Перерыв в Столетней войне, связанный со смертью Эдуарда III и Карла V, не пошел на пользу ни одной из стран. В Англии случился переворот, но в большей степени задело Францию. Там творились поистине удивительные вещи. Несчастные случаи, политические убийства, гражданская война, королевское безумие, мгновенная смена власти и уход со сцены главных героев - все это стало нормой эпохи, получившей название война "арманьяков" с "бургиньонами".
После смерти Карла V боевые действия Столетней войны оказались практически заморожены и, хотя отдельные столкновения продолжались до 1389 г., фактически, с 1380 г. наступило перемирие. Однако ни для Англии, ни для Франции это не было периодом покоя.
Ричард II и несчастная Англия
Правившего в Англии Ричарда II принято считать слабым и безвольным человеком. Насколько это соответствовало действительности сейчас сказать сложно. Если судить по фактам, оставшимся в исторических источниках, действительными чертами у него были огромное власто- и корыстолюбие, склонность к вероломству и обману, сопровождавшиеся полным отсутствием осторожности и дальновидности.
В пятой части цикла уже рассказывалось о восстании Уота Тайлера, разразившемся в правление Ричарда. Но это не было единственным волнением, которое ему предстояло пережить. Ричард II окружил себя кругом фаворитов, главным из которых оставался его дядя Джон Гонт, тратил огромное количество средств на содержание роскошного двора, что приводило к росту налогов. Первым в английской истории он приказал именовать себя «ваше величество». Кроме того, он настаивал на заключении мирного договора с Францией, что перекрыло бы поток трофеев, являвшихся значимым источником доходов английской знати.
Прямолинейное и не обеспеченное влиянием и силой наступление на права аристократии вылилось в выступление так называемых лордов-апеллянтов в 1386 г. Сначала лорды потребовали отставки лорда-канцлера, объявившего о повышении налога на военные нужды, получив отказ, в 1387 г. они разбили королевское войско при Рэкот-Бридже. Созванный по их требованию парламент, получивший прозвище «Безжалостный» приговорил к смерти пятерых королевских фаворитов и назначил новых королевских наследников из числа апеллянтов.
Ричард II оставался под их контролем достаточно долгий срок. В 1396 г. он снова объявил о намерениях сблизиться с Францией и в том числе сместить проанглийски настроенного Папу Римского Урбана в пользу авиньонца Климента. Он заключил брак с девятилетней дочерью Карла VI Валуа и на полученное приданное нанял войско, с помощью которого наконец расправился с апеллянтами. Освобождены от преследования оказались Томас Моубрей и Генрих Болингброк, сын Джона Гонта. Вскоре они обвинили друг друга в организации крамолы по отношению к королю и были высланы из страны.
Воспользовавшись ссылкой Болингброка и смертью Джона Гонта в 1399 г., Ричард конфисковал в пользу короны герцогство Ланкастерское и другие владения покойного дяди. Оставшийся без наследства Генрих засобирался срочно вернуться в Англию. К тому времени он стал опытным рыцарем и военачальником, участвовавшим в Кастильской кампании при отце, в походах в Пруссии и Палестине в качестве крестоносца. Пока Ричард II занимался подавлением восстания в Ирландии, Болингброк высадился с небольшим отрядом в Хамбере.
Первоначально он планировал захватить замки, некогда принадлежавшие отцу, но неожиданно к нему стали стекаться отряды местных дворян и войско стало расти, как на дрожжах. А армия Ричарда разбегалась. Вскоре, король был взят в плен, и отрекся. Болингброка короновали под именем Генриха IV, основателя династии Ланкастеров. Своего предшественника и по совместительству двоюродного брата Ричарда он приказал заточить в замке Понтефракт. В 1400 г. после попытки провалившегося заговора по освобождению Ричарда, свергнутый монарх умер при невыясненных обстоятельствах.
Правление Генриха IV тоже не было легким. Во-первых, как из ведра сыпали разнообразные Лжеричарды. Во-вторых, восставали валлийцы под предводительством Оуайна Глиндура. В-третьих, начались разногласия с бывшими соратниками по свержению Ричарда II — родом Перси, вылившиеся в две войны и битву при Шрусбери. Несмотря на то, что из всех передряг Генриху удалось выпутаться, думать о возобновлении войны с Францией Ланкастеру было некогда.
Карл VI и несчастная Франция
События с дворцовым переворотом и восшествием на трон Англии узурпатора, конечно, интригуют, но при этом тот бардак, который происходил во Франции, сумел превзойти их на порядок.
В 1380 г. Карл V перед смертью постарался обеспечить максимально безболезненный и плавный переход власти к своему двенадцатилетнему сыну. Роль совещательного и административного органа возлагалась на совет, который должен был состоять из пятидесяти авторитетных представителей знати и духовенства. Помня о том, как рано начал править сам, Карл V приказал считать своего сына совершеннолетним и короновать о достижении им тринадцатилетнего возраста.
Однако вопреки распоряжениям мудрого правителя все сразу пошло не так. Во-первых, природа отдыхает на детях. Наследник — Карл VI — не проявлял интереса к государственным делам ни в тринадцать, ни в восемнадцать лет. Да и после этого возраста молодой правитель не выглядел особо самостоятельной политической фигурой. Подобные обстоятельства привели к второму пункту в нашем перечне. Пассивность короля способствовала тому, что при дворе развернулась активная борьба за доступ к монаршему телу, от чьего лица можно было бы диктовать свою волю остальным.
Практически сразу после смерти Карла V его брат Людовик Анжуйский попытался ограбить королевскую казну. Это привело к конфликту с двумя другими принцами крови — Жаном, герцогом Беррийским, и Филиппом, герцогом Бургундским. Главная проблема заключалась не в том, что Людовик что-то украл, а в том, что не поделился. Разногласия чуть было не привели к военному конфликту. Компромисс был найден в форме совместного регентства при малолетнем короле. Таким образом, каждому из трех дядей Карла VI доставалось от пирога французской державы и если разногласия возникали, их удавалось урегулировать.
Идиллия среди регентского совета продолжалась восемь лет, пока у двадцатилетнего Карла VI вдруг не пробудилось желание порулить самому.
В 1388 г. королевские дядьки были высланы из Парижа, а придворной партией власти стали ближайшие друзья Карла VI «мармузеты» (франц. «мальчуганы, коротышки, мартышки»). Сюда входила молодежь и соратники умершего Карла V. Мармузеты пытались проводить реформы, но правили они недолго.
В 1392 г. король неожиданно заболел, он находился несколько дней без сознания при смерти по причиние то ли менингита, то ли энцефалита, а после выздоровления придворные стали отмечать явные изменения психики.
В 1393 г. в царственной голове закоротило особенно сильно. Поход против восставшего Гента проходил в сильнейшую жару. Передвигавшийся верхом Карл надел на себя теплую бархатную шапку и куртку и в результате ему неслабо припекло головушку. Рыцари дремали в седлах и чье-то копье со звоном ударилось о чей-то шлем. Это вызвало у Карла припадок бешенства. Он убил несколько человек из своей свиты, принялся гоняться с мечом по лесу за собственным братом, а потом и вовсе впал в комму на два дня.
Окончательному королевскому безумию способствовал несчастный случай на маскараде, когда на изображавших пещерных людей придворных загорелась одежда. Полгода сумасшествия сменялись парой месяцев ремиссии, а под конец жизни он вовсе перестал приходить в себя. После этого случая Карл самоустранился от государственных дел. Болезнью не преминули воспользоваться отправленные ранее в отставку дядьки, которые разогнали мармузетов.
Сразу возникает вопрос: чем болел? А никто не знает. Историки выдвигают версии от наследственной шизофрении или маниакально-депрессивного психоза до систематического отравления спорыньей, которую подмешивали в пищу заботливые родственники. Если простые смертные представляют себя, то Наполеонами, то царями, то наш пациент наоборот утверждал, что он – обычный дворянин. Еще ему казалось, что он сделан из стекла, позже перестал узнавать жену и детей, отказывался есть и мыться. Придворные лекари не могли хоть как-то купировать заболевание и понять его природу. В итоге, все сошлись во мнении, что во всем виноваты жЫды и устроили в Париже еврейский погром. Не помогло.
Официально сумасшедший монарх низложен не был, физическое здоровье у него было крайне крепким, поэтому правил он аж 1422 г.
Даже безумный король оставался королем и все его распоряжения подданные обязаны были исполнять. Например, встретив в окрестностях Парижа шевалье де Бурдона, одного из друзей королевы, Карл приказал его казнить. Распоряжение было выполнено беспрекословно.
Отсюда проистекала возможность для различных царедворцев диктовать свою волю устами сумасшедшего сумасшедшего монарха. Естественно, больше всех должна была преуспевать в этом королева Изабелла Баварская. Но хрупкая женщина не могла управляться со всеми вопросами одна, поэтому нашлось несколько человек готовых подставить крепкое мужское плечо. В ходе естественного отбора такими людьми стали Жан Бесстрашный и Людовик Орлеанский.
Изредка приходящему в себя Карлу только оставалось спрашивать у подданных: « И какой дурак вам приказал все это сделать? Я? Как я? Не может быть! А ну переделывайте все обратно!». Но такое случалось редко.
Кто такие «бургиньоны»?
Помимо борьбы за влияние на Карла Безумного, разжиганию гражданской войны способствовала недальновидная практика раздачи королевских земель в пользование принцам крови в виде т.н. апанажей. Крупные землевладения передавались королем ближайшим родственникам для получения дохода и в теории должны были возвращаться назад после смерти управляющего. На практике же этого не происходило. Апанаж мог переходить по наследству, там укреплялась собственная династия со своими законами, правилами и интересами. Получалось, что одной рукой французские правители собирали территорию страны под личный контроль, а другой – разбазаривали собственные земли и снова дробили государство. Таким образом из-под власти короны когда-то уплыла Наварра, которую Филипп V разменял на право стать королем, а благодаря Иоанну Доброму – Бургундия. Стремление к полной независимости в разделенных герцогствах и графствах возникали на волне нарождения абсолютизма. Каждый правитель крупного феода стремился построить свое централизованное и суверенное государство, Францию в миниатюре, полностью дублируя бюрократический аппарат, систему налогового администрирования, армию, двор.
Наиболее сильные сепаратистские настроения отмечались в Бургундии, управляемой младшей ветвью династии Валуа. Правивший там брат Карла V, Филипп Смелый (ставший позже одним из дядьёв-регентов), был всецело ориентирован на усиление собственного могущества. Благодаря выгодному браку ему удалось стать еще и герцогом Фландрии, не менее удачные партии были отысканы для сына и дочери – дети герцога Баварии, что давало возможность наладить выгодные связи со Священной Римской империей. Фактически, Филипп и правил страной долгое время, пока не был отстранен «мармузетами». Вокруг него формировалась первая придворная партия, названная позже «бургиньонами», «бургундцами».
Вторым центром притяжения силы оказался брат короля нынешнего – Людовик Орлеанский, вокруг которого собиралась партия «орлеанистов». Несмотря на то, что он был младше Карла VI, житейского ума и политической воли у него было явно больше. Именно благодаря инициативе этого принца к власти пришли «мармузеты» и государство он хотел обустроить под себя. Внешнюю политику Людовик стремился переориентировать на Апеннины, где он рассчитывал присоединить к своим владениям Милан и некоторые другие земли. Людовик был редким бабником и хвастался перед своими друзьями, что мог иметь до десяти любовниц одновременно. У него было немало внебрачных детей, но выделил он из них почему-то одного — бастарда Жана, о котором мы тоже когда-нибудь расскажем. Умение находить подход к женщинам пригодилось королевскому брату — он стал близким другом королевы. Не смотря на то, что он и Изабелла утверждали, что они друг другу просто друзья, по Парижу ползли разные слухи.
Филипп и Людовик изначально являлись лидерами разных политических лагерей. Оба хотели контролировать королевство. Естественно, при таких амбициях между дядей и племянником не могло не возникнуть конфликта, который, однако, умудрялся развиваться в рамках относительно бескровных способов политической борьбы.
Все изменилось 26 апреля 1404 г., когда Филипп Храбрый приказал долго жить. Место отца на политической арене занял его сын – Жан Бесстрашный. Он не видел ничего зазорного ни в силовых, ни в военных методах решения проблем.
Поскольку вся политическая жизнь Франции сосредотачивалась в столице, важным вопросом становился контроль над мнением парижан. Жан Бесстрашный был популистом и любимцем толпы, Людовика парижане недолюбливали, но его связывала тесная дружба с королевой, что повышало его политический вес, поговаривали о любовной связи.
Своей кульминации конфликт между Людовиком Орлеанским и Жаном Бесстрашным достиг во время выборов в совет при короле. Попытки бургундца пропихнуть нужные кандидатуры и получить большинство блокировались двоюродным братом, который не хотел сдавать там своих позиций. Дополнительную остроту обстановке придавала борьба за распил налоговых поступлений в казну.
Первое вооруженное столкновение бургиньонов и орлеанистов состоялось в 1405 году, когда Жан с войском, воспользовавшись популярностью среди горожан захватил Париж, в ответ отряд Людовика осадил столицу. Ситуацию удалось разрядить благодаря посредничеству Жана Беррийского, но это стало первым звоночком надвигающейся войны.
Выяснив, что открытым военным столкновением проблему быстро не решить, Жан сменил тактику и заказал убийство противника.
Вечером 23 ноября 1407 г. Людовик Орлеанский возвращался с вечеринки у королевы. Возле дворца Барбетт на улице Вьей-дю-Тампль, принадлежавшего Изабелле Баварской, убийцы стащили его багром с мула и сначала отрубили ему руку – чтоб не вызвал дьявола, а потом раскроили череп – понятно для чего.
Было начато расследование, вполне отвечавшее всем современным для нас правилам, не дожидаясь результатов которого Жан во всем признался, мотивировав тем, что «я нечаянно, бес попутал». На похоронах герцог шагал за гробом убитого и обливался слезами. Опасаясь ареста, Жан бежал к себе в Бругундию, где и засел на длительное время. Ресурсов выкурить его оттуда у политических противников не было, наследник Людовика - Карл - был еще малолетним ребенком. Добиться справедливости попыталась жена убитого — Валентина Висконти, которая, простила мужу все грехи и требовала наказать виновников.
Вдова инициировала суд, происходивший в 1408 г. На нем в защиту Жана Бесстрашного выступил подкупленный богослов, написавший по этому случаю бестселлер «Апология тираноубийства», где убедительно доказал, что Людовика было убить мало: он де и страну развалил и на короля навел порчу метеорит на динозавров уронил. Валентина не пользовалась любовью при дворе и проиграла суд, бургундский герцог был помилован.
Разочарованная вдова слегла и после тяжелой болезни скончалась. Перед смертью она собрала малолетних сыновей и потребовала от них клятвы кровной мести. А чтобы у мальчиков, когда они вырастут, был стимул наверняка исполнить обещание, Жан Доблестный забрал у них большую часть отцовских владений.
Еще не решаясь на военные столкновения, стороны заключили в марте 1409 г. мирное соглашение. Карл Орлеанский объявлял о прощении Жана Доблестного, а король даровал тому помилование. Казалось, наступил мир, но фактически это означало передышку для накопления сил — ни кто и ни что не было забыто.
Кто такие «арманьяки»?
В 1410 г. Карл Орлеанский вступил в политический брак, обеспечивавший ему средства для продолжения борьбы. Главным приобретением от свадьбы оказался тесть, Бернар д’Арманьяк, позже ставший коннетаблем Франции. Это был человек напрочь отмороженный, живущий по принципу «нет человека — нет проблемы», и при этом абсолютно бездарный военный. Обратившись к зятю со словами с содержанием и лексикой примерно «не бзди, малой, ща мы их уделаем», этот человек возглавил орлеанскую партию, с тех пор получившую название «арманьяков». За графом Бернаром стояли командиры гасконских наемников, да и в целом юг страны поддерживал сторону Карла, а север – Нормандия, Фландрия и т.д. стояли за бургиньонов. Надо сказать, что «арманьяки» — прозвище презрительное. Оно отражало ненависть мирного населения к бывшим орлеанистам, которые под предводительством графа Бернара стали активно убивать, жечь и грабить всех без разбора.
Постепенно под крыло бывших орлеанистов стали стекаться все недовольные тем, что Жан Бесстрашный собрал в руки власть и не желал ей делиться: Людовик Анжуйский, графы Клермонский, Алансонский и Фуасский, коннетабль Франции Карл д’Альбре, в результате чего могущество партии росло.
Жан Бесстрашный тоже занимался тем, что собирал союзников за границей: в Наварре, Баварии, Савойе. В 1411 г. в поиске сторонников он переплыл Ла-Манш и, пообещав вернуть Аквитанию и Нормандию, выпросил у Генриха IV тысячу наемников.
В том же году состоялось официальное объявление войны и начались столкновения войск противоборствующих сторон. Арманьякам не удалось взять Париж – помешали те самые англичане, разбившие их в пригороде Сен-Дени. А Жан, тем временем, умудрился выманить у Карла VI указ, объявлявший партию принцев вне закона. В итоге, въезд в столицу сторонникам Карла Орлеанского был заказан.
Арманьяки пораскинули мозгами, и пришли к выводу, что раз англичане – сила, то почему бы тоже не обратиться к ним за помощью? Прибывшее в Лондон посольство обещало отдать все земли, причитавшиеся по договору 1369 г., в обмен на 4 тыс. солдат. Согласие было получено, войска отплыли за море. Но Жан Бесстрашный сыграл на опережение и выставил заслоны на пути экспедиционного корпуса. В глазах французов ему удалось развернуть ситуацию так, что он стал выглядеть защитником отчизны, а арманьяки – предателями, и все забыли, что годом ранее герцог поступил точно так же, как его противники сейчас. В итоге стороны заключили очередной мир.
Постепенно Жан Бесстрашный прибрал весь Париж в свои руки.
Способствовали этому, в том числе, тесные контакты с цехом мясников, которые фактически являлись местной мафией. В распоряжении мясников имелось 500 боевиков, которые могли держать улицы в страхе. Постепенно их силами были отловлены и перебиты все местные арманьяки. Случалось, что кто-то из мясников гиб в разборках, тогда ему с разрешения герцога устраивались похороны по первому разряду где-нибудь в престижном соборе.
Окончательно захватить власть в стране Жан попытался с помощью все тех же мясников зимой 1413 г. Он тайно инспирировал мятеж т.н. «кабошенов» (назван по имени главаря Кабоша) замаскированный под борьбу за социальные права. Бургундец планировал выступить в роли миротворца и окончательно укрепить влияние при дворе. Однако беспорядки вышли из-под контроля и даже умеренным бургинонам вакханалия на улицах начала надоедать. В итоге парижане решили сами подавить восстание. Жан Доблестный и Кабош бежали из столицы, куда поспешили войти арманьяки, занявшиеся отловом не успевших скрыться противников. По этому случаю были организованны празднества: торжественный въезд сторонников Карла Орлеанского в Париж, массовые убийства, погромы, казни, арманьяки рубили головы бургиньонам. Войска Карла перешли в наступление и достигли бургундских земель – был осажден Аррас. В Париже на пять лет утвердился режим, именуемый историками «арманьякский террор».
Начало интервенции
Экономика Франции, за период перемирия восстановившаяся до уровня времен Филиппа Красивого, в ходе гражданской войны полетела в тартарары. Население страны с одинаковой силой ненавидело и бургиньонов, и арманьяков, занимавшихся набегами и грабежами. Королевская армия отсутствовала, слабость государства не могла не привлечь внешних врагов.
Жан Бесстрашный укрылся во Фландрии, откуда направил посольство в Лондон. В своем письме он признавал себя вассалом английского короля, обещал помощь в захвате французского трона в обмен на помощь в борьбе с арманьяками. Новый английский король Генрих V не преминул воспользоваться случаем и в 1415 г. высадился во Франции, Столетняя война возобновилась.
25 октября в плен под Азенкуром попал Крал Орлеанский, да и в целом арманьяки понесли в этом сражении большие потери. Не менее неудачно для партии власти — бургиньонов — складывалась обстановка в тылу: по очереди умерли дофины Людовик и Жан, бывшие ее сторонниками. Наследником престола неожиданно для себя стал дофин Карл. Он был сторонником арманьяков, так как женился на дочери одного из их вождей — Людовика Анжуйского, получалось партия бургундцев теряла бы все свои перспективы со смертью Карла VI.
Именно дофин и выкинул из Парижа на мороз свою мамашу Изабеллу, еще во времена «кабошьенов» сблизившуюся с Жаном Бесстрашным и игравшую на стороне бургиньонов. Низложенная королева бежала в Тур, откуда сыпала заявлениями о том, что дофин держит короля в плену и издевается над ним, узурпировал власть и вообще, что Карл – не королевский отпрыск, а прижит ей от какого-то залетного кобеля.
Париж оставался под контролем арманьяков до мая 1418 г., когда уставшие от их беспредела горожане открыли ворота для бургиньонов. По этому случаю были организованны торжества: торжественный въезд сторонников Жана Бесстрашного и Изабеллы Баварской, наряженных в одинаковую фиолетовую одежду, массовые убийства, погромы, казни, бургиньоны рубили головы арманьякам. В числе жертв числился и сам Бертран д’Арманьяк, его место в руководстве партией занял дофин Карл, бежавший в Бурж.
Тем временем англичане осадили Руан и двинулись на Париж, у арманьяков и бургиньонов возникла необходимость сплотиться перед внешней угрозой.
Дофин Карл предложил Жану Доблестному забить стрелку в центре Парижа. Условились прийти без оружия и мирно разрулить давний конфликт. Встреча была назначена на мосту Монтеро 10 сентября 1419 г. Когда Жан вышел к своим оппонентам, оказалось, что они все-таки принесли с собой мечи. Бургундского герцога убили на мосту точно тем же способом, что и Людовика Орлеанского: отрубили руку, раскололи череп. Карл стоял рядом и все видел.
Смерть Жана не принесла мира. В обиде остались его наследник Филипп Добрый и Изабелла Баварская, которая потеряла дорогого сердцу мужчину уже второй раз. Теперь мотив кровной мести преследовал уже бургундскую династию. Убийство во время переговоров всегда считалось тяжелым преступлением, поэтому рейтинг дофина Карла среди парижан упал ниже плинтуса, а бургиньоны поспешили заключить официальный союз с англичанами. Итогом этих событий стало подписание в 1420 г. мирного договора в Труа, признававшего капитуляцию Франции раньше положенного срока. В качестве подписантов мира со стороны Франции выступил Филипп Добрый, а Изабелла убедила поставить закорючку на бумажке своего полоумного короля-мужа. Так завершилась первая половина войны арманьяков и бургиньонов, ослабившая Францию и облегчившая ее завоевание.
Ссылка на предыдущую часть
Ссылка на первую часть
Автор: Дмитрий Сувеев
Продолжение Столетки завтра в это же время.
Группа автора по Столетней войне:
https://vk.com/guerre_de_cent_ans
Специально для паблика Cat_cat