Многопрофильная клиническая больница. Гинекологическое отделение.
Часов в 12 поступил звонок из гастроэнтерологии: "Женщина у нас сегодня поступила. Асцит. Нужен осмотр гинеколога".
День весь прошёл в операциях, до консультаций руки не доходили. Часа в 3 врач-консультант халат "на выход" переодела, мне рукой махнула, пойдём, мол. Тогда у нас была заведена практика раздела отделений: они были закреплены за конкретным доктором. Естественно, это касалось только консультаций в дневное время.
Гастроэнтерология была закреплена за самым опытным врачом отделения. Врач истинно советской школы, которая выполняла любые операции. За исключением, правда, лапароскопических. Она летала в молодости по санавиации тогда, когда еще была авиация. Да и в свои 60 лет брала 12-13 дежурств из 30 в месяц по той же санавиации, правда, теперь уже автомобильной. Семьёй, увы, не обзавелась: ни мужа, ни детей. То ли расплата за такой режим работы, то ли скверный характер. Коллеги склонялись к последнему.
А я в тот момент была интерном. Весьма любопытным, порой, даже приставучим. Напросилась я на консультацию с Марьей Ивановной. И вот идём по длинному-длинному коридору-переходу в другой корпус больницы.
Заходим в ординаторскую отделения. Врач уже историю подготовил, устно прокомментировала: женщина 54х лет, поступила утром. Жалобы на увеличение живота. Кожные покровы жёлтые. Острого живота нет, общее состояние удовлетворительное, поэтому положили разбираться в гастроэнтерологию. В 16.00 назначено УЗИ.
Марья Ивановна просит организовать ей рабочее место. В отделении есть процедурный кабинет, а в нем кушетка-трансформер: превращается в некоторое подобие гинекологического кресла. Старенький агрегат, но с горем пополам придали нужную форму. Зовут пациентку.
Марья Ивановна проводит стандартный опрос про роды, аборты и прочее. Пациентка все желтая, худенькая. Отвечает на вопросы вполне бодро: двое самостоятельных родов, абортов не было (брови у советского врача Марьи Ивановны удивлённо поднялись). По-женски вроде и не болела ничем. У мамы что-то было, да. Что - не помнит, мама умерла в 58, быстро сгорела. Кажется, онкология, но толком никто ничего не сказал. Это ещё в 90х было.
-Когда в последний раз были у гинеколога?
-Лет 5 назад. Может, 7. У нас на работе медкнижки не требуют, чего ходить-то.
-Месячные давно закончились?
-Да лет с 45, наверное. Я потому и не ходила по врачам, чего ходить-то. Ну приливы были, но что ж с ними поделать? Бабья доля у нас такая.
-А живот не болел?
-Полгода периодически тянет. Но думаю, это кишечник, у меня какие-то проблемы с запорами начались. Ну и хозяйство опять же: тяжёлое чего подниму - вот он и ноет, ясно дело.
-Смотрите, сейчас живот немного напряжен. Там жидкость - асцит. Завтра утром будут уже готовы все анализы, и мы эту жидкость возьмём на гистологию через прокол влагалища. Это не очень приятная процедура, но её необходимо выполнить.
-У меня что-то серьёзное?
-Возможно. Но какое-то более-менее определенное заключение можно дать только после проведения анализа.
Сделали запись в истории, договорились, что придём завтра утром на пункцию заднего свода влагалища. Марья Ивановна лечащему доктору сказала: "Не наш профиль - онкологический. Сейчас анализы придут, будешь, скорее всего, переводить в онкодиспансер."
Идём по длинному коридору обратно. Сначала молча. Потом я спрашиваю:
-А почему сразу нельзя пункцию сделать?
-Потому что женщина необследованная. Ты хоть один её анализ видела? Пока даже "тройки" нет. А вдруг крованет? В таких делах спешить не надо. Ситуация не экстренная. Тем более, никто эту пробирку с жидкостью на ночь в патанатомию не понесёт, и уж тем более, никто её смотреть не будет там. Всё завтра, не торопи события.
-А как вы думаете, у неё печень или яичники?
-Скорее всего, и то, и другое. Где первично - не скажу. Обычно все-таки яичник "стреляет" в желудок. Мы же не смотрели, может, там и в желудке что-то есть.
УЗИ сделают, будет понятнее. Руками яичник справа увеличен, печень бугристая. Посмотрим. Пойдёшь со мной завтра на пункцию?
-Конечно! Ни разу не видела, как это делается, только в теории знаю.
Пункцию заднего свода влагалища в тот раз я так и не увидела. Потому что ночью пациентка умерла. Для меня это было каким-то шоком: я предполагала тогда, что онкологические больные уходят по-другому. Только вчера ведь с ней разговаривали, она была весьма бодра...
На УЗИ было выявлено новообразование яичника (кстати, небольшое по размерам), метастазы в печени, канцероматоз брюшины. Вскрытие подтвердило: первичный очаг был в яичнике, потом уже из него все расползлось. Смерть же наступила от тромба. Пытались спасти, и реаниматолог был на месте через 5 минут, но увы - ничего не предвещало.
Когда обсудили ситуацию с Марьей Ивановной, то она сказала такую фразу:
-Как нам всем повезло!
-А кому - всем и в чем именно?
-Нам с тобой, что не полезли вчера кульдоцентез делать. Представляешь, сказали бы: женщина умерла после того, как гинекологи её пунктировали. Вот разборок-то было!
-Ну самой женщине-то не очень повезло...
-А это как сказать. Смотри, она умерла, так и не узнав своего диагноза. Не каждый хочет знать, что болен раком. Она умерла быстро, не было этих мучений, не было ещё боли, от которой не спасают даже наркотики. Поверь, я много онкологических видела. Каждый второй мечтает о такой смерти.
-Но просто все это так внезапно. А родные? Семья?
-Для них тяжело, да. Не успели проститься. Не знали, что надо прощаться. Тем не менее, моё мнение, которое уже не изменится, учитывая опыт и возраст: быстрая смерть - это награда, которую надо ещё заслужить.