... Николай приехал в Ленинград за день до начала занятий. В это время съезжались все, кто уезжал в этот короткий отпуск к своим родным. В офицерском общежитии царило праздничное оживление: все привезли из дому угощение, многие – горячительные напитки, которые везли в грелках. Поэтому на всех четырнадцати этажах общежития витал запах не только вкусной еды...
В субботу решили пойти с ресторан, отметить сразу и Новый год, и начало второго семестра. Они пришли веселой компанией, неся в нагрудных карманах бутылки из-под нарзана, в которых был совсем не нарзан. Но в ресторанах, особенно небольших, соблюдали пока требования антиалкогольной кампании, поэтому продавали ограниченное количество алкоголя, но не препятствовали, если посетители приносили с собой...
В ресторане уже сидела компания кавказцев, которых охраняли четверо высоких, крепких мужичков, сидевших за соседним столиком и зорко смотревших на всех, кто был в зале. Вошедшие новенькие привлекли их внимание – они насторожились, но, видя, что те не смотрят в их сторону, успокоились.
Николай и четверо его друзей подождали, когда к ним подойдет администратор, показавший им свободные столики, и расположились совсем недалеко от кавказцев. Офицеры успели только выпить по одной, когда к Багирову подошел один из охранников и сказал, что с ним хочет поговорить уважаемый человек. Багиров оглянулся: на него смотрели все сидевшие за соседним столом. «Уважаемого» он разглядел сразу: он сидел, развалясь на стуле, еле помещаясь на нем. Напротив него сидел один из тех, кто в начале осени попытался вывезти его с Серегой за город. Кажется, его зовут Арсен. Багиров понял, о чем пойдет речь.
- Если твоему уважаемому человеку нужно поговорить со мной, пусть пересядет за наш стол, мы и поговорим.
Охранник еще постоял после его слов, видимо, не решаясь передать такое своему шефу, потом пошел к нему. Прошептав что-то ему на ухо, он выпрямился в ожидании реакции хозяина. Тот на минуту замер, потом приподнялся, отделившись от спинки стула, сказал:
- Хорошо.
Потом снова что-то сказал охраннику, и тот снова подошел к Багирову.
- Хозяин просит сесть за отдельный стол.
Багиров окинул взглядом друзей, пожал плечами, ответил:
- Хорошо, за какой?
- Вот за этот, - указал посланец.
Багиров встал и перешел за указанный стол, сопровождаемый вопросительными взглядами и возгласами друзей. Только один Сергей молчал – он понимал, о чем, скорее всего, пойдет разговор.
Сурен грузно поднялся, перешел и сел к Багирову. Николай с интересом смотрел на того, с кем жила Елена, и совсем не понимал ее. Это был пожилой, седой, очень полный мужчина, с одышкой севший за стол напротив Николая. Он несколько мгновений пристально смотрел на Багирова, потом сказал:
- Я знаю, это ты покалечил моего племянника. Но я за это тебя не буду наказывать, - он предупредил жестом попытку Багирова опровергнуть это.
Багиров только усмехнулся:
- К твоему племяннику никто не прикоснулся даже пальцем, вон тот, что сидит за столом, он знает! А то, что он бегает так неосторожно, я не виноват! Нога его поправилась? Я не вижу его с вами.
Сурен помолчал, тяжело дыша.
- Нога поправилась, но голова еще не очень. Он выпрыгнул из окна, ты ведь знаешь...
Николай пожал плечами: он видел, как Гога лежал под окном, но отношения к этому не имеет.
- Я знаю, - сморщившись, как от лимона, проговорил Сурен, - но я хочу поговорить с тобой о другом.
Николай внимательно смотрел на собеседника. Из-за другого стола уже поступали недвусмысленные жесты, что пора прекращать разговоры, а нужно выпить... Багиров махнул им рукой, чтобы они продолжали без него.
- Я хочу, чтобы ты отдал мне женщину, которую отнял у меня, - вдруг сказал Сурен.
Багиров удивленно поднял брови:
- Я не отнимал у тебя никого, уважаемый! Я только спас женщину от твоего племянника, он хотел ее изнасиловать, она кричала, а я оказался рядом. Вот и все!
- Нет, не все!
Сурен начинал злиться, он покраснел, ноздри его трепетали.
- Нет, не все! – повторил он громко, и за его столом все напряглись.- Она жила со мной, была счастливой, потом убежала.
Николай снова улыбнулся:
- Значит, не так уж счастлива она была. От счастья не бегают!
- Слушай, нет, ты не понимаешь – она кинула меня, как последнего русского лоха: пользовалась моими деньгами, ела-пила за мой счет, а потом ушла, будто не обязана мне , не должна ничего! Понимаешь? Спасибо не сказала!- горячо, со злостью произносил Сурен, рубя рукой воздух.
- Нет, - с усмешкой ответил Николай, - не понимаю. Так мстить женщине только за то, что она тебе отказала – я считаю, не по-мужски! Ты что, не можешь найти другую, которая выполняла бы твои желания? Но ведь и у нее могут быть желания, свои.
- Э, нет! Слушай, если выполнять все их желания, то есть все желания женщин, то сам станешь женщиной! Это у вас, у русских так может быть, а у нас – мужчина хозяин, значит, его желания самые главные. И если их не исполняют, значит, нужно наказать тех, кто не исполняет, - словно поставил точку Сурен. – На меня смотрят мои люди – как они будут слушаться меня, если я не смог наказать женщину?
Николай продолжал улыбаться. Смешной он, Сурен. Вроде бы уже немолодой, а ведет себя, как мальчишка, у которого отняли игрушку.
- Тогда тебе нужно иметь только таких, которые знают твои законы, живут среди них. Зачем ты берешь русских женщин? Бери только своих, армянок. Они ж, наверное, подчиняются мужчине?
Сурен смотрел на Багирова, как на ненормального:
- Армянская девушка не может жить с мужчиной, если он ей не муж! А мне нужна молодая, сильная, красивая! Жена уже старая, она живет в Ереване. А я здесь живу, значит, мне здесь нужна женщина.
Он махнул рукой в сторону своих, и на столе появилась бутылка коньяка, рюмки. Сурен снова махнул, и им налили коньяк. Сурен поднял рюмку и жестом предложил Багирову выпить:
- Ты умный мужчина, но не понимаешь меня!
- Почему же? Я понимаю, что ты хочешь, чтобы твои желания исполнялись, так?
- Правильно! – согласился Сурен.
- Но не все хотят это делать, правильно?
- Правильно!
- Тебе придется смириться с этим, а людям своим объяснить, что тебе не нужна такая, которая не ценит тебя и твое отношение, и ты вычеркнул ее из своей жизни, понял? И так будет с каждым, кто ослушается тебя! – пафосно, с иронией закончил Багиров.
Он выпил коньяк, поставил рюмку на стол.
- А женщины той у меня нет, она не моя женщина, и послушай меня, уважаемый, ты ведь очень умный человек!
- Хорошо, - сказал Сурен, - живи спокойно, тебя не тронут, я обещаю! Я уважаю умных. А знаешь, - вдруг встрепенулся он, - иди ко мне, будешь жить безбедно, я очень помогаю тем, кто мне нравится. Я сделаю тебя начальником моей охраны!
- Спасибо, у меня есть работа, до свидания.
Багиров встал и перешел за свой столик, где сразу все обратили к нему свои вопросительные взгляды.