- Что, не нравлюсь? - неприятно осклабилась Ланселина, смахнув с лица грязные пряди спутанных волос. - А раньше нравилась.
- Мне нравилась не ты, а то, на что ты способна в постели, - сухо ответил Дэнзет. - Я знал, что ты шпионишь для оракулов. А теперь даже знаю, почему ты это делала.
- Ты не можешь ничего знать о моих мыслях и тайных желаниях, - криво усмехнулась жрица.
- Ошибаешься. Мне доподлинно известно, что ты выбрала меня объектом своей мести за то, в чём я не виновен. Тебе доставляло удовольствие насмехаться за моей спиной и строить планы на то, как именно ты будешь мне мстить, когда Верховный Оракул сочтёт меня бесполезным и отдаст тебе. Тебя наказали по его приказу, Селин. Это он ответственен за твои муки, а не я. Ему просто нужно было на ком-то выместить свою злость, и выбор пал на тебя. Но ему ты отомстить не могла, потому что он был твоим хозяином. Ты ненавидела его за свою боль и боялась, потому что была для него пустым местом. Я - лишь причина того, что этот человек был очень зол. Ты сделала неправильный выбор. Если бы шпионила для меня, а не для него, всё могло бы сложиться иначе.
- Это Заар тебе всё рассказал? - предположила Селин, продолжая ухмыляться.
- И снова ты ошибаешься, - возразил Уартхол. - Я узнал всё ещё до встречи с ним. Истинный дар вершителей судеб бы устроен очень удобно для тех, кто любит совать нос в чужие дела. У тех оракулов, которым ты служила, такого дара не было, силу их проклятиям давало зелье, созданное из крови настоящих провидцев, а у меня он был. Я, правда, до недавнего времени об этом даже не подозревал. Но теперь его нет ни у меня, ни у них - ни у кого. Я его уничтожил.
- Ложь! - выплюнула Ланселина пустое обвинение.
- Разве? - вопросительно приподнял Дэнзет бровь. - Если не веришь, я могу рассказать тебе одну давнюю историю. Ты должна её помнить, потому что это была твоя первая ночь в Храме Даар. Ты тогда была невинной и напуганной девочкой. Ждала своей участи в той самой комнате, в которой потом принимала многочисленных щедрых покровителей. Горели свечи, по твоим щекам текли слёзы… Той ночью к тебе пришёл жрец по имени Атаил. Он увидел твой страх и решил развеять его вином и глупой шуткой о двух оракулах, которые одновременно захотели наведаться в постель к одной и той же жрице. Оракулы встретились в её спальне и начали ссориться. Они проклинали друг друга на все лады и сгоряча оба пожелали друг другу вечных мук. Так оракулам случайно удалось открыть секрет бессмертия, но повторить это почему-то больше ни у кого не получается. Из зависти Верховный Оракул запретил другим оракулам навещать жриц, и с тех пор в их покои могут входить только покровители и евнухи. А два бессмертных оракула до сих пор продолжают ссориться из-за жрицы, которая давно умерла от старости. Ты тогда сказала Атаилу, что это очень глупая и совсем не смешная шутка. Но всё то время, пока он говорил с тобой, твой бокал постоянно наполнялся вином. Ты перестала бояться и не противилась, когда… Продолжать?
Ланселина одарила его ненавидящим взглядом, но предпочла промолчать. Она прекрасно помнила ту ночь, потому что Атаил не был с ней ни нежным, ни деликатным. Он стал не только её первым мужчиной, но и учителем, на протяжении нескольких следующих месяцев еженощно наведывавшимся в комнату личной рабыни-наложницы и вытворявшим с ней всё, что вздумается. «Ты должна научиться притворяться и скрывать свою ненависть», - говорил он после каждой пытки. Этот урок Селин усвоила очень хорошо. Все эти годы она только и делала, что ненавидела и притворялась. Но Уартхол не мог услышать об этом от Заара, потому что евнух ничего не знал. Подробностей тех ужасных ночей не знал никто, кроме самой Ланселины и Атаила.
- Ты умрёшь, Селин, - сообщил король Иллиафии, так и не дождавшись ответа. - Я не могу оставить в живых врага, который сам придумывает причины для ненависти.
- Значит, всё-таки убьёшь? - скривилась жрица. - А я думала, что не решишься. Я ведь женщина. Тебе всегда претило обижать женщин.
- А я и не стану пачкать о тебя руки. Я обещал эту честь другому человеку.
В глазах Ланселины всё же мелькнула тень страха.
- Другому человеку? Той ведьме, которая меня сюда притащила?
- Она тоже побрезгует, - поморщился Уартхол и бросил короткий взгляд в сторону стражников, которые привели евнуха, но держались поодаль так, что Селин их не видела. - Я скажу, кто это, но сначала мне хотелось бы услышать от тебя ответ на последний вопрос. Почему ты отравила Заара?
- Он мне надоел, - презрительно фыркнула Селин. - Этот раб был полезным, пока прислуживал мне в Храме, а потом дарованная Колехортами свобода сделала его невыносимым. Таскался за мной повсюду, как преданный пёс, в глаза влюблённо заглядывал. Тьфу! Я рада, что его больше нет. Евнухи не люди, они другой судьбы не заслуживают.
Уартхол тяжело вздохнул и жестом подал стражникам сигнал подвести пленника к клетке, которую стояла теперь не на дворцовой площади, открытой всем ветрам и снегу, а под навесом у воинских казарм. Увидев Заара, Ланселина пришла в ужас, а он смотрел на любимую женщину с такой обидой и горечью, что Дэнзету самому стало больно.
- Он человек, Селин. Считать иначе было самой глупой из твоих ошибок. Стража, заприте их вместе и не вмешивайтесь в остальное. Доложите, когда всё закончится.
Уходя, он слышал протестующие крики Ланселины и слова, которые Заар уже говорил раньше. «Вместе, моя госпожа. Мы уйдём в Небесные Храмы вместе. Ты обещала, поэтому я ждал тебя здесь». Таков был печальный финал любви недалёкого евнуха к коварной женщине, не способной на искренние чувства. Дэнзет до последнего не верил, что Заар решится собственными руками отнять жизнь Селин, но один из оставленных у клетки стражников догнал своего короля раньше, чем тот дошёл до ступеней парадного крыльца. Раб задушил женщину, после чего оторвал длинный лоскут от её юбки, сделал петлю и последовал в Небесные Храмы вслед за возлюбленной - такой получился доклад.
- Сложите для них один костёр. Пусть отправляются к богам вместе, - распорядился Дэнзет и остановил стражника, который уже собирался уйти выполнять поручение. - Постой. Ты тоже не видел, как на дворцовую площадь попали колдунья и клетка?
- Нет, Ваше Величество, - отрицательно качнул головой воин. - Ветер был сильный. Снег повалил так, что даже этого крыльца не было видно, а потом всё успокоилось, и они уже были здесь.
- Не с неба же они свалились вместе со снегом, - проворчал Уартхол сердито, хотя уже начал подозревать, что всё было именно так.
Навина учится. Она уже достигла колоссальных успехов в развитии своих способностей и продолжает постигать сложную науку управления стихиями дальше. «Я по сравнению с ней бесполезная шаманка», - пошутила Вея, когда Дэнзет наведался в Акильфадию, чтобы послать Колехортов к демонам, успешно пройти сложный экзамен и получить титул короля Иллиафии. Навина уже тогда могла заткнуть за пояс самую могущественную колдунью всех времён, а теперь… Теперь ей даже не нужен дракон, чтобы летать. Ей подчиняются вода, огонь, земля и ветер. Она может даже Грязное море заставить отступить подальше от берега, чтобы зимние штормы не слишком сильно беспокоили рыбаков и жителей прибрежных деревень. Она…
- Хватит, болван, - обругал Уартхол самого себя и вернулся к королевским обязанностям, которых было гораздо больше, чем хотелось бы.
* * *
Странный, непривычный звук, очень похожий на пение, проник сквозь пелену глубокого сна и заставил Навину проснуться. Она уже так давно не слышала, чтобы кто-то пел, что не верила собственным ушам. И песня… От звучавшей в ней печали даже самая чёрствая душа вывернулась бы наизнанку.
- Рида? - удивилась Навина, открыв глаза и обнаружив рядом с собой на постели девочку, с которой когда-то познакомилась в замке Колехортов в Лунных горах. - Ты как сюда попала?
Девочка перестала самозабвенно тянуть особенно тоскливую ноту и радостно улыбнулась.
- Я здесь живу, - сообщила она с важным видом. - А сейчас я пою тебе песни, потому что Дэнзет попросил присмотреть за тобой, пока его нет. Это очень важная задача. Если я с ней справлюсь, он покажет мне настоящего фьорага.
- Вообще-то он король, и его надо называть Ваше Величество, - заметила Навина, заставила себя сесть и сонно потёрла глаза.
- Он не любит, когда его так называют, - сообщила Рида, сползая с кровати, чтобы подать проснувшейся подопечной тёплый халат. - Все акильфы не любят, когда их называют господами и величествами. Вея тоже не любит. И Маркус.
- Это они тебя сюда отправили?
- Я сама захотела. В Лунных горах очень много драконов. Там опасно. Вея хотела отдать меня в какую-нибудь хорошую семью в Кьорданаге, но у неё столько дел, что заниматься такой чепухой некогда.
- Это она так сказала? - поморщилась Навина, но не из-за услышанного, а потому, что после эксперимента с перемещением на дальние расстояния с помощью духа стихий болело всё тело.
- Нет, это Марла сказала, - уточнила девочка, бережно расправляя складки на ткани халата, который разложила на постели. - Вея её за это отругала. Марла всегда болтает много того, о чём вообще говорить не следует. Когда Дэнзет сказал, что может забрать меня сюда, она начала пугать меня. Помнишь, как он ворвался в твою комнату, а потом убил друзей Маркуса и Веи? Я тогда очень сильно испугалась. Вея говорила потом, что он просто очень болен, и поэтому иногда творит ужасные дела, но на самом деле он хороший, и ему очень стыдно за плохие поступки. Он даже хотел сам умереть от стыда. А Марла сказала, что он хочет забрать меня, потому что я знаю, что это он тогда всех убил. «Заберёт тебя и тихо свернёт твою тощую шею, чтобы ты лишнего не болтала», - так она сказала. Он ведь теперь король, ему нельзя, чтобы о нём плохо говорили.
Навина прикрыла глаза и попыталась собраться с мыслями, поскольку болтовня неугомонной девчушки создавала в голове хаос.
- Ужас! Уже совсем темно! Я проспала весь день! - нашла она нейтральную тему, надеясь, что Рида хотя бы на время остановит поток информации. - Ты давно здесь со мной сидишь?
- Сначала немножко посидела до обеда, потом поела, а теперь опять сижу, - отчиталась девочка. - Дэнзет велел не пускать к тебе слуг, пока ты не проснёшься, потому что они очень шумные, и могут тебя разбудить. Я дрова в камин сама подкладывала. И песни пела. Хотела почитать тебе, но там непонятно написано. Это не общий язык, я таких закорючек не видела никогда. Есть хочешь? Все уже поужинали. Если хочешь, я могу сказать, чтобы тебе принесли что-нибудь.
- От миски каши и кружки травяного чая точно не откажусь, - согласилась Навина, чувствуя себя невероятно голодной, поскольку продолжительный сон не мог заменить нормальную еду.
Она не ела уже несколько дней - просто не могла. Чем сложнее магия, тем больше сил она отнимает, а на организме это сказывается по-разному. Иногда новый навык даётся легко, но чаще попытки самосовершенствования заканчиваются либо ужасной головной болью, либо невероятной усталостью, либо постоянной тошнотой. Это только со стороны кажется, что магу колдовать - что дышать. А на самом деле для того, чтобы так было, нужно учиться и ко многому привыкать. Работа с каждой стихией отдельно не представляла для Навины никакой сложности, но когда нужно было сочетать разные стихии или преобразовывать их, это, мягко говоря, изнуряло. Чтобы побыстрее получить представление о границах собственных возможностей, приходилось жертвовать многим, поэтому в последние месяцы Навина постоянно чувствовала себя больной и разбитой.
Дождавшись, когда Рида скроется за дверью, девушка встала с постели, болезненно поморщилась и побрела за установленную в углу комнаты ширму, чтобы справить естественные надобности и умыться. Когда возвращалась обратно к постели, не нашла в себе сил даже несколько шагов сделать - просто села на ковёр посреди комнаты и раздражённо вздохнула, ругая себя за излишнее усердие по доставке Уартхолу его отравительницы. Магия земли может дать телу исцеление, но её нет в мёртвых стенах человеческих жилищ. Для того, чтобы восстановиться, Навине достаточно было бы просто выйти на улицу, упасть в снег и лежать там до тех пор, пока милостивая природа сама не сделает всё, что нужно. Увы, для того, чтобы так поступить, нужны силы хотя бы для того, чтобы дойти до двери. Не следовало так сильно истощать себя. «Можно попросить кого-нибудь, чтобы мне помогли выйти», - подумала девушка за мгновение до того, как помощь пришла сама.
В отличие от королевского секретаря, болтушка Рида прекрасно осознавала значимость Навины Тир не только для Иллиафии, но и для всей Сальсирии - рассказывая о ней, Уартхол разве что оды не складывал молодой колдунье, которая защитила весь мир от одичавших драконов и предотвратила возможность зимнего голода. Поскольку заботиться о Навине было поручено именно осведомлённой и невероятно исполнительной девочке, а не кому-либо ещё, последствия не заставили себя ждать. Вместо того, чтобы распорядиться насчёт каши и чая, Рида привела в спальню своей подопечной целую толпу прислуги, которая теперь могла шуметь сколько угодно, потому что госпожа уже проснулась. «Ладно. Почему бы и нет?» - смирилась Навина с таким поворотом событий. Она не привыкла чувствовать себя госпожой, но раз уж выбора ей всё равно не оставили, то разумнее всего было воспользоваться этой возможностью, а не упираться. Слуг, правда, покоробило от просьбы госпожи, но она ведь колдунья - ей виднее, как над собой измываться. «Просто помогите мне выйти куда-нибудь в сад, посадите в снег и оставьте в покое», - это, пожалуй, и правда прозвучало странно, но Навина точно знала, что так силы восстановятся гораздо быстрее, чем от горячей ванны, сытного ужина и утомительного безделья.
- Ты же заболеешь, - волновалась Рида, кутаясь в тёплую меховую накидку и старательно утаптывая пушистый снег возле того места, где удивлённые слуги оставили госпожу, одетую лишь в то испачканное платье, в котором она прибыла во дворец.
Навина лежала в снегу, прикрыв глаза, раскинув руки и с наслаждениям впитывая в себя силу земли.
- Не заболею, - уверенно ответила она девочке. - Чем хныкать, лучше расскажи, зачем Уартхол притащил тебя в этот дворец. Ты служанка?
- Нет. Он мой друг, - возразила Рида, пытаясь закутать в длинный подол платья Навины хотя бы её босые ступни. - Он говорит, что ему стыдно за плохое поведение, и поэтому он считает своим долгом дать мне приличное образование и достойную жизнь.
- А разве Колехорты относились к тебе по-другому? Ты же вроде как член их семьи.
Девочка вздохнула и оставила ноги колдуньи в покое.
- Я не акильф.
- Да? - удивилась Навина, продолжая лежать с закрытыми глазами. - Я думала, что ты приходишься дочкой кому-то, кто живёт в замке в Лунных горах.
- Нет. Моя семья жила здесь, в Иллиафии. Папу убили кьорвиги, когда я была совсем маленькой, а меня и маму прошлой зимой забрали люди с юга, чтобы сделать рабами. Мама заболела на корабле, потому что там было мокро, холодно и грязно. И я тоже болела. Там все болели. Я не помню, как попала в Лунные горы. Марла говорила, что Маркус и Вея купили всех, кого корабль привёз в Акильфадию, но моей мамы там не было. Наверное, она тоже умерла.
Знакомая и очень печальная история. Людей из северного королевства раньше забирала не только Гильдия работорговцев, но и контрабандисты, которые просто искали тех, кто не способен оказать сопротивление. Одинокая женщина с ребёнком - идеальные жертвы. Колехорты долгое время не понимали, что кормят преступников, похищающих людей ради наживы, и таким образом только провоцируют негодяев на новые преступления. Они выкупали всех, кого незаконно привозили в Акилььфадию на пиратских кораблях. Со временем они осознали свою ошибку и начали действовать осторожнее, но Рида и её мать, видимо, были похищены из Иллиафии раньше.
- Мне жаль. Прости, что заставила тебя вспомнить об этом, - виновато попросила Навина.
- Ничего, - отозвалась девочка. - Я ведь живая, и у меня хорошие друзья. Вея сказала, что надо ценить то, что имеешь, а не тратить время на пустые сожаления о том, что потерял. Дэнзет привёз меня домой, и я этому рада. Только мой дом был маленький, а этот дворец такой большой, что заблудиться можно. Зато здесь много книг, в которых есть интересные легенды. Мы читаем их каждый вечер, но у меня получается медленно и не очень интересно.
- Мы? - переспросила Навина.
- Я и Дэнзет, - уточнила Рида. - Ему очень одиноко, потому что у него нет королевы. Он же король. У всех королей должны быть королевы и принцы с принцессами. У Хью нет, потому что он уже старый, а у всех остальных, кого Маркус и Вея сделали королями, королевы есть.
- Если ему нужна королева, пусть женится, - проворчала девушка, открыла глаза и села, почувствовав себя гораздо лучше и достаточно бодрой и здоровой для того, чтобы сесть на лошадь и убраться из дворца во владения своего клана.
- Ему нужна особенная королева, - с важным видом сообщила Рида, стряхивая рукой снежинки со своей накидки.
- Ну да, - скептически согласилась Навина, выбираясь из сугроба.
Она с удовольствием покинула бы дворец немедленно, но ей стало жаль доверчивую сиротку, с которой Уартхол наверняка спросит за плохо выполненное поручение. С его стороны было жестоко взваливать ответственность за взрослого на плечи ребёнка. Стоило остаться и подождать его возвращения только ради того, чтобы высказать этот упрёк ему в лицо.
- Слуги теперь будут болтать, что ты сумасшедшая, - выдала Рида мрачное пророчество, стряхивая снег с платья своей подопечной. - А если ты всё-таки заболеешь, Дэнзет на меня рассердится.
Навина присела перед ней на корточки, взяла холодные ручонки девочки в свои тёплые ладони и улыбнулась, глядя малышке прямо в глаза.
- Я колдунья, помнишь? Я не боюсь ни холода, ни ветра, ни огня. Чувствуешь, какие тёплые у меня руки?
- Угу.
- Ну вот и нечего волноваться. Я дождусь Уартхола и скажу ему, что ты хорошо обо мне заботилась. Он когда обещал вернуться?
Рида поморщилась и неуверенно ответила:
- Через два дня, если Маркус не очень сильно на него разозлится.
- А почему Колехорт должен на него разозлиться? - нахмурилась Навина.
- Не знаю, - пожала девочка плечами. - Может, из-за злой ведьмы, которую ты привезла? Тан сказал, что Дэнзет поступил с этой женщиной ужасно.
- Кто такой Тан?
- Королевский секретарь. Он смешной, но очень умный. Если он говорит, что что-то плохо, значит, так и есть.
Навина не собиралась вмешиваться в дворцовые дела, и уж точно её не интересовала судьба отравительницы, но нести ответственность за «плохие» последствия доставки этой женщины в Иллиафию не хотелось категорически. Нужно было хотя бы выяснить, что такого сделал Уартхол с бывшей жрицей, из-за чего на него может разгневаться император. Если королю дана власть над целым королевством, то почему он не может поступить на своё усмотрение с одной преступницей?
- А этот секретарь тоже живёт во дворце? - спросила Навина у болтливой, но заботливой девочки.
- Угу, - кивнула Рида. - Тан уже спит. Он всегда ложится рано, когда Дэнзета здесь нет. У него очень много работы. Ой! Я же забыла про письмо!
- Какое письмо?
- Дэнзет оставил для тебя письмо и велел отдать, когда ты проснёшься. Я хотела сама его тебе прочитать, но там буквы незнакомые.
- Закорючки, которые написаны не на общем языке? - вспомнила Навина. - Давай поступим так. Ты сейчас пойдёшь в кухню и скажешь, что я ужасно голодна, а я пока вернусь в комнату и прочту письмо. А потом мы вместе поужинаем, и я расскажу тебе, что там написано.
Рида охотно согласилась с этой замечательной идеей, поскольку изнывала от любопытства с тех самых пор, как попыталась прочесть незнакомые слова. Придерживая рукой накинутый на голову капюшон, она умчалась в направлении кухни, а Навина вернулась во дворец, где у самого порога её встретили слуги, взволнованные неожиданным желанием гостьи короля полежать в сугробе. Для всеобщего спокойствия девушке пришлось распорядиться насчёт горячей ванны и чистой одежды. Препятствий для возвращения в спальню вроде бы не осталось, но и там обнаружились две служанки, которые добросовестно перестилали постель. Письмо, о котором говорила девочка, лежало на комоде. Решив не обращать внимания на прислугу, Навина развернула исписанный мелким, но аккуратным почерком лист и с удивлением обнаружила, что текст написан на её родном иллиафском языке - судя по всему, Уартхол имел твёрдое намерение надолго задержаться на троне, раз уж счёл необходимым изучить язык чужого для него народа. Рида не поняла ни слова, потому что при последнем короле был принят закон, обязывающий подданных обучать детей общему языку всех королевств, а не родному.
«Навина Тир, я понимаю, что не имею права просить тебя о подобном, но если мне не суждено вернуться, надежда у Иллиафии останется только на тебя. Сейчас, когда я уверен, что твой народ сможет пережить эту зиму, ни в чём не нуждаясь, мне легко сделать то, что пришлось отложить на неопределённый срок. Я должен признаться Колехортам в том, что они потеряли одного ребёнка и едва не лишились другого по моей вине.
Знаешь, я много думал о том, как ты, ничего не зная о самой себе и своей силе, догадалась лечить меня кровью фьорага. Сильные яды вроде того, какой убивал меня, можно вывести из тела только магией. Я спрашивал об этом у Веи, и она сказала, что у тебя, наверное, есть какие-то тайные фамильные знания. Мне достало наглости копаться в прошлом твоего рода, чтобы найти ответы, которые пригодились бы и тебе тоже. Я нашёл их, но совсем не там, где искал. Дело не в тайных знаниях, а в самих фьорагах. Эти собаки и правда особенные. В библиотеке на письменном столе лежит книга, которая называется «Память Времён» - прочти её, и всё поймёшь.
Кровь фьорага не только исцелила меня, но и раскрыла дар, о котором я раньше даже не подозревал. Мне до сих пор странно верить в то, что я с самого рождения носил в себе крупицу божественной силы вершителей судеб. Я был провидцем, определившим собственное будущее, и оракулом, который сам себя проклял. Я сам себя не знал и не понимал. Мог и умереть в неведении, но благодаря тебе я жив. А благодаря мне в Сальсирии больше нет ни провидцев, ни оракулов. Я уничтожил эту силу. К сожалению, этот мой поступок, совершённый вроде бы во благо, имел цену, и платить по счетам пришлось не мне.
Род Маркуса Колехорта тоже связан кровью с древней династией истинных вершителей судеб. Разрушив кровные связи династии, я убил много детей по всему миру - маленьких, слабых и беззащитных. Даже тех, кто ещё не родился. Дамиан Колехорт, к счастью, выжил, но дочь, которую Вея носила под сердцем… Увы. Такова была непомерная цена освобождения Сальсирии от божественного дара провидцев и оракулов. Можно сколько угодно убеждать себя в том, что я сделал доброе дело для целого мира, и право людей на собственный выбор будущего стоило сотен жизней, которые только начались или ещё даже не успели начаться, но легче от таких мыслей не становится. Это самый чудовищный поступок из всех, которые я совершил.
Я молчал об этом, потому что ждал подходящего времени, чтобы признаться во всём Колехортам. А ещё я очень хотел вернуть тебе тот долг, о котором говорил. Время пришло. Хотел подождать с этим до весны, но знаю, что Колехорты всё ещё беспокоятся из-за оракулов. Я должен сказать им правду. Не знаю, как они это примут, но Маркус всегда был скор на расправу. Оставляя Иллиафию тебе, я понимаю, что снова поступаю бесчестно. Можешь ненавидеть меня за это, но я уверен, что теперь ты точно позаботишься о своём народе, для которого уже сделала так много. Лучшего правителя, чем ты, северному королевству не найти.
А ещё я оставляю тебе помощницу. Если внимательно изучишь родословные, которые есть в архивах библиотеки, то поймёшь, что Рида приходится тебе дальней родственницей. Я пытался узнать о судьбе её матери, но по всему выходит, что девочка осталась сиротой. Позаботься о ней, если я не вернусь. Вряд ли я заслуживаю прощения, снова взвалив на твои плечи то, чего ты никогда не хотела, но всё же… Прости. Надеюсь, у меня ещё будет возможность произнести это слово, глядя тебе в глаза».
Навина недовольно поджала губы и бросила письмо в камин. Языки огня сразу же охотно принялись облизывать плотную бумагу и написанные на ней неприятные слова.
- Если Колехорты тебя не прикончат, Уартхол, я сама это сделаю. Невозможный человек, - проворчала девушка, пытаясь понять, расстроена она тем, что только что снова получила в свои руки власть над родным королевством, или нет.