Елена бережно положила брошь в коробочку, погладила ее поверхность. Сколько лежала она в доме Олимпиады Андреевны, сколько раз она доставала ее, держала в руках, снова и снова переживая те минуты, когда любимый подарил ее! А теперь ее нужно отдать, чтобы ублажить какую-то чиновницу, которая совершенно не знает, что это за вещь, какая судьба связана с ней! Просто за то, что она исполнит свой долг, выполнит свою работу? В душе Елены разгорался такой протест, о котором она даже подозревать не могла.Она решительно взяла коробочку в руки, пошла в комнату Олимпиады Андреевны.
Старушка сидела в кресле у окна, как она любила часто это делать, подперев своей сухонькой рукой щеку. Увидев Елену, удивленно взглянула на нее.
- Олимпиада Андреевна! Я не возьму ее!
Олимпиада Андреевна встрепенулась, замахала руками:
- Леночка, я хорошо подумала, прежде чем принять такое решение! Я уверена, Юра был бы не против.
- Олимпиада Андреевна, дело не в этом. Я не понимаю, почему эту вещь, которая не просто брошка, это же ... – Елена не могла сразу подобрать слово, - в ней любовь, понимаете? А отдать нужно человеку, который понятия не имеет, что такое любовь! Для нее это будет просто кусочек золота с драгоценными камнями.
Елена вдруг заплакала. Она не могла бы сказать, что заставило ее плакать, но в ее душе вдруг столько всплыло, что она почувствовала себя рядом с этой старушкой такой маленькой, ничтожной, и даже... грязной. Олимпиада Андреевна хранит любовь всю свою жизнь любовь к погибшему, а она... Ей вдруг стало невыносимо жалко тех лет, когда ее любили, и она знала, что любили, она это чувствовала! Но у нее не было ни любви к этим людям, ни даже благодарности к ним. Она вдруг попыталась вспомнить, кого же она любила, любила по-настоящему, хотя, пожалуй, не могла бы сказать, что это значит, и с ужасом поняла, что – никого! Ей нравилось слушать комплименты, видеть преклонение перед ней, ловить восхищенные взгляды, но любить... Ей нравилось, что женщины завидуют ей, видя рядом с ней завидных мужчин, но она сама снисходительно и даже с легким пренебрежением относилась к тем их них, кто рожал детей, любил своих мужей.
А теперь она завидует им, потому что их сердце умеет не только брать, но и отдавать, а она с ужасом понимает, что ее сердце пусто. Ей стало страшно: неужели никогда она не испытает любви, такой, ради которой можно пожертвовать чем-то своим, может быть, самым дорогим? Как же так? Она, такая красивая, такая заметная, и вдруг – такая ущербная? Даже – неполноценная? Елене было трудно смириться с этим, но в последнее время ей встречаются именно такие люди, которые будто специально показывают ей, как нужно любить. А заведующая детским домом, выходит, очень похожа на нее?..
Олимпиада Андреевна гладила плечи Елены, умиляясь тонкости души этой молодой и красивой женщины, совершенно не догадываясь о причинах ее слез.
- Какая ты чуткая, Леночка! Ты обязательно будешь счастлива! Обязательно!
От этих слов Елена заплакала еще сильнее...
... В северном городе готовились к празднику – Дню советской армии и флота. Над входом в Дом офицеров повесили соответствующий плакат, в магазинах царило особенное оживление, свойственное приближению праздников. Очереди в парикмахерские вырастали вдвое, а то и втрое, в кабинетах слышались разговоры о рецептах, о том, как сделать майонез дома, чтобы не ждать его появления в магазинах, как из трески сделать изысканное блюдо. Кто-то хвастался, что добыл баночку тресковой печени, у кого-то был припасен ящик болгарского лечо, помидоров в собственном соку... С грустью вспоминали времена, когда полки были уставлены болгарскими, венгерскими винами. «Тамянка», «Славянка», «Голубые озера», «Монастырская изба», «Старый город», «Токай» - об этом только мечтали. Зато в мужских кругах обсуждались варианты изготовления и очистки домашнего продукта. Даже изобретали нечто, в состав которого входил жженый сахар, черный чай, а дальше – по вкусу.
Надежда готовилась к празднику тоже. У нее тоже, как у всех, были запасы того, что выставлялось только на праздничный стол.
Мальчики подросли, уже топали в кроватках, крепко держась за спинки, требовали внимания к себе. Особенно любили Женю – она сразу шла к ним, порой даже раздеваясь на ходу. Малыши улыбались, показывая свои два зуба, что-то лепетали и тянули ручонки к ней. Надежда удивлялась: ведь именно Женя ревновала ее к мальчикам больше, чем Юля.
А Юля готовилась к экзаменам за восьмой класс, поэтому почти каждый вечер уходила в школу: то консультации, то факультативы, то дополнительные занятия по просьбе учащихся... Надежда понимала: девочка выросла, хочет встречаться почаще с друзьями, или с другом. А где еще можно встречаться совершенно легально, не боясь, что кто-то что-то заподозрит, как не в школе? До экзаменов оставалось еще три месяца, Юля усердно учила билеты, хотела после восьмого класса поступать в педучилище, как мать.
Надежда не советовала ей этого:
- Юля, пойми, я поступала в педучилще потому, что в том месте, где я жила, не было десятилетки, а зачем тебе это? Заканчивай десятый класс и поступай стразу в пединститут.
Надежду поддерживал и Александр.
- Ты боишься, что мы тебя не прокормим? – шутливо спрашивал он. – После института найдем тебе приличного офицера – я это беру на себя – и выдадим замуж.
- А что, я сама не смогу найти себе ну... мужа?
- Сможешь. Но за качество кто поручится?
Надежда улыбалась:
- Не пугай девочку!
Перед самим праздником Александр должен был ехать в командировку в Ленинград. Надежда очень расстроилась: она рассчитывала, что праздник они отметят вместе, уже приготовила ему подарок.
Перед его отъездом она вручила ему сверток, перевязанный лентой.
- Откроешь в праздник! Понял? Сразу почувствуешь, что мы рядом.
Александр обещал, что так и поступит.
В Ленинграде он устроился в гостинице при главном управлении, решил встретиться с офицерами, которые учатся в академии. Одного из них, Багирова, он знал только по фамилии, лично с ним не был знаком. Они познакомились, договорились отметить праздник вместе. Решив посидеть в небольшом ресторанчике, они заняли столик в углу, чтобы не привлекать к себе особого внимания.
- Когда находишься в другом городе, то земляк кажется уже почти родственником, правда? – спросил Сергей. – Мы с Николаем даже не были знакомы там, на Севере, а здесь стали друзьями. Да, мы с ним здесь даже попали в такую историю, помнишь, Коля?
- Что ты имеешь в виду?
- Ну помнишь, армяне, женщина, Елена? Тоже оттуда, из нашего города. Помнишь, как мы ее спасали от них?
- Елена? - удивился Антонов. – Не Никитина, интересно?
- Да, Никитина, она приехала сюда, думала покорить Ленинград с первого выстрела.
- И что? Не получилось? – с иронией спросил Антонов.
- Не получилось, зато попала в какую-то историю, из которой еле выпуталась. Вернее, мы ее выпутали, - ответил Багиров.
- Мы думаем, что выпутали, а что там на самом деле, кто ж знает? – поправил его Сергей.
- Она работает в библиотеке, недалеко от академии.
- Елена работает? – удивился Антонов.