Есть интуиция, а есть хтоническое неведомое чутьё, которое я про себя называю "попным мозгом". В 2022 году с конца января мой попный мозг кричал:
- Будет! Будет! В марте. Зуб даю, в марте. Они полезут. Жди voiну в марте.
Сейчас (да и тогда тоже в принципе) я не осознаю логически ту цепочку фактов/мыслей/ощущений, которые привели к этому убеждению, но...
В феврале и впрямь стало громко. Как не было с начала пятнадцатого. Если посмотреть на карту, то от дома, где я живу, до "линии соприкосновения" (фронта! Всегда терпеть не могла этот эвфемизм) по прямой около пятнадцати километров.
Достаточно близко для того, чтобы от нарастающего день ото дня гула канонады (а гупало там всё громче и громче) в квартире (это в середине квартала, где со всех сторон дома) стали дрожать стёкла. Мелко, но ощутимо - кладёшь руку - и пальцы подрагивают. С открытыми окнами был слышен невнятный гул, похоже то ли на шум прибоя, то ли на отдаленную грозу.
- Что-то будет, надо готовиться- сказала я мужу числа десятого. - Опой чую, надо готовиться
...- Что-то будет, у нас чуть не каждый день инструктажи, - сказала мне знакомая, работавшая в МЧС.
....- Что-то будет, хохлы тащат технику и людей к линии соприкосновения эшелонами, - сказал знакомый из Народной милиции.
....- Что-то будет, ОБСЕшники потихоньку пакуют манатки, - сказала знакомая переводчица. (Самая верная примета, эти крысы всегда исчезали с позиций за полчаса до обстрела, а из Луганска свалили, кстати, не расплатившись за постой в гостинице, что-то около трёх миллионов с них потом ещё долго трясли).
- Что-то будет, - согласился муж. - Поедешь к родне в Россию.
- Нет.
Я была твёрдо уверена в своём "нет", не взирая на то, что говорила это, держа на руках четырёхмесячного ребёнка. Тот же попный мозг, который заставил меня запастись сухими продуктами, консервами, водой, кошачьим кормом, всем необходимым для ребёнка спокойно утверждал: твоё место здесь. Никуда ехать не надо.
В четырнадцатом я не послушалась его и уехала. Теперь у меня с каждым днём зрела убежденность: моё место здесь.
Таких, как я, кто чуял призрак дыма в февральском ветре, было немало. Снова ассортимент гречки сузился до безобразия. Бабульки у подъезда хвастались запасами постного масла и муки. Я со встреченными знакомыми обменивалась лайфхаками, как покомпактнее упаковать все документы в одну сумку и где её положить, чтоб не убиться об неё же, когда придётся бежать в подвал.
Призрак дыма становился всё гуще. Не могу объяснить, в каком состоянии был город. Ничего ещё не изменилось, но общий фон стал более... Не тревожным, не напряжённым - сосредоточенным что-ли.
Семнадцатого февраля мне позвонили с работы:
- Вы с ребёнком внесены в списки на эвакуацию. Соберите одежду, предметы первой необходимости, тормозок на сутки пути. Подтвердите готовность к выезду, нам нужны ксерокопия паспорта и Свидетельства о рождении. Выезд будет автобу...
- Я не поеду.
- Эвакуация!
- Куда? В палаточный лагерь? Спортзал? С младенцем? Спасибо. Нет. - Дело не в том, что я не хотела в абстрактный эвакопункт на абстрактную раскладушку. Я вообще НЕ ХОТЕЛА уезжать.
- Но...
- Ребёнок проходит курс лечения. Нам двадцать четвёртого надо быть в больнице, я не буду прерывать лечение, пока нас не отпустит врач. (Когда-нибудь, возможно, я напишу, что это было за лечение и от чего.) Не волнуйтесь, у меня есть, к кому приехать в России. Если тут станет совсем опасно, муж довезёт машиной до границы.
- То есть, вас вычёркивать?
- Да.
Тем же днём я гуляла с ребёнком по обычному маршруту - вдоль Оборонной. Город притих. И опустел. Люди шли быстро с хмурыми сосредоточенными лицами. Я с коляской, думаю, смотрелась неуместно со своим прогулочным шагом и в общем безмятежным состоянием. Внутренний голос говорил, что я всё делаю правильно. А значит, переживать нечего.
Издалека послышалась сирена. Потом громкоговоритель:
- Пропустите колонну! Колонна на эвакуацию! Пропустите колонну! - Снова сирена.
... Ехали автобусы с табличками "Стаханов. Дети"
Через полчаса, не больше, снова:
- Пропустить колонну! Примите вправо!
...Автобусы: "Брянка.Дети."
Потом: "Алчевск.Дети." "Кировск.Дети."
И всё это под глухой рокот, доносившийся от горизонта.
Автобусы летели стрелой в сопровождении машин ДПС. В окна выглядывали мордашки: любопытные, испуганные, весёлые, грустные. Что они думали? Как воспринимали внезапную поездку? Многие ли из них хоть раз до того куда-то ездили без родителей?
Только тогда у меня сжалось сердце. Каково это - отправлять своё дитя в неизвестность? Да, в безопасность, но куда? На сколько? Увидитесь ли опять, если и впрямь тебе на голову полетят снаряды?
Все последующие дни по Оборонной одна за другой шли эвакоколонны. С ЖД вокзала снова отправлялись поезда. Впервые за девять лет не электрички до буквально пары ближайших станций, а большие пассажирские составы, набитые до отказа. Шли на Ростов кружным путём через ДНР, по уцелевшим путям максимально далеко от зоны возможного поражения артиллерией врага. Машиной от нас до Ростова-на-Дону часов пять с учётом паспортного контроля, поезд шёл чуть ли не сутки. Зато он вёз людей прочь от надвигающегося.
Город пустел день за днём. Достаточно большое количество людей собирались и уезжали своим ходом. Кто-то к родне, кто-то останавливался в пунктах эвакуации.
Кто-то наоборот, заявлял во всех соцсетях, что остаётся. Это в те дни стало буквально манифестом. Одна моя знакомая опубликовала в соцсети фото своих животных: лошади и собаки.
"Я остаюсь. Куда эти морды и хвосты денутся без меня? Я остаюсь со своим городом." И следом объявление: "Ближайшие окошки на запись ко мне:..." Она отличный бьюти мастер, и надо сказать, что окошек было всего два или три и заполнились они буквально за полчаса.
Если когда-нибудь в старости кто-то спросит у меня, почему Донбасс стоял и выстоял, я пошамкаю вставными челюстями и скажу:
- С кем они вoeвaть собирались, милок? С женщинами, которые продолжают записываться на ноготки и реснички даже во время массовой эвакуации? Нет, это не глупость и не прихоть. Это самосознание и самоощущение.
Помните, как Ретт Батлер полушутливо заметил, что видно совсем плохи дела у конфедератов, если женщины разучились надевать шляпки? В каждой шутке есть лишь доля шутки.
Между семнадцатым и двадцать первым прошло всего четыре дня, но сейчас мне кажется, что эмоций и событий между ними прошло на добрых две недели.
В эти четыре дня я успела поссориться с мужем, который настаивал, чтобы я с ребёнком ехала к его родне в Россию. В итоге мы сошлись на компромиссном решении, что в случае массивных обctreлов города он отвезёт нас в Краснодон к друзьям. (Это полдороги до границы), а там я буду решать по обстоятельствам.
А ещё телефон непрерывно звонил. Шла некая своеобразная перекличка между всеми моими знакомыми:
- Привет, вы как?
- Мы здесь.
- А думаете?
- Нет.
- Мы тоже.
- А Сидоровы уехали...
- И правильно, у них детей трое.
- Зато Петровы остаются. Хотя в четырнадцатом ещё в мае cдриcтнули.
Кстати, интересный момент, бо́льшая часть моих знакомых, кто в четырнадцатом уезжал, в этот раз приняли твёрдое решение остаться.
Так за хлопотами и заботами пришло двадцать первое февраля.
Уже не помню, кто первый мне позвонил, но вечером телефон не стихал, наверное, пару часов. Каждый звонивший спешил сообщить:
- Смотри вечером Путина. Он будет про Донбасс говорить.
- Вечером Путин будет говорить.
- Путин что-то срочное скажет, смотри обязательно.
И да. Тем вечером я сидела на кровати. На руках сопел четырёхмесячный младенец. Я "смотрела Путина", как наверное, каждый в нашей Республике, у кого был телевизор. И с каждым его словом глаза у меня становились всё шире и шире...
Продолжение того дня:
За восемь лет до того:
Про мой город:
Предыдущая история: