- И что… ты его простишь? – на лице подруги было написано такое брезгливое выражение, что Аня сжалась в комок, - он, видите ли, вернуться решил, спустя месяц! Паразит! Жить без вас не может. И ты ему веришь?
- Не знаю, - прошептала Аня, - не знаю, как быть с Яриком и Лизой. Они так любят отца… Они весь месяц его ждали… из командировки. Каждый день спрашивали. Может, ему разрешить с ними видеться, хотя бы раз… в месяц? Как думаешь?
- Еще чего, - фыркнула Люсьена, - зачем длить агонию? Сколько семей разводится, и никто еще не умер от этого… Я уверена, что еще немного, и он совсем забудет детей, а через год вообще не вспомнит об их существовании.
- Зачем ты так? – Аня взглянула на нее укоризненно, - он всегда был отличным отцом.
- Ага, а чужая юбка все же заманчивее… Променял детей, паразит…
Люсьена хлопотала, разливая чай и ловко мастеря бутерброды.
- Пей чай.
Аня взяла чашку, сделала мучительный глоток и тут же ее отодвинула – ничего не лезло в горло, внутри у нее полыхал настоящий пожар, и казалось, что если она не поделится со своей бедой, то сгорит дотла. Но встреча с подругой вызвала только обратный эффект – она начала подливать масло в полыхающий костер. Стало вообще невыносимо. Она уже пожалела, что прибежала к Люське за поддержкой. Но больше было не к кому. Родители были далеко, мама болела и очень не хотелось ее тревожить. Она и так целый месяц держалась.
А Люська бушевала:
- Гони его поганой метлой! Прощать такому – себя не уважать! И дети поймут. Как ты с ним жить собираешься? Какой ты им пример покажешь? Терпилы? – презрительно говорила Люсьена, поджав губы, - не будь подстилкой, подруга…
Она стояла руки в боки, и глаза ее метали праведные молнии.
- Ладно, я пойду, - Ане стало неприятно, она поднялась из-за стола, - за Лизой надо в садик…
Люсьена вскочила, поняв, что перегнула палку, затараторила вслед:
- Я же тебе добра желаю. Кто тебе скажет правду, если не лучшая подруга?
И вдруг… на этих словах Аня резко развернулась, глаза ее расширились и обратно сузились. Такие моменты, как правило, не предвещали ничего хорошего. Обычно добрая и ласковая, избегающая любого конфликта, она вдруг взорвалась:
- Правду - говоришь? Ты любишь правду? – она смотрела Люсьене в глаза, лицо ее полыхало, а ноздри гневно раздувались, - и ты меня терпилой и подстилкой обзываешь? Ты? Ты, которая уже несколько лет встречаешься с женатым мужчиной? Разбиваешь чужую семью. А там тоже дети! Ты хмуришь брезгливо лицо, потому что мне муж изменил? А сама столько лет встречаешься с таким же изменником? Самой не противно? Это ты подстилка!
Люськино лицо перекосилось, глаза тут же налились слезами.
- А ты… ты жестокая подруга, - произнесла она трясущимися губами.
- Да потому что есть учителя, - зло перебила ее Аня, - ты в своей жизни сначала разберись, а потом других учи!
И хлопнув дверью, Аня резко выскочила из ее квартиры. Захлебываясь слезами, промчалась по уже темнеющим улицам, вытирая на ходу мокрые глаза. Только вернувшись домой, она вспомнила, что не зашла в детсад за Лизой. Но тут же услышала ее звонкий смех, прозвучавший в детской. Быстро разувшись, вошла в комнату и застыла на пороге.
- Мама, мама, папа вернулся! - закричала радостно 5-летняя Лиза, сидя у отца на коленях. Рядом стоял второклассник Ярик, показывая отцу свои рисунки. Его лицо тоже светилось счастьем.
- Ты не уехал? – бесцветным голосом спросила Аня, чувствуя бесконечную усталость, - я же тебя просила.
- Я не смог уехать, не увидев детей, - Павел виновато отвел глаза.
А Лиза тут же вцепилась в отца:
- Ты снова уедешь в… командиловку? – она еле выговорила трудное слово, тревожно заглядывая ему в глаза. Ярик тоже замер, ожидая ответа.
Отец кивнул, нахмурившись:
- Да, дела, ребятки… работа, - неловко начал он оправдываться, - на север посылают. Там мало таких специалистов, как я…
Лиза тут же обхватила его за шею и завыла:
- Не пущууууу!
Да так тяжко, по-бабьи, что у Ани оборвалось сердце. Ярик тоже опустил голову и захлюпал носом.
- Ну ладно вам, ну… будет, - Павел погладил рукой дочку по спине, перевел взгляд на сына, - ну а ты чего? Ведь взрослый уже.
- Ничего я не взрослый! – вдруг заревел в голос Ярик и уткнулся лицом в грудь отца, все его тело сотрясалось.
Павел обнял его и растерянно оглянулся на Аню, словно ища поддержки. И Аня вдруг решилась. Улыбнулась и громко сказала:
- А никуда папка не поедет! Мы отменяем его командировку! Правда, ребятки?
Детские лица высохли моментально, засияли улыбками:
- Правда, пап?
Лиза живо вывернулась из-под его руки, заглянула в глаза.
А Ярик недоверчиво повернулся к матери:
- Мам, а ты откуда знаешь?
Павел весело вскочил с дивана, подхватил на руки обоих детей и закружил:
- Мама знает все! Мама может все!!! Ураааа!
- Урааа! – подхватили счастливые дети.
Вечером, уложив спать детей, супруги тихо разговаривали на кухне.
- Ты правда меня простишь? – спрашивал Павел.
- Ага, размечтался, - прищурилась Аня, прихлебывая чай, но вдруг почувствовала, что после принятого решения - камень с души, который весь день ее придавливал к земле, вдруг свалился, - я это делаю ради детей, а жить мы будем, как соседи.
В тот вечер они просидели до глубокой ночи и говорили, говорили… Как никогда.
С Люсьеной они потом помирились. Подруга нашла в себе силы порвать с женатым мужчиной и вскоре встретила хорошего парня.
- Спасибо тебе за ту правду, - сказала она потом Ане, - если бы не тот твой горячечный порыв, я бы еще долго ходила, как слепая. Ты мне в один момент глаза открыла.
- А ты мне, - призналась Аня, - в тот момент я поняла, что если останусь одна, то могу повторить твою судьбу. И я решила ему дать шанс...
Спустя полгода Аня простила его окончательно.
И ни разу об этом не пожалела – более преданного мужа надо было еще поискать.