Окончание. Начало здесь⤵️
Аскеты в белых лосинах
-- Имелись ли в истории периоды, когда мужская мода была зрелищнее, чем женская?
-- До французской революции вся история моды была такая. Какую эпоху ни возьмите – ренессанс, барокко: мужчина в кружевах, а женщина в черном платье. Что отражает положение вещей в природе: сравните петуха и курицу, павлина и цесарку... В арабском мире это и поныне сохранилось – мужчина важный, открытый, пузатый, в дорогом халате или весь в белом, а женщина темная, незаметная, в парандже. На протяжении веков мода ориентировалась на красавца самца и маленькую невзрачную самочку рядом. И только французская революция все поменяла местами. Ведь французские революционеры были массонами, а масонский образ мыслей: мужчины должны быть аскетами, а женщины – фифами.
-- Ничего себе аскеты: в обтягивающих белых лосинах! Именно французы ввели эту моду, распространившуюся по Европе, и даже суровый Николай I по несколько дней залечивал растертую ими кожу.
-- Дело в том, что великая французская революция повлекла за собой сильное увлечение античностью. И это сразу отразилось на моде. Революционно настроенные дамы отказались от обручей под юбками и от корсетов, сменив их на легкие прозрачные платья из муслина, похожие на туники и хитоны.
Ну а как было отразить свою солидарность с героями античности мужчинам? И они надели белые лосины – страшно неудобные, потому что делались из кожи лося и надевались мокрыми, чтобы при высыхании облипали ногу. Их хватало ненадолго, мучения они приносили ужасные, в военных походах были совершенно непрактичны. Но зато это имитировало мраморную наготу античных скульптур – и мужчины терпели. Ведь Апполон, как известно, был без штанов.
-- Мода и страдания всегда ходят рядом?
-- Обязательно! Как только исчезает страдание и приходит удобство – это уже не мода, а просто одежда. Мода не бывает удобной, это нонсенс. Посмотрите историю – все модное было неудобным: корсет для женщин, цилиндр для мужчин, женская юбка на китовом усе, мужской воротник-”отцеубийца”, он же фатермордер: туго накрахмаленный, с отогнутыми концами, подпиравший шею так, что растирал ее в кровь⤵️
И что же? Выйдя из моды в 1825 году, он вернулся в нее через сто лет, в 1910. Мода – это усилие над собой. Сегодня же повсеместно царит либерализм африканской одежды. Благодаря этому мы одеты удобно – в широких трусах, объемных брюках, растянутых майках. И мода умерла!
-- Зато вместе с неудобством ушли в небытие и возможности подчеркнуть внешне сословные привилегии. Ведь как было раньше: красные каблуки – только у дворян, горностаи – только у царской семьи...
-- Попытки подчеркнуть свое сословие никуда не делись. Для чего эти жутко неудобные длинные гелиевые ногти? Чтобы показать, что ты не занимаешься никаким трудом. "Вам надо печатать или стирать, или за ребенком ухаживать – а у меня длинные ногти, за меня все делает домработница! Вы все здесь бледные, а я загорелая, потому что вы не имеете возможности, а я с Сейшел прилетела. Вы все на устойчивых каблуках, потому что вам на работу успеть надо, а я на шпильке, потому что никуда не спешу". Одежда меняется, а суть человека – нисколько.
-- Есть ли в истории этапы, лишенные моды? Можно ли, например, говорить о моде социализма?
-- Конечно. Мы можем говорить о моде нацизма, о моде фашизма и моде социализма. Каждая диктатура имела свой взгляд на то, как должны одеваться женщины и мужчины. И в этом всегда были сильные и слабые стороны. Слабая – в том, что диктатура ждала от людей одинаковости, ведь диктатура всегда борется с индивидуальностью. А сильная сторона любой диктатуры – в отличном контроле над производством. Поэтому ткани были добротные и ноские. Как у фашистов, так и у коммунистов существовал ГОСТ, одежда долго носилась и не рвалась, от нее не отваливались пуговицы, как это бывает у теперешних изделий, несмотря на их большую цену. Но госнадзор за качеством не означал удобства. Одежда была сшита по очень неудобным лекалам, поскольку удобные лекала могут быть только при индивидуальном подходе. Одежда при диктатуре, как правило, некрасива.
-- А нацистская форма? Если откинуть ее символику и взять только силуэт – отличные модели.
-- Ну это уже заслуга Хуго Босса, он был талантливым дизайнером.
-- А кто заказывал моду при социализме? Чей вкус отражали широченные штаны, которые, кроме краснокожей паспортины, могли, не меняя формы, вместить три кило картошки?
-- Они отражали не вкус, а тот факт, что в СССР секса нет. Ведь это самые асексуальные штаны, которые только можно себе представить. А их идея – никоим образом не отвлечь советский народ от строительства коммунизма. По этой же причине вплоть до 1953 года было официально, приказом Верховного Совета СССР, запрещено декольте в женских платьях. Потому что надо строить, а не смотреть на сиси-миси.
-- Но если все можно объяснить функциональностью, то какова причина вопиющей нефункциональности военной формы прошлых веков? Все эти бантики и рюшечки на штанах мушкетеров, уже упомянутые белые лосины наполеоновской армии, гусарские ментики внакидку на левом плече, яркие камзолы – радость снайпера. На балах – еще ничего, но вот на поле сражений...
-- Нефункциональность военной формы прошлого объясняется очень просто – отсутствием оружия массового поражения. Главное в форме было – показать свою принадлежность к определенным цветам: герба, флага, короны. И это отличие “свой-чужой” считалось важнее, чем то, что ты отлично виден снайперу. Это цветовое отличие внедрялось в кровь веками: сначала так распознавали своих и чужих враждующие семейные кланы, вроде Монтекки и Капулетти, потом – рыцарские ордена, потом – военные. И это никуда не исчезло: сегодня так распознают своих и чужих спортивные болельщики.
Ну а военная форма стала сугубо функциональной лишь когда впервые были применены пулеметы – в англо-бурской войне. Тогда и стало ясно, что важно не цвет короны прославлять, а бойцов максимально сохранять. И появилась маскировочная одежда цвета хаки. Хотя у меня есть предположение, что это случилось еще позже, в русско-японскую войну.
-- Раньше мода бурно и немедленно реагировала на важнейшие события. Например, когда во Франции казнили сторонников монархии, появилась прическа а-ля виктим: волосы выбривали на затылке, как это делают жертве перед казнью. Почему сейчас нет такого резонанса?
-- Почему – нет? Мода сегодня реагирует еще бурнее. Как только прошла операция “Буря в пустыне”, так сразу в моду вошел стиль милитари: панталончики цвета хаки, ветровки. Как только еврейский вопрос остро встал, в моду вошли пейсы и лапсердак. Как только умер Майкл Джексон, сразу все надели белые носки, шляпу и накладные плечики. Душка моя, просто люди, которые не интересуются модой, они смотрят исключительно на марки пива и автомобили. В этом они мастаки. Вот вы, например, знаете, какой сейчас самый модный цвет нижнего мужского белья?
-- Нет. И какой?
-- Ярко-розовые трусики!
Кризис – это прелесть
-- Как итальянцы пришли к такой цыганской моде – блестки, стразы, цепочки на штанах?
-- Итальянцы не пришли к такой моде, это русские клиенты их заставили. Версаче, Дольче и Габбана, Кавалли полностью ориентировались на новых русских, на их вкусы и запросы. Не зря этот стиль в самой Италии выразительно называется путанеска. И породил его низкий вкус жительниц Восточной Европы. А Италия – государство, где мода составляет огромный процент госбюджета. И это, кстати, обычное явление, когда страна – основной поставщик моды – делает моду не для себя. Вы знаете, что французы вообще не интересуются модой? Вся мода в Париже, все бутики существуют только для приезжих. Это национальный экспорт. Что такое, с точки зрения индустрии моды, жители бывшего СССР? Необразованные, полудикие люди с неразвитым вкусом. Что они любят? Блеск, люрекс и когда богато. Вон, Лагерфельд прошлой зимой сделал коллекцию с большими меховыми шляпами и двуглавыми орлами, модели ковыляли по подиуму вот на таких шпильках – русская тема! Вы что думаете, это вкус Лагерфельда? Нет, конечно. Это потакание безвкусице русских потребителей. Кто платит, тот и заказывает музыку.
Вообще таких дураков в мире, которые увлекались бы модой, очень мало. Вы знаете, чтобы во Франции кто-то был модный? Да не в жизнь. Стильный – да! Но модный – никогда. Ведь мода создана для людей, у которых нет вкуса и они неспособны сами выразить свой стиль. Поэтому им нужно чужое мнение – чтобы авторитетом бренда прикрыться и защитить себя от нападок, что он не так одет. Мода – это заимствование чужого вкуса. Допустим, я не умею выбрать рубашку и тогда я покупаю любую рубашку “Кристиан Диор”, чтобы быть уверенным, что меня уже не обвинят в безвкусице. Ведь это бренд. “Что это на тебе за идиотские розовые ботинки?” -- “Ты дурак – это же “Дольче и Габбана”. “О-о-о-о! Это совсем другое дело”. Мне не нравилось, но тут сразу понравилось. Нувориши во все времена не отличались вкусом. У них вкус не поспевает за деньгами. И к России это относится в первую очередь.
Правда, бывает мода, которую там никоим образом не привить. В начале девяностых годов прошлого века в моду вошло асексуальное белье серого цвета. Так отразился страх западного мира перед эпидемией СПИДа. Женщина с помощью подобного белья как бы объясняла, что она соблазнять не хочет. Но в России, обратите внимание, это не привилось, потому что там действовали другие факторы: сильное преобладание числа женщин над числом мужчин. Поэтому стринги и кружевное белье россиянки подхватили сразу, а серое асексуальное отказались надевать наотрез. Стиль “унисекс” вообще никогда не был проблемой России. Это проблема западной Европы. Женщина в Западной Европе живет совсем другими категориями: она не хочет нравиться, не хочет, чтобы ее выбирали, она хочет выбирать сама. А в России женщина живет мечтой, чтобы ее вывезли из Брянска в Москву. На что я всегда говорю, что женщину можно вывезти из Брянска, а вот Брянск из женщины – никогда. Поэтому они остаются такими же безвкусными дурами, живя на Рублевке и будучи обсыпанными брюликами.
-- Почему исчезла мода на мужские головные уборы?
-- Потому что ношение головного убора требует интеллекта и статуса. И то, и другое выродилось. Шляпа, например, требует от ее владельца, чтобы он сидел на заднем сиденье автомобиля, а не на месте водителя. В головном уборе водить автомобиль неудобно и даже рискованно, поскольку сужен обзор. Да, автомобиль убил головной убор, и это очень печально.
-- Сколько живет мода?
-- Полгода. Это то самое время, за которое мода, ставшая отличительным признаком небольшой группы людей, уже достигает широких масс. Те, кто моду лансируют, начинают теряться в толпе. Им это не нравится – и они выбирают что-то новое. Ведь каково движущее начало моды? Желание показать свою избранность среди других слоев населения. Если что-то оригинальное и непривычное надевает один человек, это называется эксцентричным поведением, если группа – это мода, ну а если такое носят все – это уже банальность.
-- Каким вы видите будущее мужского галстука?
-- Неминуемая смерть. Галстуки уже вышли из моды. Они остались только в правительстве, похоронном бюро, банке и оркестре. То есть, теперь это уже признак профессии, а не модная деталь. И это означает, что очень скоро умрет также воротник на рубашке. Потому что он был нужен только для галстука. Мужская рубашка будет со стоечкой, и это станет триумфом Востока! Ведь это их воротник.
-- Кто определяет, куда качнется мода в ближайшем будущем – модельеры или промышленники?
-- Никто. Прогнозы и заказы в моде невозможны. Потому что мода – это зеркало истории. Вот, те, кто заняты в индустрии моды, приготовили заранее для нынешнего лета яркие красочные цвета. А народ стал покупать серое и черное. Потому что в дело вмешался кризис – и все перетасовал. Кризис сильно повлиял на моду. Блестки со стразами вышли из моды. Вместо гламура в моду пришла скромность, так называемый кризисный шик: темные тона, неяркие сочетания, вещи, которые не пачкаются быстро и их можно вычистить без помощи химчистки.
Во Франции за последние полгода продажа товаров моды сократилась на тридцать процентов. А продажа книг выросла на те же тридцать процентов. Люди стали меньше смотреть телевизор – потому что не хотят больше плохих новостей, а хотят уединения со своей мыслью и книгой. Ушло очень много мишуры. Все эти бесконечные коктейли, на которые приходилось ходить по долгу службы, пышные вернисажи с салютом – то, что емко называется “пустая тусня”. Я вам скажу: кризис – это прелесть. Я получаю огромное удовольствие.
Понравилось? Подпишись на наш канал и читай:
Дмитрий Лычковский, Ирена Полторак (с)
Разговор 2009 г.
