О Григории Орлове обычно говорят как о весельчаке и повесе, выпивохе и нахале, любителе и любимце женщин, а все свои звания и награды он получил только потому, что был фаворитом Екатерины II. В какой-то степени это так, но не совсем. Орлов также был отчаянным храбрецом и далеко неглупым человеком, интересующимся достижениями науки. И когда перед ним стояла серьезная задача, он проявлял все свои способности, в том числе, организаторские.
Эпидемия чумы в Москве 1771 года привела не только к смерти десятков тысяч человек от страшной болезни, но и вызвала возмущения жителей города, вылившиеся в Чумной бунт, который повлек дополнительные жертвы. Для борьбы с чумой и наведения порядка в городе Екатерина II отправила в Москву своего фаворита - графа Григория Орлова.
Наказание бунтовщиков – досталось и колоколу
В конце лета 1771 года императрица получила письмо от губернатора Москвы генерал-фельдмаршала Петра Семеновича Салтыкова. В письме говорилось о бедственном положении в городе и была просьба об отставке. Отставку губернатору Екатерина не дала, но для организации мероприятий по борьбе с чумой и поддержания порядка в городе отправила четыре лейб-гвардейских полка, командование над которыми было поручено генералу Григорию Орлову.
Орлову были даны неограниченные, практически диктаторские полномочия. Помимо гвардейцев в состав его бригады входила команда медиков и имелась очень весомая сумма на расходы - 100 тыс. рублей на расходы.
Когда Орлов выдвигался из Петербурга, там еще никто не знал, что губернатор города сбежал и в Москве начался бунт. Орлов прибыл туда сразу после его подавления генералом Еропкиным. Поэтому первыми действиями Орлова были мероприятия по выявлению бунтовщиков и суда над ними – в Москве проводились облавы и аресты, выявлялись имена зачинщиков бунта. Для ведения следствия и последующего суда на помощь Орлову из Петербурга прибыла комиссия из восьми опытных человек. Возглавлял ее генерал-прокурор Всеволод Алексеевич Всеволожский.
В результате проведенных мероприятий под суд было отдано более 300 участников, 72 человека были «биты кнутом с вырыванием ноздрей», а затем в кандалах отправлены на каторгу, 89 человек были биты плетьми и отправлены на казенные работы. Не пощадили и подростков – 12 человек высекли розгами. Были найдены четверо зачинщиков и убийц архиепископа Амвросия – их отправили на виселицу. Все приговоры были подписаны Екатериной.
Наказали и колокол на Набатной башне Кремля, призывавший к бунту - ему демонстративно вырвали язык.
Генерал Еропкин и противочумная комиссия
Передав ведение дел по бунтовщикам приехавшей следственной комиссии, Орлов приступил к борьбе с эпидемией. Была создана «Комиссия для предохранения и врачевания от моровой заразительной язвы», ее председателем был назначен Петр Еропкин.
Правда, отважный генерал не сразу мог в полную силу приступить к своим обязанностям – он был прикован к постели, так как получил тяжелые травмы от камней, которые бросали в него бунтовщики. Кроме того, он сильно переживал из-за того, что не смог предотвратить бунт и считал себя в этом виновным, поэтому вместе с донесением императрице о произошедших событиях он попросился в отставку. Екатерина прислала ему о приказ об увольнении – правда, дата в нем не была проставлена. Она велела передать, что он волен сам поставить дату, какую считает нужным. Ответственный Еропкин, едва поправившись встал в строй и стал правой рукой Орлова.
За участие в борьбе с чумой и подавление бунта Екатерина также пожаловала ему 20 тысяч руб., наградила орденом Св. Андрея Первозванного и подарила 4 тысячи душ крестьян. Но от последнего подарка Еропкин отказался.
В состав комиссии вошли также представители от церковнослужителей и мещан, несколько врачей, в том числе доктор Афанасий Шафонский, первый выявивший чуму.
Мероприятия, позволившие сдержать распространение заразы
Борьба с чумой продолжилась. По сути, использовались прежние меры в борьбе с моровой язвой, но теперь у властей и возможностей было больше, и контроль за выполнением этих мер стал намного строже, а контроль за порядком в городе – жестким.
Как и прежде, город был поделен на участки, но теперь вместо 14 их стало 27, то есть, они стали меньше, и смотрители могли более тщательно осуществлять контроль.
Патрули, организованные из прибывших с Орловым гвардейцев, следили за порядком, строго пресекая скопления людей, а также грабежи и мародерство. Тех, кто был пойман на воровстве или даже у кого находили чужое имущество, казнили на месте.
Были открыты новые больницы – их называли «опасные», во всех установлены твердые нормы питания. Был обеспечен строгий учет больных. Под одну из больниц Орлов отдал свой родовой дом в Москве.
Врачам и персоналу выплачивалось двойное жалование, а если тот умирал, то его семье назначалась пенсия. Помимо жалованья платили и надбавку, причем, хорошую. Так, ученик лекаря получал 20 рублей, при том, что корова тогда стоила 4–5 рублей. Для привлечения в больницы служителей, крепостным была обещана вольная после окончания эпидемии.
Также были открыты дополнительные карантинные дома, а чтобы люди не сбегали, им платили за пребывание в нем. При выписке холостые получали по 5 рублей, женатые по 10.
За нарушения была введена система штрафных мер. Так, за продажу ношеной одежды назначался штраф в 20 рублей.
Детей, оставшихся без родителей, свозили сначала в специальный карантинный приют на Таганке, а потом переводили во вновь организованные Императорские воспитательные дома.
Велась регулярная работа по улучшению санитарно-эпидемиологической обстановки в городе. Так, улицы постоянно очищали от мусора, бродячих животных отлавливали, сливные канавы расширяли. Для горожан были открыты новые бани.
Бригады «курильщиков» специальным составом окуривали церкви, присутственные места, жилые дома.
Другие бригады занимались похоронами умерших. Они ходили с крюками и вытаскивали трупы. Работали такие бригады круглосуточно, называли их мортусами. Шли в них, как правило, преступники, которым было обещано помилование. Жалованье могильщикам было значительно увеличено. Под новые кладбища были выделены места за городской чертой, за Камер-Коллежским валом. Было организовано около 10 новых кладбищ (в их числе – Ваганьковское). Родственникам запрещено было сопровождать усопших.
Орлов считал, что важно ограничить передвижение людей по городу, чтобы они не разносили заразу. А для этого нужно обеспечить горожан работой. В частности, были организованы земляные работы для увеличения Камер-Коллежский вала, отделяющего кладбища. Необходимости в этом не было, но люди были заняты и получали оплату.
Была организована доставка в город воды и продовольствия, а также бесперебойная поставка уксуса, который использовался для дезинфекции.
Вокруг города усилили блокпосты. Горожане рассказывали друг другу, что солдаты стреляют даже в птиц, вылетающих из города.
Орлов лично, не опасаясь подхватить заразу, обходил больницы и карантинные дома, проверял, как содержатся больные. Ходил по улицам, проверяя их чистоту.
Все эти меры, предпринятые далеким от эпидемиологии человеком, быстро начали приносить результаты. Уже через месяц эпидемия пошла на спад. Так, если в сентябре, в месяц, когда Орлов прибыл в Москву, смертность составила 21,4 тыс. человек, в октябре она была 17, 6 тыс. чел., то уже в декабре 5,2 тыс., а в декабре 805 человек.
Эпидемия чумы была побеждена, но она унесла от 52 000 до 100 000 жизней.
Победители чумы
Григорий Орлов вернулся в Петербург, где его ждала торжественная встреча. К его приезду Екатерина II велела возвести в Царском Селе триумфальную арку с надписью «Орловым от беды избавлена Москва». Арка расположена на выезде из Екатерининского парка.
Также ему была вручена медаль «За избавление Москвы от язвы в 1771 году».
По какой-то причине роль Петра Еропкина Екатериной не была оценена по достоинству. Он, генерал, получил следующий не военный, а гражданский чин действительного статского советника. Еропкин обиделся и вышел в отставку, только через 12 лет он вернулся на службу, заняв должность московского главнокомандующего. Но в Москве о его заслугах помнили, и переулок рядом с его домом и сейчас именуется Еропкинским.
Строительство первого Московского водопровода
Одной из причин, почему эпидемия в Москве была столь тяжелой, было отсутствие современной системы водоснабжения. Питьевую воду жители города брали из рек Яуза и Неглинка, в которые сливались стоки города. Специальная комиссия провела поиск и исследование ключевых вод в окрестностях Москвы, и в июне 1779 года Екатериной II был подписан указ о строительстве первого московского водопровода, который получил название Екатерининский. Его строительство продолжалось 26 лет, но он обеспечил жителей города чистой водой, и больше моровая язва не возвращалась.
О Чумном бунте можно почитать здесь:
Статьи про Григория Орлова: