До седьмого колена
Каждую субботу в гарнизонном Доме офицеров были танцы. Другого развлечения в военном городке Шайковка, затерянном в калужских лесах, не существовало. Однажды вечером субботние посиделки посетил бравый летчик Джохар Дудаев…
(часть 1 - https://dzen.ru/a/ZdYLX-P6TXCbgm-M )
В просторном зале вдоль стен на стульях восседали пожилые пары, наблюдая, как кружилась в вальсе веселая молодежь. Среди девушек Джохар приметил красавицу, которая впервые появилась на танцах. Это была Алла Куликова – студентка художественно-графического факультета Смоленского пединститута. Ее отец, майор авиации, служил на военном аэродроме, обеспечивая взлет и посадку бомбардировщиков. Девушка приглянулась молодому чеченцу. Он подошел к Алле и, отдав воинскую честь, представился:
– Дудийн Муса кант Жовхар Дудаев!
– Ой, как много имен, – рассмеялась красавица. – Мне сразу все и не запомнить.
– У нас на Кавказе принято знать всех своих предков до седьмого колена, – пояснил он, улыбаясь в ответ. – Русские имеют только отчество, а мы храним память о многих поколениях. В этом наше достоинство и наша честь!
Офицер галантно пригласил красавицу на танец. Танцуя, он обратил внимание, как парочки прижимаются друг к другу.
– У нас в Чечне нельзя даже прикоснуться к девушке, – заметил он. – Иначе это будет оскорбление, которое карается смертью. Раньше русские дворяне защищали свою честь на дуэлях. Сегодня в России только чеченцы защищают честь кровной местью. Для них честь женщины превыше всего.
Так Джохар Дудаев познакомился со своей будущей супругой.
Приказ Джохара
Излюбленным местом отдыха жителей военного городка был пляж на берегу реки Ужать. С утра здесь купались мальчишки, позднее сюда устремлялись местные красавицы. Именно пляж избрал местом своего первого свидания Джохар Дудаев.
– Приходи завтра к десяти утра на речку! – почти приказал он, прощаясь с девушкой Аллой.
– Хорошо! – кивнула девушка, но явилась на пляж только к полудню. Она удобно устроилась на траве и положила перед собой книгу. Внезапно мрачная тень наползла на страницу, ярко освещенную солнцем. Алла посмотрела вверх – перед ней черной тучей нависал Дудаев. Он был в бешенстве. Его черные усики нервно дергались, темные глаза извергали молнии гнева.
– Я же просил прийти к десяти! – разразились громом уста чеченца.
– Я всегда обещаю прийти, чтобы не обидеть – пробормотала испуганная красавица. – Но приходить или не приходить – это мое право.
– Нет! – отрезал Дудаев. – Если дала слово прийти к десяти, значит, должна прийти к десяти. Надеюсь, такое больше не повторится.
Алла покорно склонила голову. Девушка поняла, что перед ней стоит мужчина, приказы которого она будет беспрекословно выполнять всю жизнь.
Джохар и удав
Вскоре после свадьбы молодые получили однокомнатную квартиру. Будучи художницей, Алла Дудаева украсила голые стены фресками, на которых изобразила легендарные подвиги, навеянные мифологией Древней Греции. На центральном панно был изображен хозяин квартиры, облаченный в звериную шкуру. Подобно Гераклу, он мощными руками душил огромного пятнистого удава. Разинув пасть и высунув красный язык, удав всем своим видом показывал, что находится при последнем издыхании. На соседних панно мирно паслись дикие козочки и прятались в зеленых зарослях черные пантеры, посверкивая хищными глазами. В этом нарисованном лесу Джохар чувствовал себя настоящим охотником, настоящем чеченцем. Он даже постелил на полу отрез толстого шинельного сукна и любил после полетов расположиться на нем наподобие утомленного хищника, вдохновляясь художественной росписью и поигрывая легкими гантелями.
Два одиночества
Обычно в гарнизоне офицерские семьи быстро сходятся друг с другом. Однако не такой была семья Дудаевых. Молодые жили обособленно, дружбы ни с кем не водили, в гости приглашали редко. Если же посещали общие застолья, то всегда держались в сторонке, отчужденно. К тому же Джохар не был поклонником Вакха – он не пил и не курил, вел здоровый образ жизни. Да и молодая супруга с юности не любила шумные пирушки, предпочитая жить особнячком. Злые языки говорили, что у Дудаева – не жена, а восточная рабыня: она и усики ему подбривает, и ноги омывает, и полотенцем досуха обтирает…
Как-то Дудаев пригласил к себе домой штурмана Александр Гроо. Хозяйка встретила гостя неприветливо. Поставила на стол бутылку коньяка и молча удалилась в комнату.
– Мы что, из горла будем пить? – прикрикнул на нее Дудаев.
Молодая женщина безропотно подала рюмки.
– А закусывать рукавом будем?
Плитка шоколада и ваза с яблоками появились на столе. Дудаев откупорил бутылку, разлил коньяк по рюмкам. Сам чуть пригубил, а гостя заставил выпить до дна. Так и споил ему всю бутылку. «Хорошо, что я плотно позавтракал», – подумал захмелевший штурман, покидая угрюмую квартиру.
Примечание. В своих мемуарах Алла Дудаева, напротив, старалась представить свою семью достаточно общительной и гостеприимной: «Было очень весело, когда на выходные к нам приходили гости. Собираясь за столом, мы вместе пели песни того времени и рассказывали разные истории. Часто приезжали гости с Кавказа, Джохар приводил к нам домой и солдат – чеченцев, служивших в нашем гарнизоне, отведать национальное чеченское блюдо жижик-галнаш и вспомнить родину». В то же время она подчеркивала некоторую отчужденность мужа: «он не хотел, чтобы к его приезду накрывали большие столы и обычно приезжал в гости без предупреждения, чтобы не обременять хозяев. Если случайно попадал на застолье, то, чтобы не обидеть, отсидев, как полагалось, положенное время, всегда старался побыстрее уйти». Скорее всего, такая отчужденность возникала вследствие широко распространенной культуры «пития как веселия», которая царила в гарнизонах и которая была неприемлема для Дудаева, воспитанного в иных культурных традициях. Вот почему частыми гостями в его доме были, в основном, представители Кавказа.
Тазит
По вечерам Джохар Дудаев читал своей супруге стихи Пушкина и Лермонтова. Особенно нравилась ему поэма «Тазит», которую знал наизусть:
Не для бесед и ликований,
Не для кровавых совещаний,
Не для расспросов кунака…
Герой поэмы Тазит не увлекался ни лихими разбоями, ни дерзкими набегами, чем обычно должен был заниматься молодой чеченец. Все время он проводил в мечтаниях на берегу Терека, слушая рев горной стремнины и любуясь золотыми звездами. По мнению отца, Тазит вел себя очень странно. Как-то ему попался одинокий купец, но он его не ограбил. Затем он наткнулся на беглого раба, но не накинул на него аркан. Наконец, юноша встретил убийцу своего брата и не пронзил того кинжалом. Узнав об этом, разгневанный отец обругал Тазита трусом, рабом и армянином, то есть христианином, не способным к кровной мести. И навсегда проклял его:
Поди ты прочь – ты мне не сын,
Ты не чеченец – ты старуха,
Ты трус, ты раб, ты армянин!
Будь проклят мной! Поди – чтоб слуха
Никто о робком не имел…
Чтоб дети русских деревень
Тебя веревкою поймали
И как волчонка затерзали…
Последние строки Джохар Дудаев произносил с болью. Должно быть, он и сам чувствовал себя отверженным от своего рода-племени, чувствовал одиноким волчонком, которого русские дети таскают на веревочке.
«Летал, как птичка»
Шла война в Афганистане, и военный летчик Дудаев трижды летал бомбить далекую страну. Его стратегический бомбардировщик, снаряженный многотонными фугасными бомбами, поднимался с туркменского аэродрома Мары и брал курс на юг, где среди горных хребтов затерялись беззащитные афганские селения.
Первый раз Дудаев сравнял с землей небольшой городок Гардез, что притулился на границе с Пакистаном. Второй раз покрыл ковровыми бомбардировками военные лагеря моджахедов в окрестностях старинного города Джелалабада. А в третий раз отбомбился фугасками по Газни – столице древней мусульманской империи, некогда простиравшейся от центральной Персии и Средней Азии до Индии. Сбросив смертельный груз, Дудаев разворачивал облегченную машину на север. Успешно приземлившись, спешил домой.
– Ну как? – задавала жена один и тот же вопрос.
Расплывшись в улыбке, Джохар Дудаев неизменно отвечал:
– Летал, как птичка!
Дудаев и сортир
Как образцовый командир, отличившийся в ходе боевых действий в Афганистане, в 1987 году Джохар Дудаев был назначен командовать Тернопольской тяжелой бомбардировочной дивизией и одновременно исполнять обязанности начальника военного гарнизона. Дивизия дислоцировалась в эстонском городе Тарту.
В назначенный день сюда с проверкой прилетел из Москвы маршал Виктор Георгиевич Куликов. Полковник Дудаев показал ему учебные классы, где тренируются летчики, большой спортзал, где занимаются физическими упражнениями, просторную столовую. Куликов придирчиво осматривал помещения. Когда осмотр закончился, маршал обратился к Дудаеву:
– А теперь, товарищ полковник, проводи-ка меня в сортир!
Дудаев смутился. На лице сквозь смуглую кожу проступил румянец, заиграли на щеках мускулы. Было видно, что он еле сдерживал себя, посчитав просьбу унизительной для горца.
– Товарищ маршал, – наконец выдавил он. – Вас проводит в сортир начальник штаба дивизии.
Голубые лампасы
В 1989 году Военный совет, заседавший в Москве, обсуждал вопрос о присвоении Джохару Дудаеву воинского звания генерал-майор. Особенно ратовал за него командующий дальней авиацией Петр Степанович Дейнекин.
– У Дудаева в дивизии идеальный порядок! – горячился он. – Я был на аэродроме в Тарту. Дудаев создал человеческие условия для рядового и офицерского составов. Поблизости от каждого самолета он установил домик для технического персонала. Зимой там авиатехники могут обогреться, а летом – укрыться от жары, отдохнуть, перекусить, утолить жажду.
Дейнекину возразил его заместитель по политической работе:
– А я против присвоения генеральского звания Дудаеву!
– Почему?
– Я тоже был с инспекторской проверкой в Тарту вместе с маршалом Куликовым, – ответил он. – Дудаев отказался проводить маршала в сортир. То ли он не знает, где в его дивизии находится сортир, то ли законы гор для него выше армейских уставов.
– Чем плохи законы гор? – удивился Дейнекин. – В стране идут демократические преобразования. Пора и чеченцам обрести своего боевого генерала.
Так брюки Джохара Дудаева украсили голубые генеральские лампасы.
«Я – сыт!»
За голубыми генеральскими лампасами Джохар Дудаев ездил в Москву. Товарищи по службе напутствовали его советом, чтобы он не упустил счастливого случая – непременно пообедал в партийной столовой на Старой площади. Говорили, что там подается все – от коньяка до черной икры, и платить почти ничего не надо.
В назначенный час Дудаев прибыл на Старую площадь. Стоя в приемной у окна, разглядывал крыши домов, окрашенные в зеленый цвет. К нему подошел старый генерал и, полагая, что тот волнуется, успокоил:
– Если вызвали, значит, все будет в порядке.
– Я думаю о другом, – ответил Дудаев. – Неужели некому починить вон ту крышу?
И показал на ржавые скаты одного из зданий. Старичок задумчиво посмотрел на Дудаева и нерешительно произнес:
– Уверен, что в будущем у Вас будет все хорошо.
Вскоре Джохара вызвали в зал заседаний и объявили о присвоении генеральского звания.
– Служу Советскому Союзу! – поблагодарил новоиспеченный генерал и направился к выходу. Его провожал услужливый человек из местной партийной челяди. Проходя мимо столовой, он предложил Дудаеву пообедать, расхвалив великолепную кухню и низкие цены.
– Спасибо! – отчеканил генерал. – Я сыт!
И гордо прошел мимо распахнутых дверей, откуда доносились запахи чудесных яств…» Евгений Лукин. (продолжение - https://dzen.ru/a/ZdnGu2tFz2D1We9B )
