- Руки бы вырвала за такую работу! – недобрые слова вырвались у Наташи случайно.
Она не хотела. Правда, не хотела. Глаза Сашки на мгновение вспыхнули недобрым огнем обиды, но тому удалось его подавить.
Наталья еще раз потрогала плашки, прибитые к низенькому потолку бабушкиной избы и нашла в себе силы исправить положение:
- Хотя, если знать, когда папа их прибивал… Ни инструментов толковых, ни материала. И все-таки, папа… Сашка, спасибо, что сохранил.
Сашка улыбнулся. Он ведь хотел похвастаться, мол, смотри, Наташа, отцовская работа. Я специально ничего не делал… Наташа все испортила кривой своей гримасой. Она не сумела скрыть ее, как только переступила порог бабушкиного дома.
Ей было стыдно потом. Зачем? Ну правда, зачем? Что за поведение такое? Ишь ты, королева, явилась через тридцать пять лет в деревню детства и еще морду кривит! Могла бы стерпеть. Родимое гнездо не превратилось в руины, ухожено и удолено, что еще надо?
Держать язык за зубами не сложно. Просто не очень и хотелось. Показать свое превосходство, свою удачливость и практическую метку понадобилось. Что ж, показала. Довольна? Брат не видел сестру столько лет, и теперь столько же не увидит. Глаза не глядят. Пусть такая успешная Наташенька катится в свой Новгород. Полотном дорога. Успешная…
Все случилось просто. Росла девочка Наташка в этой самой деревеньке. У бабушки. Потом – школа-интернат, техникум в Новгороде, где зацепила девушка себе жениха. Жених стал мужем, родился сын, а потом случился ожидаемый развод.
Наташка вцепилась в город зубами, в выживание себя и Илюшки вцепилась. Не брезговала ничем – алименты копеечные, «детские» на Илью – обнять и плакать. Крутилась ужом, вертелась юлой, карабкалась, ревела и клялась себе, как Скарлетт, что «никогда не будет голодать». Борьба ожесточила ее сердце, на лбу пробороздило первую морщину. Борьба вообще часто лишает женщину прелестной слабости и беззащитности, что так нравится сильным мужчинам.
Потому и не везло Наташке с мужчинами. Жесткие, независимые, характерные мужики ее выбраковывали. Они сами капитаны, нафиг им домашний «Наполеон» в юбке? А слабаков Наталья не терпела – на муженька насмотрелась. Слюнтяй, мамочкин нытик, рохля. Этих любителей пожаловаться на жизнь Наталья к себе за версту не подпускала. И поэтому осталась одна.
Карьеру Наталья начинала с самых низов, и теперь услугами ее фирмы пользовалась почти вся область. Качество – на первом месте. Жалоб и нареканий после ремонта, выполненного фирмой, практически не было. Каждый шовчик, каждый стык, все до мелочей, не подкопаться. Было время, Наташа сама, лично, проверяла работу. Что не так – заставит переделывать. За счет личного времени и премий. Да, Горгона, стерва и змея. Как там ее полоскали за глаза? Гадиной? Ерунда – были прозвища похлеще. За глаза, разумеется. В глаза высказываться боялись. Чревато. Наталья увольняла нерадивых рабочих, не глядя на их «трудное семейное положение»
Почему старые церкви веками стоят? За качество кирпичей дельцы болели душой. На «авось» не надеялись. Почему хлеб Филлипова «гремел» на всю Россию? Душа, потому что! И в свое дело Наталья душу вкладывала. У нее не забалуешь, водочки не выпьешь и в домино не сыграешь в свободную минутку. Не было этих минуток. Ибо – делу время, потехе – час!
Шаг за шагом, день за днем фирма шла к процветанию и доброй славе. Коллектив, сформированный годами, отшлифовывал мастерство и квалификацию. Лишних, подкаблучников, подлиз, бездельников и откровенного безручья, у Натальи не было. Сплоченные ребята. Среди них – пара-тройка гастрабайтеров. Не больше. С образованием. «Любителей» она не жаловала.
Пропадала на работе. Сына воспитывала, как сейчас модно говорить, дистанционно. Маленький все время торчал у нее на работе. Мужским вниманием не был обделен. С детства инструменты в руках держать научился. А потом школа началась. Длинный список на холодильнике, по часам:
7.00 – Подъем
7.10 – Умывание, чистка зубов.
7.30 – Завтрак
8-00 – Выход из дома
И так далее, по списку. Илья буквально жил по списку. И «15-00 – уборка квартиры», и «18-00 – чтение» - все делалось в соответствии с указанным. Илья был самостоятельным и дисциплинированным. А еще он росточком зеленым тянулся к Наталье, тянулся, как к солнышку. Вот только солнышком Наташа была никудышным. Приплетется с работы, сил никаких. Глаза ни на что не глядят. Илюха к ней: мама, мама… А у мамы глаза дохлой рыбины.
Так и жили – вроде вдвоем, а на деле – порознь. Илья подрос, к матери тянуться перестал. Замкнулся. Не потому что, вражда в нем какая-то, а потому что, не имели смысла разговоры. О чем? Учился парень хорошо, матери не интересно. Не пакостил, не буйствовал, не бастовал – внимания к себе не требовал. Беспроблемный. Растет себе где-то на задворках Наташкиной души – ну и пусть его. Главное – работа! Работа – это все! Это независимость, это сила! Должен же сын понимать? Сын понимал и существовал сам по себе. Гармонично. Даже друзей не заводил – привык к жизни одиночки.
Неужели я – мамаша ехидна? – иногда ужасалась Наталья.
От армии Наталья Илюху принципиально не отмазывала. Чем он лучше других? Отслужил, еще и по контракту остался. Писем не писал, не звонил. И тогда Наташа поняла – любит его. Любит! До дрожи, до болезненных судорог! Он был дома, и Наталья не дергалась. А теперь даже спать не могла – всякую ерунду себе представляла, всякие ужасы. Домашний мальчик, паинька среди этаких лбов. Какого ему там? И даже выговориться не с кем. О, Господи!
А «домашний мальчик» не пропал и не сломался. И друзей завел. И вернулся таким «дядей», что ух! Папаша встречал его на вокзале. Стоял в сторонке от машины Наташи. Тощий, сутулый, с проплешинами. Суетной. Наталья курила в салоне и разглядывала бывшего. Ее несколько раз передернуло. Илья сошел с перрона, высокий и стройный. Военная косточка, подтянутый. Мать любовалась. Отца обнял одной левой, а взгляд метался по сторонам.
Не хотела подходить «к этому терпиле», хотела выдержать паузу: эффектно хлопнуть дверцей модной тачки, продефилировать легкой молодой походкой и чмокнуть Илюшку в щечку. Мама выглядит эффектно! Не выдержала – выскочила и на негнущихся ногах кинулась к сыночку, повиснув на нем по-бабьи, по-простому.
- Сынок, - поцелуями осыпала, расплакалась. И выяснилось, что стоят они все трое – в обнимку. И плешивый бывший прильнул к ней, как к родной. Не показала отвращения, сына постеснявшись. Зато в душе терла себя мочалкой так отчаянно, что думала – до мяса кожу сотрет.
Казалось, что теперь все будет хорошо. По-людски. Илюша продолжит ее дело, семейное дело. Как в стародавние времена. А Илюша… Да влюбился сын. И ладно бы – в достойную девочку влюбился. А он… В шваль, в глупую куклу, в пустышку, резиновую Зину втюрился! Двух слов связать не может! Ни образования, ни умения – ни-че-го в этой башке, кроме наращенных волосенок и ресниц! Зато другим местом пользоваться научилась отменно! Да так, что сын забыл про все на свете! Рохля! Идиот! Подкаблучник! Такой же, как папаша его…
И началось! Илья пропадал ночами со своей Зинкой, домой приходил сумасшедший, блестя ошалелыми глазами. Исхудал, почернел. Смотреть на него было противно. Нет, Наталья ханжой не была – дело молодое. Плоть, истосковавшаяся в армии, требует своего. Но… Илья не сколько плоть тешил, сколько душой к этой шмакодявке тянулся. Если и думал, и говорил теперь, то только «мы». А эта…
Автор: Анна Лебедева