования.
– Он неправильно понял тему! – говорили одни, защищая юношу.
– Нет, он как раз правильно понял тему! – утверждали другие.
Родным Джохара пришлось приложить немало усилий, чтобы вольнолюбивому юноше разрешили продолжить учебу. Однако он был взят начальством на заметку, и вскоре ему припомнили этот случай. Как отличник, Джохар должен был поехать по путевке в Венгрию. Ему отказали – вместо него в путешествие за границу отправилась дочь директора школы.
«Я – чеченец!»
В 1962 году Джохар втайне от матери уехал в Тамбов, где исхитрился поступить в военное училище летчиков дальней авиации. Почему «исхитрился»? Потому что в те времена чеченцы на ратную службу не принимались, ибо поголовно считались неблагонадежным народом.
«Каждый чеченец с самого своего рождения невольно оказывался в самой гуще политики, – вспоминал Джохар Дудаев. – Он уже в чреве матери становился ребенком “врагов народа”. Не успев еще совершить никаких проступков на этой земле, он превращался автоматически в “предателя”, “изменника”, “бандита”. Рос, учился и жил под пристальным надзором комендатуры. По достижении совершеннолетия, то есть с шестнадцати лет, он обязан был два раза в месяц являться в комендатуру и расписываться за явку. Тем самым подтверждая, что еще не сбежал и находится на месте. Это была роспись в полном бесправии. С этим клеймом попадал в вуз, в армию. Это в лучшем случае. Многие так и не достигали этих вершин».
Памятуя об этом, Джохар и прибегнул к хитрости: при заполнении анкеты назвался осетином. Осетины – православный народ, храбро защищавший предгорья Кавказа от немецких оккупантов – повсюду пользовались заслуженным почетом и уважением. И осетина Дудаева с радостью зачислили в летное училище. Когда же пришла пора получать выпускной документ, курсант Дудаев возмутился:
– В дипломе неправильно указана моя национальность!
– Почему неправильно? – спросили его. – Согласно анкете, вы – осетин.
– Нет! – воскликнул гордый Джохар. – Я – чеченец!
Тайный мятежник
Курсант Тамбовского летного училища Джохар Дудаев приехал на летние каникулы домой – в Грозный. И встретился со своим однокашником Вахой Алдамовым. Рассказал о том, как хитростью ему удалось поступить на военную службу. И очень огорчался, что тем самым нарушил чеченский кодекс чести, поскольку пошел на обман.
– Это унизительно для чеченцев, – согласился Ваха. – Но что делать?
– Ничего, ничего, – процедил сквозь зубы Джохар. – Через двадцать-тридцать лет мы все изменим.
– Как изменим?
– Очень просто, – в глазах Джохара засветился стальной блеск. – Поднимем мятеж. Сделаем переворот.
– А он, мятежный, ищет бури? – попытался пошутить Ваха, вспомнив стихи любимого поэта Джохара.
Дудаев молчал.
Суровый командир
После окончания училища судьба забрасывала военного летчика Джохара Дудаева в разные концы необъятной Советской страны – от Сибири до Прибалтики, от Центральной России до Средней Азии. Везде он проявлял свой жесткий волевой характер и запомнился сослуживцам как строгий командир.
Двенадцать лет Дудаев прослужил в гарнизоне «Белая», что под Иркутском. Начал службу помощником командира воздушного корабля, а закончил – командиром тяжелого бомбардировочного авиаполка.
Каждое утро Дудаев выходил на плац и производил развод. Злой сибирский мороз пробирался под меховые куртки. Северный ветер поднимал поземку, и застывшие на плацу военнослужащие пытались как-то укрыться от пронзительного холода. Казалось, только Дудаева не брал ни мороз, ни ветер. Невысокого роста, стройный, подтянутый, он не спеша обходил солдат, через одного делая замечания: один плохо выбрит, другой криво подстрижен. Любимчиков у него не было даже среди земляков. Особенно недолюбливал командир призывников из столицы.
– Москвич? – подходил он к солдатику и дергал за расхлябанный ремень.
– Так точно!
– Ну, я так и знал, – разводил Дудаев руками. – Три наряда вне очереди.
Проверка на музыкальность
Когда Дудаев стал командиром авиаполка, а значит и начальником гарнизона «Белая», он первым делом приказал обнести военный городок высоким бетонным забором, чтобы ни один солдат, ни один офицер не мог самовольно отлучиться из части. Теперь те, кто хотел подышать свежим воздухом свободы и прогуляться за самогоном до ближайшей деревни, должны были получить разрешение.
Однажды жители городка услышали истошные вопли. Выглянув на улицу, они увидели, как по ней, словно сорвавшись с цепи, мчался начальник гарнизона Дудаев, преследуя какого-то солдатика. Самовольщик оказался более резвым, но начальник успел напоследок отвесить ему тяжелый пинок.
При воспитании рядового состава Джохар Дудаев не чурался рукоприкладства. Его любимым приемом была «проверка на музыкальность» – удар по уху. Обычно солдатик слетал с ног и кубарем катился в сугроб. В другой раз какой-то новобранец не отдал ему честь – не заметил в потемках. Дудаев схватил его за шиворот, согнул в три погибели и потащил в казарму. Провинившийся открыл лбом все двери.
Грозный рык Джохара
Ночью в казарме военного городка, где располагался строительный батальон, вспыхнула драка. Солдаты дрались насмерть. То и дело из окон вылетали стекла вместе с табуретками и выбитыми рамами. Вызванный по тревоге военный патруль окружил казарму и остановился в ожидании приказа. Однако начальство не решалось что-либо предпринять – боялось. В это время к казарме подошел Джохар Дудаев. Он решительно распахнул дверь и шагнул внутрь. Из-за двери, перекрывая истошные крики, раздался оглушительный рык:
– Отставить!
У дравшихся солдат чуть не лопнули барабанные перепонки. Узнав грозный голос начальника гарнизона, они в страхе стали выпрыгивать из окон – прямо в руки поджидавшего их патруля.
Бесстрашный Джохар
В дудаевском полку случилось чрезвычайное происшествие – находившийся в карауле солдат самовольно покинул пост и скрылся из части, прихватив с собой автомат и рожки с патронами. Немедленно был начат поиск: беглеца обнаружили в районе аэродрома. Но подойти к его укрытию никто не решался. Подъехал Дудаев, выслушал доклад и, не раздумывая, направился в сторону дезертира. Все издали с ужасом наблюдали за происходящим.
– Неужели выстрелит? – выдохнул один из офицеров.
– Запросто, – отозвался другой. – Он сейчас как затравленный зверь.
Расстояние до укрытия быстро сокращалось.
– Стой! Стрелять буду! – выкрикнул дезертир и передернул затвор.
Но Дудаев даже не замедлил шага. Он неумолимо приближался к беглецу, и тот в конце концов не выдержал – бросил автомат и сдался. Все вздохнули. На лице Дудаева не дрогнул ни один мускул.
Негодный тренажер
Военного летчика Джохара Дудаева отправили осваивать новый самолет – стратегический бомбардировщик. Сначала требовалось научиться летать на тренажере, который имитировал настоящий полет. Молодой оператор тренажера предложил опытному асу взлететь и посадить виртуальную машину.
– Зелен ты еще, чтобы меня учить, – ухмыльнулся Дудаев и сел в кабину тренажера.
Взлет прошел без сучка, без задоринки. Однако при снижении летчик выпустил закрылки куда круче, чем положено. Виртуальный самолет разболтался и свалился на крыло. Потерпев аварию, взбешенный Дудаев выскочил из кабины и резанул:
– Тренажер никуда не годится!
Тогда молодой оператор показал, как надо сажать стратегический бомбардировщик. Посадка у него получилась мягкой и красивой. К чести Дудаева, он не обиделся.
– Кто не одолел высоту, тот спуститься не сможет, – глубокомысленно сказал летчик и потребовал научить его в совершенстве управлять новым самолетом.
Сталин
Однажды писарь Григорий был оставлен на ночное дежурство в штабе авиаполка. Ему было приказано к утру расчертить полетные графики – авиаполк готовился к учебным бомбометаниям в Семипалатинске. Закончив работу, солдатик заварил чайку и стал листать очередной номер журнала «Огонек». И вдруг обнаружил там красочный портрет генералиссимуса Сталина. Вождь стоял перед разложенной на столе картой. На нем был простой военный френч, который украшала золотая звездочка героя. Он задумчиво вглядывался вдаль, словно пытаясь угадать, какое будущее пророчит блеклый рассвет за окном. Было видно, что Сталин работал всю ночь – точь-в-точь, как писарь Григорий.
Портрет понравился солдатику. Он аккуратно вырезал его из журнала и повесил на стену штабной канцелярии – между изображениями Ленина и Циолковского. Перед утренним разводом в штаб явился командир авиаполка Дудаев. Как обычно, он устремился к своему кабинету и внезапно остановился – со стены на него взирал усатый генералиссимус. Лицо командира перекосила ярость:
– Немедленно снять и уничтожить!
– Что снять и уничтожить? – не понял писарь.
– Вот эту гадость! – Дудаев указал на портрет Сталина.
– Хорошо, сниму, – пробурчал Григорий, – но уничтожать не буду.
– За невыполнение приказа – трое суток ареста! – выпалил Дудаев и так хлопнул дверью, что посыпалась штукатурка.
Писарь снял сталинский портрет и прикрепил к внутренней стороне шкафа, где хранились летные книжки личного состава. Спустя неделю именно в этот шкаф зачем-то полез Дудаев, хотя раньше туда никогда не заглядывал. Конечно, увидев портрет Сталина, остолбенел. Вызвал к себе в кабинет писаря для беседы. Вежливо поинтересовался, почему солдат уважает этого усатого дьявола и, несмотря на взыскание, не расстается с его изображением. Григорий ответил, что его отец, фронтовик, шел в бой с именем Сталина на устах, и, как любящий сын, он чтит и уважает мнение родителя. Дудаев внимательно выслушал солдата и вздохнул:
– Пойми, Гриша: из-за этого черта я вырос не на своей родине в Чечне, а в Казахстане, где даже деревья толком не растут. Хотя, с другой стороны, я ему благодарен. Сегодня я летчик первого класса, слушатель академии Генштаба, у меня большие перспективы. Если бы не депортация, возможно, я бы до сих пор пас овец в горах Кавказа или был рабочим на заводе.
Завершая душевную беседу, Дудаев металлическим голосом произнес:
– Семь суток ареста – за невыполнение приказа!
Цепные псы
Джохар Дудаев вступил в Коммунистическую партию Советского Союза, когда ему исполнилось двадцать четыре года. Для самолюбивого чеченца, как и для многих его сослуживцев, это была необходимая ступень в военной карьере. Отказаться от партбилета значило отказаться от любимого дела – летать! Поэтому Джохар всюду демонстрировал показную преданность партии и частенько учил политических работников, как надобно любить КПСС:
– Вы призваны служить партии как цепные псы, которых спустил ЦК и платит за это деньги!
Его рвение было замечено наверху. Говорят, что однажды на заседании Политбюро ЦК КПСС обсуждалась кандидатура преданного чеченца. Партийные старцы единогласно решили: летчик Дудаев заслуживает полного доверия – ему можно летать на стратегическом бомбардировщике с ядерными ракетами на борту.
Из партии коммунист Дудаев никогда публично не выходил. Даже когда она была предана ее руководством и повергнута. Он презирал тех, кто пинает ногами мертвого барса…» Евгений Лукин.
(продолжение - https://dzen.ru/a/ZdhObeP6TXCbl6hM )
