Журналист
— Это хорошо, что вы решили Сибирь посмотреть. Можно полюбопытствовать, к кому вы едете? — доверительно спросил Татьяну Алексей Сергеевич, протирая очки.
— Да вообще-то не знаю, к кому. Нет, адрес и телефон у меня есть. — Татьяна опять посулила про себя Ларисе несколько крепких слов и выражений, но быстро одумалась: вдруг мысли повлияют на беременность подруги.
Тут же Татьяне стало грустно: теперь и её подруга Лариса будет гордо выпячивать пузо, а она — Татьяна — если поездка не даст результат, будет ждать путевку в санаторий, ходить по врачам, объясняться с Семеном, или вообще останется одна.
Она вздохнула, взглянула в глаза собеседника, и что-то изменилось в её настроении. Как будто она случайно задела новую струну в своей душе, добавившую радостную нотку в сегодняшнюю мелодию её жизни. И эту струну помог найти немолодой, почти незнакомый человек, сидящий напротив.
Он смотрел на нее не просто участливо, когда она рассказывала о работе на конвейере, он смотрел с восхищением. Со скромным, незаметным, скрытым, но всё-таки с восхищением.
Замаскированная пружина в её характере стала распрямляться. Татьяна выложила свою историю, не опасаясь, что её пропустят мимо ушей, а Татьяну сочтут глупой или недалёкой.
— Скажите, я дура? — спросила она и рассмеялась. Уголки губ поспешили за дернувшими их ниточками, разъехались в улыбке, заставив улыбнуться и глаза.
17.00 Уфа
«Что за прелесть, эта молодая... женщина», —подумал Алексей Сергеевич репортерской строкой.
Журналист не только слушал, но и с удовольствием смотрел, как Татьяна между делом и словом, собрала на стол — время ужинать.
— Что это у вас? — журналист обратил внимание на общую тетрадь, выложенную случайно с очередной снедью.
Татьяна вначале смутилась, но опять почувствовала звучание новой струны в своей душе и — была не была! — призналась:
— Это то, что я и подружка нашли в библиотеке, что тетки и женщины рассказывали, подружки, медсестры. Список святых и таинственных мест с сильным энергетическим и целительным воздействием. Если кратко… В тайге в Братском районе есть камень-скала. В пасмурные дни на макушке камня бывает виден женский силуэт в белом. Камень помогает при женских недугах и бесплодии: надо только прикоснуться к нему, — Татьяна протянула тетрадку мужчине.
Журналист профессионально просмотрел газетные и журнальные вырезки, текст, написанный от руки, пробежался по заголовкам:
«Шестаковский мегалит. Факты и вымысел. Свидельство очевидцев».
«Камень–целитель».
— Вот журналюги расписали — к гадалке не ходи, — смеялся Алексей Сергеевич.
Затем позволил себе пофилософствовать:
— Я когда-то увлекался уфологией… Привидения, НЛО, снежные люди — гости, случайно попавшие к нам из бесконечного количества миров, существующих рядом, но в разных измерениях, в разных потоках времени. Они не соприкасаются и не видят друг друга. К примеру — вращающаяся револьверная дверь со входом и выходом: кто-то заходит в половину цилиндра и идёт вперёд. Некто заходит во вторую половину и идёт в противоположном направлении: дверь разбрасывает этих двух в разных направлениях, и они не замечают друг друга. Параллельные миры существуют рядом, но не соприкасаются. Но представьте — дверь заклинило, и тот, кто во входе, чувствует и даже видит того на выходе. Вот так иногда клинит пространственно-временные поля, приоткрывается щелочка в другой мир — неизвестный, непознанный. Кто-то искренне верит этому. Людям свойственно верить. Верят в бога, в коммунизм, в светлое будущее. А пуще всего человек должен верить человеку.
Просмотрев последние записи, он вдруг перестал улыбаться.
— Давайте укладываться — уже одиннадцать. Кажется, мне есть что завтра рассказать вам.
В 23.50 проехали Златоуст
Татьяна, тихо дыша, спала на нижней, корреспондент похрапывал на верхней койке. Изредка щелкала задвижкой туалетная дверь. Поезд двигался в центр страны.
6.30 Курган
— Вовремя вы меня разбудили! —освеженный скудными порциями воды из умывального крана, журналист присел за раскладной столик, где уже дымился в стаканах чай, заваренный Татьяной, и продолжил разговор:
— В тетрадке не хватает одной моей заметки и писал её я, будучи молодым корреспондентом «Красного Знамени» в 1965 году. В тот год в тайге близ поселка Шестаково произошла трагедия. Медведица разорвала двух молодых людей — юношу и девушку, учащихся десятого класса. Юноша выжил, а девушка нет. Медведицу убили. С ней был раненый медвежонок. В той истории много неясного: во-первых, рваные раны, мальчишки были многочисленней и опасней, чем у девушки, но он выжил, долго лежал в больнице, получил отсрочку от армии. После этого пошли слухи, что на причудливой скале появляется призрак девушки в белом платье. Мать девушки искренне в это верила, а мальчишка, когда валялся в горячке в бреду, кричал про лесное чудовище.
Потом какая-то экзальтированная особа из среды уфологов забеременела, постояв на верхушке этого утеса. Целители, гадалки, шаманы подхватили эти слухи. Нашлись люди, водившие к скале желающих поправить свое здоровье. В 1975 году с образованием Усть-Илимского водохранилища затоплены были многие деревни, и про камень забыли… чтобы вспомнить сейчас, в эпоху провозглашенной гласности.
— Несчастная девушка! Мальчику тоже не позавидуешь! — Татьяна внимательно слушала, — пережить такое!
— Слушайте дальше, — Алексей Сергеевич продолжал. — Семь лет назад, в одном охотоведческом хозяйстве высокопоставленные браконьеры постреляли краснокнижных козлов, а когда егерь их задержал, самый главный постучал пальцем по лбу: мол, это ты их убил, а нас обезоружил, и угрожал мне. Вот свидетели. По факту было возбуждено уголовное дело, принципиальному егерю светил срок. Мои репортажи подняли общественность, настоящие виновники понесли наказание. С тех пор мы дружим.
А неподкупный егерь — тот самый юноша, потрёпанный медведицей в 65-м году. Он отслужил, окончил охотоведческий факультет в Иркутске, сейчас налаживает работу в своём охотничьем хозяйстве.
***
8.30 Братск
— Ии— и-и... Чтоб ты провалился, со своей Лариской-ириской! — Татьяна передразнила редкие гудки в трубке телефонного автомата на привокзальной площади города Братска.
В отместку телефон проглотил две копейки и замолчал, похоже навсегда. В навесной кабинке рядом автомат оказался сговорчивее.
— Усё в порядке шеф. Товар упакован, доставлен без шума и пыли, жду! — Алексей Сергеевич повесил трубку, уступив место человеку из небольшой очереди желающих позвонить. Татьяна теребила соседний автомат.
— Никто не встретил? — обратился он к бывшей попутчице и продолжил: — Не отчаивайтесь. У вас есть адрес? Редакционная машина уже едет. Я в редакцию на улицу Янгеля, а вам куда?
Татьяна обрадовалась:
— У меня такая же!
Вскоре подъехал «жигуленок» тринадцатой модели. Доехали до нужного адреса. Но Татьяна быстро вернулась к машине.
— Никого нет. Соседи сказали, что такая проживает, но уехала с мужем на рыбалку на Элим.
— Илим, — поправил Алексей Сергеевич. Он же прервал неловкую паузу: — Вы, Танечка в Братске, — после небольшой заминки глаза Алексея блеснули юношеским задором. — Все здесь братья — романтики и первопроходцы. Мы ещё живы! Или я не корреспондент «Знамени». Едем в редакцию, на плотину, потом займёмся вашим вопросом. Ведь я ваш должник.
Был ещё один адрес, куда заехал журналист. Татьяна рассмотрела табличку: «Иркутский СХИ, учебно-опытное хозяйство. Охотоведческое общество Тайга».
«Тринадцатый» припарковался возле потрёпанной «нивы» непонятного цвета. Похоже, хозяин использовал любую краску, какая была под рукой, чтобы закрасить многочисленные вмятины и царапины кузова.
Кое-где краски не было вовсе, и сквозь эпоксидную шпатлевку просвечивал порыжевший металл.
Алексей Сергеевич шустро прошмыгнул в дверь рядом с табличкой и вскоре вышел с человеком лет сорока, крепкого телосложения и как-то легко одетого.
— Серёж, я тебе всё привез, сайлентблоки, пружины, колодки. — Содержимое тяжёлого чемодана частично перекочевало в багажник Нивы. — Ты когда в базовый лагерь выезжаешь? У меня гости из Тольятти. Надо показать тайгу.
Пока мужчины беседовали, Татьяна рассмотрела хозяина «нивы».
Лет сорока с суточной щетиной на лице. Лицо откртое, мужественное, закаленное свежим воздухом и солнцем. След от ожога или шрам на правой щеке не портил лицо. Глаза Таня рассмотреть не успела: мужчины закончили разговор.
Сергей и Татьяна
— Это тот самый егерь? — спросила Татьяна.
— Вы догадливы! Сегодня-завтра он починит машину. Мы проедем к базовому лагерю, это километров 250, причем большую часть не по асфальту. Посмо́трите первозданную сибирскую красоту, а я, наконец, порыбачу. Про камень и цель вашей поездки расскажу после. Он до сих пор переживает ту трагедию. Он ведь так и не женился, привык один там в тайге. У него медвежонок жил, пока не вырос. По-моему, он верит, что та девушка жива, и ждёт ее. Если ему так легче жить, так что ж?
Журналист помолчал. Потом обратился к Татьяне:
— В гостиницу попасть сложно, но у нас есть, скажем так, свой коечный фонд для гостей с большой земли и командировочных: жители сдают комнаты.
Татьяна дала телеграмму Семёну: «Братск. Все хорошо», написала письмо авиапочтой Ларисе в Куйбышев до востребования, заказала телефонный разговор с городишком Кинель с родителями.
Алексей Сергеевич зашёл на следующий день с ворохом одежды и резиновыми сапогами от ОЗК пояснив:
— Жена для тайги вам выделила. Ждём внизу.
Сергей стоял возле автомобиля.
Татьяна попыталась улыбнуться, но ниточки лишь дёрнули уголки её губ, она взглянула на егеря. На секунду она почувствовала и удивление, и печаль в его глазах, но только на секунду. Она опустила глаза. Сергей смотрел на неё холодно и отстранено.
Татьяна перехватила свою поклажу правой рукой с обручальным кольцом на пальце. Дурная ненужная мысль мелькнула в голове: «Увидел или нет?»
***
Блесна наконец упала в воду.
Это можно было различить по характерному плеску, до этого она звенела о прибрежную гальку, глухо брякала о плавун, лежащий на этом галечном пляже или со свистом пролетала перед носом Сергея, сверкая жёлтым боком и грозя вонзиться тройником в любой неприкрытый участок тела.
Спиннинг девушка держала в руках первый раз в жизни. Однако сразу последовала поклёвка. Щука, что называется, схватила блесну в «заглот».
— Есть! Есть! —кричала Татьяна, почувствовав, как изогнулось дугой удилище и натянулась леска под тяжестью схватившей блесну рыбы.
— Подсекай! — крикнул егерь, — крути катушку!
Где там! Татьяна бросила удилище, схватила леску руками, и не боясь порезаться, стала выбирать её руками, причём не тащила леску к себе, а напротив, шла прямо на стремнину, рискуя окунуться в быстрый речной поток. Сергей вовремя подхватил ее и вытащил Таньку и щуку на берег. Девушка мертвой хваткой схватила рыбу за жабры, и попыталась вытащить из зубастой пасти блесну.
— Осторожнее! — предупредил егерь, но поздно: рыба щёлкнула челюстями и повисла на указательном пальце рыбачки. Танька взвыла:
— Ой, кусается!
Несмотря на боль, глаза Татьяны светились радостью, и она смеялась. Сергей первый раз за время лова улыбнулся.
На удочку ловля у Татьяны получалась лучше. Всё-таки она жила на Волге.
Среди трофеев оказалась сказочно красивая, пестрая рыба с оранжевыми плавниками, серо-зеленой спинкой, черными пятнами по всей чешуе и огромным спинным плавником — сибирский хариус.
Ужинали ухой, жареным хариусом с картошкой. Татьяна, к радости мужчин, выпотрошила и почистила рыбу сама. Сергей занимался ухой. Алексей Сергеевич по поводу долгожданной рыбалки даже принял чудодейственного напитка, настоенного на лимоннике.
***
От базового лагеря — бревенчатой избы, утепленной между бревен мхом, и металлической печкой внутри, расположенными поодаль кормушками и солонцами, традиционной поленницей с запасом дров — Татьяна и Сергей шли охотничьими тропами-путиками, изредка пересекая лесовозки, ведущие к незаконным вырубкам, число которых стало возрастать, углубляясь все дальше в тайгу. Сергей ориентировался по оставленным на деревьях зарубам. Они шли, поднимаясь к вершине сопки. Темный еловый лес, росший в низинах и основании сопки, по мере продвижения к вершине сменялся на сосновый, более лёгкий и прозрачный, украшенный белыми тонкими стволами редких берёзок, сбивающихся, как будто из-за страха перед хвойными великанами, в маленькие рощицы, обсыпанные скромной позолотой осыпающейся листвы.
Дышалось легко, да что там дышалось: воздух, лишенный каких бы то ни было примесей, кристально чистый, сам вливался в легкие. Татьяна нисколько не отставала от егеря, изредка беря его за руку, чтобы преодолеть упавший ствол дерева или подняться по крутому участку заросшей тропы. Иногда он ловил её двумя руками, когда она спрыгивала с какого-нибудь пня, Татьяна тыкалась лицом в его щеку. Волосы девушки щекотали его губы, лица их почти соприкасались, она, отстранившись, смотрела на него снизу вверх и уже не видела спрятанной печали в прежде жестком взгляде охотника.
Могучая, величественная природа поражала своей естественной красотой. Насколько хватало взора, взгляд внимал или металлическому цвету рукотворного моря, или синему небу, или бескрайнему океану вечнозеленой тайги.
Сопки пытались своими вершинами приподнять к голубым небесам зелёное хвойное одеяло ёлок, сосен и пихт, но хвойники цепко держались за сибирскую землю своими корнями.
На фоне зелёного цвета сочными желтыми, оранжевыми и багряными мазками художница-осень разбросала краски готовящихся сбросить листву осинничков и мелких берёзовых рощиц. Красно-коричневый цвет обнаженных эрозией скальных пород вдоль русла реки придавал законченность портрету земли сибирской.
***
Сергей снял с плеча полый предмет, напоминающий большую кеглю или маленькую биту для лапты, поднес его к губам и извлек из предмета, как из рупора, переливчатый звук — рев и стон одновременно. Затем Татьяна послала похожее звуковое послание неизвестному адресату. И он ответил похожим диким и вожделенным сигналом.
— Идем, только тихо, — Сергей определил направление ветра и повел девушку по какой-то замысловатой дуге, периодически прикладываясь к рупору. Ответный звук раздавался всё ближе и ближе.
Егерь и девушка крались на звук уже молча.
«Стой», — жестом показал Сергей, когда из чащи послышался хруст ломаемых веток.
— Смотри! — он раздвинул колючие ветки. Татьяна замерла в восхищении. На скале, напоминающей круглый стол, на трёхметровой высоте стоял красавец олень и смотрел на Татьяну черным, влажным глазом. Затем качнув, ветвистыми рогами, спрыгнул вниз и, ломая хвойные ветки, скрылся за стволами елей.
Вернулись в базовый лагерь ближе вечеру. Горел костер. Татьяна, завороженная языками пламени, забылась поверхностным сном. Очнулась совершенно умиротворенная, причем обнаружила, что уютно прислонилась к плечу Сергея.
— Когда вы уезжаете?
— Послезавтра, — зевнула Таня. Спросить егеря о камне и белом призраке она не решилась, но Сергей развернул её к себе.
— Завтра я отвезу вас к этому камню... Алексей мне рассказал. До отъезда должны успеть.
***
Плоскодонка с мотором третий час пробиралась в основном русле реки. Всегда уверенный Сергей напряжённо всматривался в левый обрывистый берег.
— Я был здесь два года назад. Вода сильно прибыла.
— Где же скала, где же камень? — Татьяна вцепилась в руку Сергея, мешая ему править лодкой. Сергей сбросил газ, лодка качнулась. Татьяна почти упала, но Сергей подхватил ее. Они чуть не столкнулись головами, лица сблизились.
Танькины ресницы махнули по щеке Сергея.
«Маша!!!» -— чуть не вырвалось у него.
— Камень где-то здесь, под нами, до него метра два! Высокая вода скрыла его, — Сергей искал ориентиры.
Волнение от лодки успокоилось.
Прозрачная вода перестала бликовать и пустила в себя его взгляд. Егерь склонился над бортом.
— Вот он! — сквозь толщу воды просвечивала каменная плита мегалита.
В следующий момент произошло то, чего Сергей никак не ожидал.
Татьяна скинула куртку, и в остальной одежде и сапогах бросилась в воду головой вниз.
Она скрылась на полминуты, вынырнула в стороне, задохнувшись от холода воды, сковавшего движения и речь. Мгновенно набухшая одежда тянула Татьяну в глубину, она пыталась плыть, но в одежде это было невозможно. Сергей будто сам искупался в озере, пока вытаскивал девушку в лодку.
— Я к-коснулась камня! — голос её дрожал, тело била крупная дрожь, на ресницах сверкали мельчайшие капельки воды, глаза широкими зрачками уставились на Сергея. — Я почувствовала его!
Ругательство так и не сорвалось с обветренных губ егеря.
***
Лес, вокруг ни души. Татьяна, лежала на самодельной кровати, укрывшись чьей-то шкурой, и смотрела на спину Сергея, как он подбрасывал в печку дрова, как разгорался огонь. В избе становилось теплее, разгорался огонь и внутри её тела — мокрая одежда буквально высохла на ней. Она неслышно, по-звериному подошла к Сергею сзади, скинув с себя одежду, чувствуя себя единым целым с этой дикой природой, наполненной первобытной могучей силой и правдой. Правдой, что она делает все правильно в этот момент.
Автогигант с его инфраструктурой представлялся эпизодом, песчинкой, кристалликом соли, буквально растворенным в бескрайних просторах природы.
Она почувствовала, как вздрогнуло тело егеря, когда она положила ладони ему на плечи и ощутила свою власть над этими сильными руками.
Она упивалась своей обретенной властью, пока не очнулась от собственного стона или крика, прорезавшего притихшую тьму тайги. Несколько минут она лежала, чувствуя, как ее ставшее невесомым тело наливается новой особенной плотью. Бесстыдно освободившись от обмякшего на ней охотника, она смотрела на раскалённую дверь печки и слушала мощное звучание новых струн в своей жизни, пока в просторах тайги из наступающих сумерек на ее крик-стон не откликнулся протяжным реликтовым воем-пением одинокий волк.
***
Ту-134 рейсом из Братска плавно выпустил шасси, чуть вздрогнул корпусом, коснувшись бетонной полосы, прокатился по ней, поревел турбинами и затих, готовясь выпустить пассажиров в аэропорт Курумоч.
Новые друзья отправили Татьяну самолётом, она прибыла на сутки раньше.
Мысли и чувства Татьяны напоминали расстроившийся внезапно оркестр.
Очарование дней, проведенных в тайге, осталось там, в сказочном параллельном мире. Сейчас ее ждал свой, привычный мир. И разделены эти миры вращающейся дверью, и надо двигаться в направлении...
Дальше мысли путались. Она вспоминала, как смотрела в глаза Сергею и за секунды читала в них больше, чем в глазах Семена за все их совместное проживание. И было ясно, как жить и зачем. А сейчас?
Спросить не у кого. Если бы хоть Лариска-ириска сидела бы рядом, или бы встречала свою подругу. Но Татьяну никто не встречал.
А Лариска бы сказала: «Освобождай салон, дура, ты одна осталась, выходи из самолёта, а там, может, все образуется».
Татьяна прислушалась к своему организму. «А вдруг камень-целитель подействовал?» Вот что главное. «Теперь домой».
До Тольятти доехала автобусом.
Она шла домой пешком от автовокзала. Знакомые, привычные очертания города успокаивали. Радовали глаз разноцветными красками легковушки — родные «жигули». Вон «девятка» — красивая, цвет — баклажан. Новая или только после ремонта. Родная правая задняя дверь. Дверь открылась. Знакомая желто-серая куртка мелькнула в салоне.
Татьяна поставила на асфальт ставший вдруг неподъемным легкий чемоданчик.
Из машины вышел Семён, с водительского места выскочила деваха в мини-юбке, чмокнула чужого мужа в щеку, помахала ручкой, села в свою девятку, которая, мигнув поворотником, скрылась в потоке машин.
Вот он, параллельный мир.
Татьяна нащупала потайной карман, прикинула, сколько осталось денег.
Как раз на обратный билет.
Эпилог
— Мам, пап!!! Идите быстрей сюда! — четырехлетняя Маша, крутившаяся возле родителей на участке, убежала в конец огорода, к кустам ремонтантной малины.
— Ёжик, ёжик пришёл! Он молоко любит. Топленое! — звонко кричала девчушка.
Она бежала по траве, между грядок, к отцу и матери, занятым прополкой. Темные, вьющиеся волосы развевались на ветру, панамка слетела с головы, серые глаза светились неподдельной радостью, улыбка притягивала взгляд.
Сергей верил, что дочка — это та Маша, вернувшаяся к нему, только немного в другом обличье.
Родители вышли на лужайку. Татьяна расправила плечи, потянулась, как кошка, только вверх, так что обозначился округлившийся живот. Сергей, наоборот присел, как вратарь, поймал летящую в его объятия дочку и подбросил. Слышался лёгкий свист от рассекаемого телом воздуха. Сергей подбросил её ещё раз, и ещё раз.
— Выше, выше, ещё выше! До самого космоса!!! — заливалась чистым звонким колокольчиком девочка.
Для наблюдателя из космоса счастливая Маша, любящие родители, огород, усадьба с картофельным полем в поселении, затерянном в бесконечных просторах тайги, материки и континенты, раскинувшиеся от одного океана до другого, да и вся Земля вскоре стала видна, как бирюзовое пятнышко. Свет от пятнышка потихоньку угасал, затем пятнышко превратилось в точку и вскоре растворилось в темноте на окраине галактики.
---
Автор: Александр Ярлыков