Ещё немного о денди. Прежде чем переходить к каноничнейшей для всей субкультуры фигуре Браммела, поговорим немного о модниках веков минувших.
В XVIII веке популярность обрел небольшой английский городок Бат, известный еще с антчности своими водами. Туда зачастили светские львы и львицы, придворные всех мастей и калибров, чтобы испить водички, искупнуться (что интересно, делали они это полностью одетыми), перекинуться в карты, потанцевать или (уже позже) попозировать блестящему портретисту Томасу Гейнсборо.
Распорядителем балов в Бате в начале XVIII века был некий Ричард Нэш. Он приехал в Бат в 1705 и сразу же выиграл в карты кучу денег, а поэтому решил остаться - сначала на сезон, а потом и насовсем. Маленький городок Нэш превратил в модное место, тщательно регламентировав различные аспекты городской жизни. Он, например, запретил аристократам носить при себе шпаги, чтобы сократить количество дуэлей и увеличить количество танцев.
В то время на курорте было немало зажиточных сельских джентльменов, которые повсюду ходили в тяжелых сапогах, а их жены на танцах появлялись в белых фартуках. Нэш развернул целую кампанию против сапог и фартуков и даже устроил специальное представление кукольного театра, где неотесанный Панч заваливался спать, не снимая сапог. Сатира возымела действие, и на балы публика стала наряжаться более цивильно. Последней мерой мастера церемоний стал запрет на ругательства в общественных местах. Новые правила поведения были развешаны повсюду и не замедлили сказаться на внешнем облике и манерах горожан.
В результате реформ образовалось пространство новой вежливости и общежительности: снизилось число конфликтов, самые явные знаки социальных различий в костюме были устранены – заезжие аристократы и сельские жители теперь уже не столь разительно отличались друг от друга. Сословные различия, разумеется, никто не отменял, но на время пребывания на курорте они как будто в известной степени нивелировались: люди легче знакомились, вокруг царила атмосфера праздника и развлечений.
Нэш тщательно поддерживал мир и уют во вверенном ему хозяйстве, причем делал это методами не столько административными, сколько культурными. Он умело гасил в зародыше споры, возникающие за карточным столом, тактично останавливал чересчур азартных игроков, удерживая их от неминуемых проигрышей, и даже успевал следить за развитием любовных романов среди отдыхающих – словом, вникал во все тайные пружины батских интриг. При всей этой бурной общественной деятельности он не упускал возможность и самому сесть за карточный стол или повеселиться на балу. Нэш неизменно привлекал внимание изяществом своего костюма: он носил пышный черный парик и кремовую треуголку, лихо заломленную набок, богато расшитый коричневый сюртук и белую сорочку с кружевным жабо. Мастер церемоний разъезжал по городу в запряженной шестерней карете, а лакей на запятках оповещал о его приближении звуком французского рожка. Ричард Нэш - это кто-то вроде "протоденди", предвосхитивший появление такого типа людей за сто лет до. Фактически, он исполнял обязанности мэра города, не будучи им по должности.
Лет через пятьдесят после Нэша в Англии появилась мода на путешествия подальше Бата - в Италию. Молодые люди привозили с Аппенинского полуострова городские ведуты в стиле Каналетто, любовь к макаронным изделиям, доселе в Англии малоизвестным и весьма вычурный костюм. Английские сторонники итальянской моды в XVIII веке увлекались пастельными тонами в одежде и смело сочетали разные типы орнамента. Они также стали использовать для повседневных выходов такие атрибуты придворного костюма, как высокие надушенные парики, открытые жилеты и перчатки с отворотами, красные каблуки. Все это фраппировало городскую публику, непривычную к подобной экстравагантности в общественных местах. Среди макарони было немало знатных людей – лорд Скарборо, лорд Эффингем; в Австрии этим стилем увлекался князь Кауниц.
Макарони нередко упрекали в утрированной женственности облика за их пристрастие к помадам, румянам, мушкам и зубочисткам – последняя деталь была исключена из джентльменского обихода вплоть до начала XIX века. Макарони также отличались манерным и претенциозным поведением, среди них было немало гейских геев.
Современники-традиционалисты, наблюдая за их стилем и поведением, оставили нам подробные описания макарони: «Они и впрямь представляют из себя смехотворное зрелище! Представьте себе шляпу с полями величиной в дюйм, которая не покрывает голову, а еле держится на макушке; два фунта фальшивых волос, забранных сзади в длинный “пучок” (“club”), свисающий по плечам, белый, как мешок булочника. Полы фрака спускаются до первой пуговицы штанов, а сами укороченные штаны (“breeches”) – или коричневые в полоску, или белые широкие, как у голландцев. Рукава фрака так узки, что руки с трудом проходят в них, а манжеты шириной около дюйма. Рукава рубашки без складок, отделаны кружевом “тролли”. Чулки на ногах могут быть самых немыслимых оттенков радуги, не исключая телесного цвета или чулок зеленого шелка. Туфли – небольшие лодочки, а пряжки – на расстоянии дюйма от носка. Увидев такого модника, надушенного и напомаженного, с пышным кружевным жабо под подбородком, обычный прохожий порой затрудняется определить его пол. Бывало, ничего не подозревающий уличный носильщик говорил “Проходите, мадам”, не желая при этом никого обидеть»
Некто Дж.Т.Шипли описывает этот типаж следующим образом: " есть разновидность животного, ни мужского, ни женского пола, существо среднего рода, недавно появившееся среди нас. Оно называется макарони. Оно говорит бессмысленно, оно улыбается без любезности, оно ест без аппетита, оно ездит верхом без физических упражнений, оно распутничает без страсти".
След от этой моды до сих пор кое-где сохранился в английском языке, так, например, златовласый пингвин за гребни на голове зовется macaroni penguin.
Ну а потом пришел Браммелл. Но о нем уже в следующий раз.
Автор: Михаил Рыжок