Даня влюбился с первого взгляда, едва увидел выходящую из подъезда ему навстречу девушку. У него чуть стеклопакет из рук не выскользнул. Он не то, чтобы крикнуть: «Придержите двери подъезда!» не успел, он стоял столбом, к асфальту прирос и пустил корни. Голову свернув в сторону уплывающей легкой походкой нимфе. И только толчок напарника в спину привел его в чувство:
— Данька, че застыл? Штаны спали? Я щас тройню рожу, — кряхтел Михайло, покраснев от натуги, обливаясь потом. Им еще на четвертый этаж пилить проклятые окна заказчику, а потом у.сираться с установкой до позднего вечера. А этот глазки пялит на баб. Нашел время, понимаешь ли.
Работа в этот день не ладилась. Даниил все пытался из оконного проема высмотреть, когда красавица вернется обратно. Должна же она когда-то появиться? Плохо, если в гости к кому-то приходила, и он больше никогда не увидит прекрасных серых глаз с густыми пушистыми ресницами, родинки над пухлой губой. Длинные волосы и голые коленки — все, что Даня запомнил, перед тем как у него поплыли розовые облачка, и все тело пошло вибрацией. Даже кислая р.ожа Мишки не мешала мечтам и надеждам вновь увидеть прелестную девушку.
В момент очередного перекура, когда Мишка дымил и жаловался на свою бывшую жену, появилась она.
— Девушка! Вашей маме зять не нужен? — выкрикнул он первое, что упало в голову, заходясь в лихорадочной радости от видимости предмета его грез.
Красавица подняла лицо, жмурясь от слепящего полуденного солнца, и засмеялась. Смеялась от души, словно услышала самую ржачную шутку на свете. Только чуть позже Данька понял по «маму», когда уже было слишком поздно.
Первое знакомство с будущей тещей и тестем произошло после месяца бурного романа, когда Даниил Сухов был готов… Готов в буквальном смысле на все: прожить долго и счастливо с ней одной, родить детей в уютном гнездышке, чтобы его Маечка — любовь и отрада, всегда была рядом. Майя — пчелка ненаглядная, солнышко лучистое буравила его испытывающим взглядом, когда он заикнулся про знакомство с родителями.
Ехать для представления маме и папе будущего жениха пришлось за тридцать километров, на дачу. Конец лета — самая огородная пора, когда мамуля закатывает банки с собранным на участке урожаем. Даня Сухов еще порадовался, что вот какие хозяйственные родители у его Майки. Да и сама любимая рукодельница и готовит очень вкусно, что большая редкость среди юных красоток, которые только в телефонах могут залипать, да ногти пилить, ничего не делая.
Всю дорогу, пока он гнал по периферийной ухабистой дороге до дачного домика будущей родни, девушка сидела задумчивая, перебирая в руках ремешок от сумки.
— Май, да не волнуйся ты так! — убеждал ее Даня. — Не сожрут же они меня. Все будет нормально.
— Ага, — кивнула невеста, скривив губы в сторону и прикусив краешек нижней губы.
— Мам! Пап! Мы приехали! — крикнула девушка, открывая калитку.
Сухов огляделся, замечая, как тут все красиво устроено: клумбы с цветами, дорожка выложена плиткой до самого крыльца. Небольшой деревянный дом с открытой верандой, на котором стоял круглый стол. Белая хлопковая скатерть пыталась взлететь от легкого ветерка, но будучи придавленная тазом со свежими огурцами опадала, безвольно свесившись.
— Мать! Ты смотри, кто пришел? — первым появился Антон Антонович в майке и в ярких шортах с ананасами. На пивном животике болтались завязки, которые эти самые шорты держали «на привязи».
Даниил еще подумал, что Майя не в него пошла такая красивая, ибо хитрые маленькие глазки и нос картошкой на круглом лице совсем не напоминали черты любимой женщины. В руках у папаши был топор, с подозрительно окрашенным лезвием. В красное.
— Вот! Наточить пошел. Там Клавдия курям бошки рубит… А вы заходите в дом, располагайтесь, — махнул топориком в сторону открытых дверей.
Даня сглотнул и решил не подавать сразу же руку. Мало ли. Одно неловкое движение…
— Доченька! — выскочила невысокая худосочная женщина в окровавленном переднике.
«И не в маму» — грустно отметил Даня, пытаясь понять, как уродилась Майка от этих двоих настолько не похожих на свою дочь людей. У мамы были раскосые глаза, чуть смуглая кожа, короткие темные волосы с проседью. Явно тещенька была происхождением из «малых» кочевых народов.
— Обниматься пока не будем, заляпаю вас, — сказала, со светлой белозубой улыбкой по самые десна… Которая никак не вязалась с обликом маньячки в с кровавыми разводами на фартуке и такими же изляпанными хозяйственными желтыми резиновыми перчатками на руках.
— Мам, это мой жених, Даниил, — Майка положила свою руку на плечо Сухова, будто успокаивала. Парень даже не моргал, или вовсе не дышал, рассматривая будущих родственников.
— Хорош, гусь! — цокнула языком маменька, меряя его оценивающим взглядом: ничего такой экземпляр.
Даньке сразу же не понравилось сравнение с гусем, аж волосы на загривке зашевелились. На задний двор Сухов ни в какую не хотел идти, откуда доносилось:
— Стой, падла! От меня еще никто не уходил!
Потом только «тюк» и тишина. Ни визга, ни писка… Так и просидел у самовара, булькая чай и слушая щебетание любимой, какое у мамы вкусное варение из яблок получается. Кивал как болванчик, пытаясь выжать из себя хоть одну улыбочку.
— Что-то ты бледный, сынок? Не заболел ли случаем? — прохладная рука маменьки чуть кожу не выжгла на лбу.
Даня втянул шею в плечи и пробубнил, что просто устал с дороги. Ему снова подливали чай, и нисколько не стесняясь присутствия, обсуждали нового кандидата в мужья.
— Доча, молодец! — хвалил батя, почесывая щетину на подбородке. — Мужики — не котята. Не нужно брать из жалости самого дохлого. Данька, напряги бицуху-то, порадуй меня силушкой.
Сухов напряг жилы, скорее от злости, зверея по-тихому.
— Вот! Смотри, мать! Мы с ним и крышу подлатаем на сарайке. Да, ты просила в баню полати новые. Сделаем? Да, Данька! — двинул ему кулаком в плечо со всей дури, у того аж зубы клацнули.
Роман После свадьбы хоть потоп соавтор Ольга Рог