В 1973 году звёзды мировой величины, Далида и Ален Делон, записали камер-версию песни итальянцев Мины и Альберто Лупо, которая разлетелась по всему миру и стала хитом на все времена.
Paroles, paroles - это роскошная песня про слова, которыми влюблённый мужчина пытается покорить свою возлюбленную. Однако ей досаждают пустые разговоры, они не трогают её сердце.
Ведь слова, брошенные на ветер, уже ничего не стоят...
Encore des mots toujours des mots
les mêmes mots
СЛОВА, СЛОВА… Нет доверия к ним...
Те, кто читали «Мастер и Маргарита», наверняка втихаря посмеивались над свидетелями-недотёпами, которые не смогли правильно идентифицировать иностранца, появившегося на Патриарших прудах.
Мол, с памятью у людей совсем было туго. Вот чудаки!
«… Впоследствии, когда, откровенно говоря, было уже поздно, разные учреждения представили свои сводки с описанием этого человека. Сличение их не может не вызвать изумления. Так, в первой из них сказано, что человек этот был маленького роста, зубы имел золотые и хромал на правую ногу. Во второй - что человек был росту громадного, коронки имел платиновые, хромал на левую ногу. Третья лаконически сообщает, что особых примет у человека не было.
Приходится признать, что ни одна из этих сводок никуда не годится.
Раньше всего: ни на какую ногу описываемый не хромал, и росту был не маленького и не громадного, а просто высокого. Что касается зубов, то с левой стороны у него были платиновые коронки, а с правой - золотые. Он был в дорогом сером костюме, в заграничных, в цвет костюма, туфлях. Серый берет он лихо заломил на ухо, под мышкой нес трость с черным набалдашником в виде головы пуделя. По виду - лет сорока с лишним. Рот какой-то кривой. Выбрит гладко. Брюнет. Правый глаз черный, левый почему-то зелёный. Брови чёрные, но одна выше другой. Словом - иностранец…».
Булгаков не просто так поглумился над сильными расхождениями в свидетельских показаниях насчёт внешности Воланда. Он затронул здесь важнейшую тему несовершенства человеческой памяти. Среднестатистический человек просто не способен запомнить то, что увидел и услышал, досконально. К тому же люди, как правило, могут запоминать разные вещи.
Сегодня в генеалогии очень популярны интервью (англ. interview), взятые у родственников разной степени родства — разновидность беседы между людьми, при которой интервьюер задаёт вопросы своим собеседникам. Цель такого действа – получить исчерпывающие ответы о прошлом семьи, истории населённого пункта или ещё о чём-нибудь.
Мемуары (от фр. mémoires — воспоминания) вообще любимый многими жанр нехудожественной литературы. Порой там осмысливаются различные исторические события и влияние крупных фигур на эти процессы. Однако следует иметь в виду, что часто мемуары оставляют люди, которые хотят в чём-то оправдаться или вовсе переложить ответственность на кого-либо другого. Их пишут не просто так, от безделья, а с целью оставить потомкам «правдивейшее повествование». Некоторые мемуаристы просят даже опубликовать их творения после своей смерти, настолько содержащаяся в их воспоминаниях информация может быть взрывоопасной.
Случается и так, что кроме этих самых воспоминаний, в семьях ничего и не осталось. В результате стихийных бедствий, пожаров, переездов ценнейшие артефакты исчезают бесследно и вся надежда лишь на память далёкой или близкой родни.
Безусловно, не все могут и умеют писать, но вот говорить – абсолютное большинство. Спроси любого – и тебе расскажут то, что было и чего не было.
Но, наверняка многие, переварив полученную информацию, задавались вполне резонным вопросом: «А какова доля правды в этих рассказах?».
СЛОВА, СЛОВА… Нет доверия к ним...
Давайте разбираться.
Нейрофизиологи давно пытаются измерить максимальный объём нашей памяти, чтобы понять, сколько именно и как долго человек может хранить что-то в своей голове.
Забыл – едва ли не основное, что мы часто слышим.
И ТО ЗАБЫЛИ, ЧТО ВЧЕРАСЬ ГОВОРИЛИ…
Однако «помнит – не помнит», вовсе не главное. Здесь нас подстерегают проблемы, куда большего масштаба, чем просто объём хранимой в памяти информации.
Во-первых, передаваемая информация, как правило, идёт не из первых (а порой даже и не из вторых) рук. Живых свидетелей тех событий, о которых мы хотим узнать, уже давно нет на свете. Например, Вы пытаетесь узнать у своей бабушки о её дедушке, или прадедушке (т.е. шесток поколение от Вас)! Естественно, не сведения из трудовой книжки, а нечто более серьёзное. Вы будете ворошить события бабушкиного детства, из которого многие помнят в лучшем случае 10-15%. Попробуйте сейчас рассказать своим детям (или внукам, у кого уже есть) о своей бабушке. Что у Вас получится? Так и здесь.
Получаемая нами информация опосредована - она проходит через сознание другого человека, и там преломляется. Т.е. становится в какой-то степени предвзятой.
Даже Ваши личные воспоминания уже несут на себя уже отпечаток этой предвзятости.
Я лично вспоминаю пару значительных эпизодов, связанных через бабушку лично со мной. Например, когда в возрасте 3-х лет мы с ней шли за молоком в деревне и она сломало руку, запутавшись в верёвке, которой был привязан бычок.
Дело было так. Как правило, мы с бабушкой Лизой по вечерам ходили за свежим молоком куда–то в конец деревни – коров ещё держали. У кого именно покупали молоко, уже не помню. Однажды мы шли по тропинке, а рядом на полянке перед домами пасся бычок. То ли бычок испугался, то ли ещё что, но факт – бычок побежал, а бабушка, запутавшись в веревке, которой он был привязан, упала на бок. Падение было крайне болезненным – рука сломалась.
Бабушку тут же увезли в райцентр Высоковск, в тамошнюю районную больницу. Дедушка на тот момент был по каким-то делам в Москве, родители тем более работали; приезжали лишь на выходные – как правило, за грибами и привозили продукты. И получилось, что со мной в доме осталась одна глухая прабабка 84-летняя Анна Гавриловна (вторая жена моего прадеда).
Поэтому меня, младенца 3,5 лет, взяли соседи из дома напротив через дорогу – дальние родственники, Победушкины.
Рассуждали так:
- Бабка старая, глухая… Вдруг малец начнёт кричать, страшно будет … Кто тогда услышит, подойдет?
Однако спустя некоторое время, узнав об этом, прабабка пришла к Победушкиным за мной:
– Максим! – позвала она. - Пойдем домой, к себе…
И, на удивление Победушкиных, я согласился и пошёл.
Помню, как будто вчера это было: сижу, смотрю в окно и вижу медленно идущую за мной через дорогу Анна Гавриловну. Потом, держась за её руку, мы вместе идём обратно.
Спустя полгода, 7-го января 1973 года, прабабка умерла.
Свою же родную прабабушку (единственного человека из IV поколения) я видел лишь один раз в жизни, когда мне было 6,5 лет.
Ей было 83 года. Это хорошо отложилось в моей памяти – совсем старая согбенная бабушка с добрым лицом.
Жила она в тот момент у своей дочери, Евдокии Павловны. Как вспоминала внучка, Антонина Григорьева Васильева, полезла открывать или закрывать форточку и с табуретки упала.
Мы были в этой комнатке на Басманной весной 1976 года. Сестре Насте был один годик. Бабушка Наташа показывала пальцем на Настю и говорила:
- Это кто? Чья девочка?
А Бориса, отца, спрашивала:
- А ты женат?
А на меня: - Ты кто?
В общем, она уже была не в себе. Чудная, как выражалась мама.
Все прочие воспоминания – это воспоминания «вторых лиц» (т.е. я записывал маму, различных дядей и тёток, двоюродных бабушек и т.п.).
Интересная картина возникает, когда Вы будете сопоставлять, как следователь, эти воспоминания с другими, словно показания разных свидетелей.
Во-вторых, люди могут повествовать нам о событиях никогда не имевших место в действительности. В психологии используется такой термин «конфабуляция». Это ложные воспоминания, при которых искажаются прошлые события или события, что действительно имели место. Иными словами, неосознанное распространение недостоверной информации.
Людям можно внушить какие-то воспоминания о событиях, которых на самом деле не было. Например, если история жизни человека и семьи «плохая», т.е. безрадостная и он самостоятельно «достраивает» свою прошлую картину жизни.
В эту линию хорошо ложатся семейные легенды о происхождении крестьянских детей от людей «голубой крови» - князей, графов или просто каких-то дворян. Сколько я на своём веку слышал подобных историй и поражался! Откуда у людей такая тяга присоседиться к «власть имеющим»? Стыдно иметь «рабскую родословную»? Хотелось бы иметь картинку получше?
Безусловно, количество незаконнорожденных детей в нашей стране просто зашкаливало. В частности, мой пра-прадед по материнской линии, Антон Фёдорович Касьянов – незаконнорожденный сын солдатки. Однако, я никогда не пытался вывести свою родословную от какого-нибудь местного помещика.
Люди склонны даже достраивать картину увиденного, а в некоторых ситуациях даже создавать ложные воспоминания. В психологии существует даже такое понятие, как эффект генерации (англ. generation effect). Это когда люди лучше вспоминают ту информацию, которую сами и придумали. Таким образом, в памяти человека откладывается наиболее предпочтительная ему сказка.
Так, например, моя двоюродная тётя, рассказывая мне о своём деде, 1891 года рождения, подчеркивала, что он в конце 30-х годов служил в Москве в штабе писарем. На самом деле, как мне удалось впоследствии установить, речь шла не о нём, а о шурине этого деда, 1900 года рождения, который, действительно, в годы Великой Отечественной войны служил писарем штаба тыла 5-го артиллерийского корпуса прорыва РГК.
Ещё пример. Вспоминая о своём свёкре (моём праделе), Серафима Яковлевна, поведала, что он работал на фабрике «главным казначеем»:
«…Случился какой-то казус – недосдача и посадили на 1 год…»
Однако на мой запрос ГУ МВД по Московской области ответило, что «сведения о применении политической репрессии, аресте, судимости, нахождении в местах лишения свободы, в ссылке, высылке, на спецпоселении … не выявлены».
В общем, с любыми воспоминаниями надо быть аккуратнее. Это – почти что сказки, только в современном обличье, пропущенные через сознание определённых людей, через их восприятие действительности.
Безусловно, они – порой единственное, что остаётся у нас на руках и мы, естественно, почти свято верим в то, что наговорили нам наши дяди и тёти, различные двоюродные и троюродные.
СЛОВА, СЛОВА… Нет доверия к ним...
Будьте внимательны.