Женька шла по улице города и от нечего делать рассматривала витрины попадавшихся на пути магазинов. Настроение у неё было отличное. Наконец-то сегодня она получила свидетельство о разводе. Она ещё зимой написала заявление в суде, а развели их с Плаксиным вот только теперь. “ Ну вот и всё Серёжа, можешь и дальше возиться в своём навозе, а от меня этого не дождёшься. Назад в твой Берёзовы кут я вернусь только под страхом смертной казни. И как я так могла опростоволоситься, выйдя за тебя замуж? Думала дура, что командовать тобой буду как захочу, а ты зубы показывать надумал. Столько лет потеряла в твоей берлоге, вот теперь и сиди там один”, размышляла она лениво жуя мороженое. Ей даже в голову не приходило, что вместе с мужем в селе оставила сына. Она напрочь забыла о Егорке, словно его и на свете не существовало. Вспомнила только один раз, когда судья спросила будет ли она подавать на алименты: “Нет, — отрицательно кивнула головой, — пока нет, а потом видно будет”, ответила она тогда строгой женщине в очках из роговой оправы. День сегодня выдался не жаркий. Остывающее уже сентябрьское солнце ласкало на прощание своими лучами. Женька свернула на тенистую аллею, что вела к общежитию в котором она теперь жила, и села на скамеечку. Идти в маленькую комнатку где кроме неё обитали ещё три девушки не хотелось. Отношения с соседками у неё были натянутыми. Не задались они с самого начала, когда отказалась нести дежурство по комнате. Девчонки пытались объяснить, что такие здесь правила, и они касаются всех, исключений не будет. Женька ответила тогда что плевать она хотела на эти правила, в общаге есть уборщица вот пускай и занимается своим делом. Самая вредная из соседок, сухопарая, высокая как каланча, Галина или Ганка, как все её тут звали, пошла и нажаловалась коменданту. Пришла крикливая Наталья Кирилловна, у которой была кличка крокодилиха, наорала на Женьку, пригрозила что выселит её, и той пришлось подчиниться. Вот с этого момента и пошла вражда. Девчонки все были из разных мест, смешливая, светленькая Юлька, с белгородчины, Галина или Ганка откуда-то из-под Полтавы, Зойка раньше жила в Сумской области. Если с Юлькой Женька ещё более менее сошлась, то с двумя другими враждовала. Особенно ненавидели они друг друга, с длинноносой Ганкой. Дня не проходило чтобы не произошло между ними стычки. Вот и сегодня, перед тем как уйти в суд, случилась очередная ссора. Уходя в умывальник, Женька оставила на стуле расчёску, а вернувшись назад не обнаружила её на месте.
— Вот здесь лежала моя расчёска, где она? — строго спросила девчонок.
— Я её в твой шкаф убрала, — ответила Ганка, натягивая недавно купленные у спекулянта джинсы.
— Тебе кто дал разрешение прикасаться к моим вещам? — распылялась Женька.
— А ты не разбрасывай эти вещи где попало, надоели твои волосюги, везде валяются.
— Зато у тебя валяться нечему, потому что на голове могучей, три волосины сбились в кучу, — захохотала Женька, стягивая резинкой волосы в конский хвост.
— Теперь понятно, почему её муж из дома выставил, — не уступала Ганка, — потому что хабалка редкостная, и к тому же грязнуля. Все девчонки как девчонки в комнате, и только её шмотьё вечно повсюду разбросано.
— Ах ты, — Женька аж задохнулась от злости, — никто меня не выгонял, Плаксин мой наоборот, на коленях умолял чтобы не бросала его. Я сама ушла, понятно тебе, жердина стоеросовая. И стоит мне только намекнуть что обратно вернусь, он от радости, след мой целовать станет. Только я возвращаться не собираюсь. Хватит, пожила в деревенской дыре, больше меня туда калачом не заманишь.
— Да так мы тут тебе и поверили, — парировала Ганка, — выпер, как пить дать, и сына не отдал, потому что не нужна такая лентяйка.
Неизвестно чем бы всё это закончилось, если бы не время бежать в суд. Женька метнула в строну соперницы испепеляющий взгляд и выскочила из комнаты. И вот теперь сидела тут под деревьями и размышляла: “Наверное нужно комнату где-то снять, иначе эта долговязая точно житья не даст. Выходной будет, поеду к Маринке. Обещала ведь с нужным человеком познакомить, и до сих пор тишина. Ей хорошо, любовник квартиру двухкомнатную снимает, обеспечивает всем, живёт себе припеваючи, а я с уродиной этой вынуждена в одной общаге париться”. Посидев ещё немного, Женька вздохнула и нехотя поплелась в общежитие. На её счастье Ганки в комнате не оказалось.
— Телеграмма из дома пришла, случилось у неё что-то. Собралась и домой уехала, — пояснила Юлька.
— Хоть бы больше не возвращалась, — буркнула Женька, переоделась в коротенький ситцевый халатик, распустила волосы и улеглась на кровать с модным журналом купленным в киоске.
Девчонки связываться с ней не стали, только молча переглянулись друг с другом.
В выходной, как и планировала, Женька отправилась в гости к своей подруге. Маринка встретила её приветливо, напоила чаем и всю дорогу трещала о том где они побывали со своим Эдуардом, и что он ей подарил.
— Марин, помнишь ты обещала мне что познакомишь с каким-то мужчиной? — как бы между прочим, спросила Женька.
— Ой Жень, ты знаешь, не получится, его в другой город перевели, так что пока ни как.
— Жаль, я так на это рассчитывала, в общаге жить совсем невозможно.
— Подожди, Эдуард мой как-то говорил что знаком с директором фабрики на которой ты работаешь. Я с ним поговорю, попрошу чтобы познакомил вас.
— Ой, Мариночка, как бы это было здорово, — всплеснула руками Женька, — я бы тогда была тебе очень благодарна.
Договорились на том что как только Маринка всё разузнает, так сразу позвонит Женьке. И вот недели через две после этого разговора, её пригласили к телефону: “Плаксина, там тебе звонят, спустись на вахту”, крикнула девчонка из соседней комнаты. Женька за мгновение пронеслась по лестнице и уже через считанные секунды болтала по телефону.
— Ну всё, танцуй. — щебетала на том конце провода Маринка, — я всё устроила. Завтра у моего Эдуарда день рождения. Будут только самые близкие, Суриков твой тоже, и ты приглашена. Так что будь во всеоружии. В восемь в ресторане “Янтарный”, я тебя встречу при входе.
— Маринка, как я тебе благодарна, я теперь твоя вечная должница.
— Погоди благодарить, — перебила её подруга, — твоя главная задача понравиться Петру Васильевичу. А уж потом видно будет, стоит это благодарности или нет.
На следующий день, после работы, Женька отправилась в парикмахерскую, там ей сделали сногсшибательную причёску. Вырядилась она в коротенькое облегающее платьице, выставив напоказ все свои прелести. Маринка встретив её у входа в ресторан оглядела с ног до головы и осталась довольна.
— Всё правильно сделала, Петенька любитель девушек с формами, мне Эдуард рассказал, а у тебя всё на месте. Что фигурка, что личико, так что клюнет, никуда не денется. Только запомни одно. В постели ты должна быть огонь, пресной жизни ему и с женой хватает. Поэтому если хочешь чтобы он все твои желания выполнял, постараться нужно.
— Марин, этому меня учить не нужно. Прекрасно понимаю как с такими как этот Петенька себя вести. Мой Плаксин улетал, когда мы любовью занимались. Так я не особо себя утруждала, так на троечку, зачем было простого мужика сладеньким баловать. А с этим я постараюсь, будь уверена.
Они вошли в зал и Марина подвела Женьку к невысокого роста, полному, лысоватому мужчине.
— Пётр Васильевич, — обратилась она к нему, — познакомьтесь, это моя подруга Женя, я вам о ней говорила.
Суриков окинул Женьку каким-то липким взглядом своих поросячьих глазок, ей даже стало неприятно от этого.
— Очень приятно, — заулыбался он, — и где же у нас такие красавицы работают?
— У вас на фабрике, — выдавила из себя Женька.
— Правда, и кем трудиться изволите?
— Кеттельщицей.
— Что, такая красавица и простой кеттельщицей? Непорядок, нужно это исправить.
— Так исправьте Пётр Васильевич, — улыбнулась Марина, — ладно, вы тут не скучайте, а я пойду к Эдуарду, не хорошо именинника в такой день одного оставлять.
Из ресторана, Женька уехала вместе с Суриковым к нему на дачу. Как и обещала подруге, в постели она постаралась, Петенька стонал и хрюкал от удовольствия, пуская слюни на её грудь. А она закрывала глаза и представляла вместо этого жирного борова, Сергея. Проведённая с директором ночь, дала свои результаты. Через неделю, она уже сидела в его приёмной в роли личной секретарши. А ещё через несколько дней съехала из общежития в уютную трёхкомнатную квартирку.