— Полегче, старый, – вступилась за предстоящего зятя тещенька. – Прибьешь раньше срока, и будет, как в прошлый раз.
— Какой, прошлый раз? – тут же оживился Даня, попеременно глядя то на любимую, то на стариков. – Что за прошлый раз?
Ему совсем не хотелось, как в прошлый раз. Он понятия не имел о чем вообще речь, но чисто из инстинкта самосохранения…
— Да ты не думай ничего такого, – постарался отвлечь вот-вот ускользающего зятя Антон Антоныч, ненавязчиво обнимая за плечи.
Парня холодный пот прошиб от таких обнимательств, а батя, тем временем продолжал отвлекающий маневр.
— Ильинишна, – обратился он к жене. – Принеси там нашей, фирменной… за стрехой спрятанную.
— Пап, может, не стоит? – внесла уже свое замечание Майка. – Она у вас чересчур крепкая.
— Крепкая, потому, что на мухоморах настоянная, – многозначительно ткнув перстом в крышу веранды, заявил папенька. – А мухомор – это, что? Это природная сила! В нем вся таблица Менделеева. В том числе и для мужской силы. Что б внуки крепкие были и побольше.
С этими словами Антон Антоныч пихнул Даню локтем в бок, но тот отчего-то схватил сам себя за середину, за самое ценное и оглянулся на невесту. Та в ответ только обреченно рукой махнула. Травите жениха, как хотите, если вам прошлого случая не хватило.
В этот момент, как раз вернулась мамаша, с неполной литровой бутылью в руках, тщательно обтирая ее от пыли и паутины. Видать с прошлого случая прошло порядком времени, раз самогонка успела так зарасти. Цвета она была коричневого, видимо такой оттенок дал мухомор. Он же дал и непередаваемый аромат.
Когда Клавдия Ильинична расставила посуду, а Антон Антоныч со смачным чпоком откупорил бутыль, амбре пошло по всему дачному участку и дальше. Кажется, где-то у соседей, с жалобным мявком упала в обморок кошка, а у других соседей переполошились собаки, заходясь истошным лаем.
–— Не переживай, зятек, я по капушке, я и сам ее не могу много потянуть, – упокоил папаша, и в самом деле наливая не в граненые стаканы, как испугался Даня, а в небольшие рюмашки, настолько мелкие, что сунь в них палец и они сухие будут.
Налил не только себе, но и прекрасной половине семейства.
— Ну-с, со знакомством, – мамаша взяв рюмку в руку, вдруг от чего-то засмущалась, запунцевела лицом, и не дожидаясь, пока остальные возьмутся за свои рюмки, хлопнула свою, запрокинув голову. Тут же схватила с тарелки кусок ржаного хлеба, поспешно занюхивая. Второй рукой, ловко, почти не глядя, она уже подцепляла вилочкой маринованный огурчик.
Остальные члены семейства оказались терпеливее, они сначала чокнулись друг с другом, и только после этого каждый осушил свою посуду. Папа и дочка привычно, жених с сильной опаской. Самогонка оказалась крепкой, с приторным послевкусием, но не настолько опасной, как он боялся.
— Ты закусывай, главное, – папаша уже заботливо совал кусок сала, на вилке.
— Спасибо, – только и успел поблагодарить Даня, как ему в другую руку уже совали новую рюмку.
К удивлению, вторая пошла гораздо легче. А самое главное, веселее пошел разговор. Как-то забылись первые впечатления с окровавленными топорами и прочими странностями. К тому же, рядом сидела его распрекрасная красавица, держала за руку и смеялась его историям из жизни, которые она уже много раз слышала.
Может и зря он про них так подумал, вполне приятные люди, - размышлял Даня, чувствуя, как хмель все сильнее забирает его. Он уже слабо соображал, что ему там втирал тесть про баню, внуков и табуретку, которую нужно завещать наследнику. Парень все сильнее и сильнее проваливался в пьяное беспамятство.
Последнее, что он помнил, перед тем, как окончательно отключиться – как будущая теща расхваливала достоинства уринотерапии. Они так Антон Антонычу радикулит вылечили, а Майке аппендицит.
Снилось Даниилу странное: как он верхом на мухоморе гонялся по лесу за безголовыми курами, требуя от них пройти регистрацию и сдать тесты на коронавирус. Куры в ответ обзывали его срамными словами, показывали неприличные жесты крыльями и говорили, что у них не может быть коронавируса, потому, что у них нет голов, на которые можно корону напялить и вообще…
— Пора просыпаться.
— Рано, вы еще не все пронумерованы, – возразил Даня.
— Какие еще номера?! – кто-то больно схватил его за щеку и потряс, вырывая из мира грез в жестокий, реальный мир. – Что за номера ты мне тут исполняешь?
— Маюшка? – удивленно осознал жених, наконец-то разлепив глаза и улицезрев свою ненаглядную.
И тут же зажмурился. Утренний свет, пробивавшийся сквозь немытые стеклышки окон веранды, казался беспощаднее дуговой сварки.
— Просыпайся, дорогой, – сказала любимая, подавая жениху стакан с водой. – Тебе еще помогать папе с забором.
— Каким забором? – поперхнулся водой Даня, и чуть не выронив стакан, удивленно уставился на Майку.
— Который ты вчера на соседскую сторону повалил.
— Я повалил забор?
— Да. Ты решил, что он мешает обзору, который открывается на нашу реку.
— У нас есть река?
— Да, и ты хотел в ней искупаться. Еле отговорили.
— А часовни у нас тут нигде поблизости нет? – осторожно поинтересовался Даня, садясь на скрипучей раскладушке и оглядываясь по сторонам в поисках местного зодчества.
— Часовни? – удивилась Майя. – Нет. А, что?
— Слава Богу. А то б и ее развалил.
Роман После свадьбы хоть потоп соавтор Ольга Рог