Она работала в своём магазине уже полгода. Бросить его не могла. Этот подарок тяготил: мама переписала имущество и скрылась.
“Мама! Ты нужна мне!” – кричало всё внутри, когда утром открывала магазин, кричало к концу дня, когда закрывала.
Днём хоть покупатели отвлекали. Они и радовали, и к концу дня злили. Только сейчас Соня поняла, как трудно обслуживать людей, таких капризных, требующих к себе внимания, особого подхода. Они ждали от неё тепла, сваливали свои проблемы… А какой совет она могла дать? Самой бы кто помог!
– Расскажи мне о маме, – пытала она вечерами бабу Веру.
– Зови меня просто бабушкой…Прабабушка – как-то странно звучит. Знаешь, сегодня… – она пыталась отойти от темы, говорила обо всём: о соседках, о ценах, о фильмах… но только не о маме.
– Хорошо! Почему бабушка умерла так рано?
– От горя. Мама твоя трудная была… Строптивая.
– Подростки все такие. Никто от этого не умирает.
– Очень характерная. Одно горе от неё было. Никакой радости.
– Мне страшно. Что же такое она натворила?
– Не хочу говорить. Пусть сама тебе скажет, – доходя до этого места, баба Вера начинала протирать глаза, сморкаться в свой неизменно белый накрахмаленный платочек.
Шесть месяцев они не сдвинулись в разговорах ни на йоту. Плачущую прабабушку Соня ни о чём не спрашивала, шла готовить чай с ромашкой, говорят, что он успокаивает. “Ведро, что ли, надо выпить, чтобы нервы подлечить? – думала девушка, разливая отвар в чашки. – Враньё всё.”
Однажды заметила женщину в белой блузке, тёмном одеянии, с платком в руке. Она стояла на противоположной улице, прячась за тополем и вглядываясь в окна магазина.
Соня схватила с витрины театральный бинокль – она! В торговом зале толкалось несколько туристов, всё не могли выбрать сувенир.
– Извините, мне нужно закрыться! – девушка молитвенно сложила руки.
– Ну вот, а мы только выбрали… – капризно протянула толстая женщина.
– Давайте, я рассчитаю…
Женщина испуганно приложила банковскую карточку – из глаз продавщицы катились крупные слёзы. Покупательница схватила пакет и сильно толкнула спутника:
– Уходим! Что вылупился!
Соня выскочила из магазина, захлопнув дверь, не поставив на сигнализацию.
Мамы не было. Такого отчаяния Соня не испытывала никогда. Рушился мир. На одной половине металась она, на другой – исчезал, таял образ мамы. “Может, это не она была? – пыталась успокоить себя девушка. – Нет! Она! Я же разглядела лицо.”
Показался автомобиль – Соня кинулась на дорогу.
– Помогите! На автовокзал срочно!
… Парень попался толковый – домчал быстро, денег не взял. Попросил номер телефона. Соня глянула так, что он покраснел – понял, что не вовремя…
Народу было немного. Мамы не было!
Соня села на скамейку. Состояние было такое необъяснимое… Словно потеряла навсегда.
Объявили посадку. К автобусу подошла она… Женщина в длинном сарафане. Поправила платочек. Протянула билет контролёру.
– Мама! – Соня закричала так, что голуби, побиравшиеся возле пассажиров, взлетели, шумной тучей заслонив небо.
Женщина вздрогнула, оглянулась. Очередь змейкой вползала в салон, отодвинув хрупкую застывшую фигуру.
– Мама! – Соня видела только её, шла, протянув руки, боялась, что не успеет обнять.
– Мама! – слово обжигало, плавило лёд в сердце…
Она тоже протянула руки, сильно побледнела, губы что-то шептали, но звуки сгорали, не успевая оформиться в слова…
Мать целовала дочь. Она помнила каждый день первого года её жизни. Но никогда не прикасалась к ней губами. Не могла её любить. А почему – дочка никогда не узнает. Как не узнал муж, мать. Как не знал никто, кроме… Она сильно-сильно зажмурилась, подавила ненависть, открыла глаза, посмотрела прямо в душу своего ребёнка:
– Ты простишь меня?
– Я люблю тебя, мама! – Соня держала мать крепко-крепко, чтобы она не исчезла…
А за торговой палаткой томился парень. Не мог понять, прощаются они или только встретились… Мотор не глушил. Так, на всякий случай. Чтобы успеть подъехать.