— Ты же сама, Машка, этих мужиков знаешь, — Ольга сделала глоток кофе из чашки и поморщилась. — Не знаю, как эти пять лет выдержала. И как меня только угораздило выйти замуж за такого жмота?
— А я тебе говорила, чтоб не спешила! А ты заладила: «Люблю-не могу!» — Маша передразнила подругу, скорчив смешную гримасу. — Вот и где теперь твоя любовь?
— Ой, Машка, хватит уже причитать. Мне и так тошно. Ладно бы он платил нормальные алименты на Прошу, а то выставил за дверь, и живи, как хочешь.
— Ольга, не понимаю, чего ты его жалеешь. На алименты подавай, и всё тут! Ладно, что с тобой он так обошёлся, но сын-то тут при чём?! На ребёнка платить он обязан.
— Я и сама об этом думаю. Но, понимаешь, мы с Антоном договорились, что он сам мне будет давать деньги.
— И что он там даёт? Сама говоришь, что денег постоянно не хватает. Суд присудит, и будет платить, как миленький. Помнишь Ленку с параллельного класса? Так она своего бывшего чуть на нары не отправила. Да-да, он тоже поначалу алименты платить не хотел, так ему в твёрдой сумме присудили. Не, он не сразу понял, с кем дело имеет. Даже прятался некоторое время, пока долг огромный не накопился. А потом за него приставы взялись. Предупредили, что если не погасит задолженность, то пусть сухари сушит. Сразу забегал, добренький такой, и деньги откуда-то нашлись.
— Да, Машка, ты права, надо действовать. А то он, как сыр в масле катается, а мы каждую копейку считаем. Знаю я, сколько он на самом деле зарабатывает! Новую жену по курортам возит, а для сына всегда ему лишнюю копейку дать жалко.
— Молодец, Ольга, наконец-то, разумные мысли от тебя слышу. Тебе Прохора не пора ещё из садика забирать? А то, смотрю, никуда сегодня не торопишься.
— Так свекруха бывшая его к себе вчера забрала. Тоже ещё та аферистка. Вечно лезет со своими придирками, так и старается мой авторитет перед сыном пошатнуть. То Проша умыт плохо, то одежда ей не нравится, мол, не по сезону одет. А где я ей наберусь новых вещей на каждый сезон?
— Вот и высказывала бы своему сыну претензии. Это он, как отец, обязан содержать ребёнка.
— Так и я о том же! Ладно, давай ещё по пироженке закажем и по торговому центру прогуляемся.
***
Антон торопился. Как на зло, пробка растянулась на несколько километров. Он в который раз набрал номер матери и взволнованно спросил:
— Ну как он? Температура не спала?
— Нет, Антоша. Я уже и скорую помощь вызвала, но ты сам знаешь, что в такое время её можно не один час прождать. А тебе, сынок, долго ещё ехать?
Антон посмотрел на скопление автомобилей вокруг и вздохнул. Тут два варианта добраться: или на вертолёте, или пешком. На первый у него пока не хватало денег, а второй, хоть и бесплатный, но тоже не слишком-то реальный. Идти ещё слишком далеко, да и машину не бросишь посреди дороги.
— Такими темпами только к утру доберусь, — грустно усмехнулся он. — А если серьёзно, то надеюсь через час быть у вас.
— Видишь, как не хорошо получилось, что некому больше лекарства для Прошеньки купить. Если бы Оля хоть намекнула, что ребёнок болен, так мы бы заранее подготовились. Неужели у неё душа за сына не болит?
— Ай, мам, не говори мне о ней. Даже слышать не хочу. Вроде пробка начала понемногу рассасываться, так что, глядишь, доеду быстрее.
Антон нажал на педаль газа, и автомобиль потихоньку тронулся с места. Упоминание о бывшей жене снова больно резануло сердце. Как мог он 5 лет прожить с этой женщиной? Неужели до свадьбы он не видел, какая она на самом деле? Ведь мать предупреждала, во все колокола била, чтоб у него глаза открылись. А он почти пять лет ничего не видел и не слышал, околдованный её красотой. Потом от этой её красоты, которой она так кичилась, тошнить начало. Лучше с крокодилицей жить, чем с бессердечной женщиной, у которой одни деньги на уме. Когда только он встретил другую женщину, заботливую и милую, то понял, в каком кошмаре среди бесконечных истерик и капризов он жил до этого времени. Одна отрада — сын Прохор. Конечно, мог бы он после развода Ольгу выставить за порог с одним чемоданчиком, с которым она к нему и пришла, а сына оставить себе. Но пожалел. Он зверь что ли, от матери ребёнка отнимать?!
Он помог арендовать им квартиру, за которую сам и платил. Кроме того и деньги ежемесячно перечислял в размере 20 тысяч. Мог, конечно, и больше давать, но хотелось ему, чтобы бывшая жена тоже за ум взялась и на работу устроилась. Да и Проша не малую часть времени в его новой семье проводил или у бабушки. Так что, этих денег, рассудил Антон, вполне должно хватать.
Когда он добрался до квартиры матери, Проша уже уснул. Скорая недавно приезжала, и фельдшер сделал ему укол.
— Думай, сын, думай, — говорила мать, наливая Антону борщ. — Сам же видишь, что ребёнок ей не нужен. Это мыслимое ли дело, больного ребёнка привозить. Ему в таком состоянии мать особенно нужна, а ей бы только гулять.
— Мам, Проше всего пять лет. Он маленький ещё, чтобы его родной матери лишать. Что он скажет нам, когда вырастет? Будет на всю жизнь обида, что рос без мамы.
— Спасибо он нам скажет! Неужели сам не понимаешь, что Ольге твоей только алименты нужны. Ты ей недавно дал деньги, чтобы она тёплый комбинезон сыну купила. И что? Мальчик снова пришёл в старом, холодном, который ему, к тому же, мал давно. Ты ждёшь, что она угробит ребёнка?
— Господи, мам! Ты когда-нибудь дашь мне поесть спокойно? Каждый раз одно и то же! Я думаю, что можно сделать. Моя жена ждёт ребёнка, а ты хочешь, чтобы я на неё ещё и Прошу навесил? Одно дело в гости его приводить, другое — насовсем забрать.
— Ой, Антоша, да Лизонька твоя совсем и не против забрать Прошу. Она мне сама говорила. С ней ребёнок будет и сыт, и одет, и здоров.
— Кстати, насчёт здоровья. Тут не только Ольга виновата, Проша в садике часто простывает. Я решил его в частный детский сад перевести, туда мои знакомые детей водят. Там условия гораздо лучше, чем в обычном саду.
— Ну-ну, — покачала головой мать и вышла в комнату к внуку.
***
— Кто тебя просил переводить Прохора в другой садик? — кричала в трубку Ольга.
— Я решил, что ему там будет лучше, — ответил Антон.
— Ты решил! А я, по-твоему, уже право голоса не имею? Я и так устаю, а это же мне, а не тебе, придётся утром его туда таскать, а вечером забирать!
— Хватит уже! Знаю я, как ты загружена работой. Уже несколько месяцев, как уволилась.
— А это не твоё дело!
— Ошибаешься! — вспылил Антон. — Пока я оплачиваю все ваши счета, я и решаю, как и где находиться ребенку.
— Это ты ошибаешься! — усилила крик Ольга. — Когда будешь платить нормальные деньги, тогда и будешь диктовать свои условия! А пока ребёнка ни ты, ни твоя мамаша не получите.
Ольга перестала отвечать на звонки и открывать дверь. В садик Прохора она тоже не водила. В ответ на это Антон перестал оплачивать съёмную квартиру и через месяц хозяева указали Ольге на дверь.
— Ты собственного ребёнка на улицу выгнал, — истерила в трубку Ольга. — Ты думаешь, я на тебя управу не найду?!
После долгих споров бывшим супругам удалось договориться, что Антон перечисляет деньги на съём другой квартиры, а Ольга отдаёт ему сына на то время, пока не устроится на работу и не обустроит новое жильё. Проша переехал жить в семью отца, а Ольга, получив некую сумму денег, решила всё-таки подать на алименты.
Каково было её недоумение, когда в суде Антон выдвинул встречный иск об установлении места жительства сына с ним и взыскание алиментов с бывшей жены. Причём, подготовился он основательно, заручившись поддержкой органов опеки. Этот суд он с лёгкостью выиграл. Ольга рыдала, требуя вернуть ей сына и алименты, но судья вынес своё решение.
Ольга уехала жить в посёлок, из которого она была родом. Она всё ещё надеется забрать себе сына и стребовать с Антона большие алименты. Но пока у неё ничего не получается.
В семье Антона родился ещё один сын. Прохор недавно пошёл в первый класс, и почти не вспоминает родную мать, которая ему даже не звонит.