Навина очнулась на следующий день после того, как её и Бранта вернули во дворец, и сразу же спросила о своём защитнике. Дэнзет примерно так её пробуждение себе и представлял, поэтому регулярно справлялся о самочувствии лишившегося руки воина и заранее подготовил ответы на все предполагаемые вопросы девушки. К тому, что разговор предстоит очень сложный, он тоже был готов.
- Я же отказалась и от должности, и от власти, и от всего остального. Зачем вы опять притащили меня в этот дворец?
- Во-первых, вам нужна была помощь целителя, и если бы стражники послали за ним, а не привезли вас сюда, Брант мог лишиться не только руки, но и жизни, - спокойно ответил Уартхол. - Во-вторых, недовольство Колехортами растёт, а наместницей тебя назначили именно они. Во дворце для тебя безопаснее, здесь хотя бы стража есть. И в-третьих, мне нужна твоя помощь. Даже не мне, а северным народам. Драконы сильно навредили садам и посевам во всех королевствах, и исправить это теперь можно только магией.
- Ха! Колехорты перевернули весь мир вверх дном, их драконы выжгли поля, но исправлять это вы предлагаете мне, а не королеве Вее? Она же самая могущественная колдунья со времён сотворения Сальсирии, а на данный момент почти единственная. Почему бы ей не заняться исправлением собственных ошибок? Я однажды уже попалась в ловушку её якобы благородных намерений, с меня достаточно.
Уартхол мягко улыбнулся и протянул Навине письмо, написанное рукой императрицы.
- Она могущественна, но не всесильна. Новый урожай был моей идеей, а не её. Прочти, что она мне на это ответила.
Девушка бросила на него недоверчивый взгляд, но всё же взяла свёрнутый трубочкой пергамент и внимательно прочла ответ Веи Колехорт наместнику, озабоченному угрозой голодной зимы.
«Я рада, что ты жив, Уартхол, и что тебя заботит судьба северных народов, но ты переоцениваешь возможности колдунов. Ты видел, как выглядит моя Акильфадия сейчас, спустя два года после того, как её сожгли драконы. Если бы я могла снова вырастить лес на выжженной земле, разве не сделала бы это? Я и другие акильфы потратили долгих два года на то, чтобы хотя бы укрыть пустоши ковром из луговых трав. Я знаю, как воплотить твой замысел в жизнь, но для этого нужен чистокровный наследный маг стихий. Раньше были такие, а теперь их не осталось. Кровь колдунов так часто смешивалась, что чистой уже не найти. У меня с самого начала был только врождённый целительский дар, если ты помнишь. Всё остальное я получила милостью меллеорских ведьм и Краонгры. Печально это признавать, но иногда даже такое могущество оказывается бесполезным. Навина Тир могла бы попытаться, её дар выглядит чистым. Не уверена, что у неё что-то получится, но попробовать стоит. Если сможешь уговорить её, мы найдём достаточно зерна для новых посевов. Идея потрясающая, вопрос лишь в том, сможет ли кто-нибудь её реализовать».
- Самая могущественная колдунья всех времён вот так просто признаёт своё бессилие? - усмехнулась Навина, возвращая Дэнзету письмо. - Да уж, только ради этого стоило вернуться во дворец. Но если честно, господин Уартхол, то это очень похоже на очередной обман. Три месяца назад ваша королева, отправляя меня в Храм Даар, тоже говорила, что ничего не может сделать сама. А потом Колехорты привели в Тсалитан своих драконов, и необходимость в моей помощи внезапно исчезла. Сейчас вы снова поступаете нечестно по отношению ко мне. В том, что народу Иллиафии грозит голод, виновата не я, но ответственность за жизни сородичей вы пытаетесь взвалить на мои плечи.
- Я ничего не пытаюсь на тебя взвалить, - возразил Дэнзет. - Я лишь прошу помочь. Если откажешься, никто не станет тебя винить. Хочешь снова уйти? Дворцовые ворота открыты, тебя никто не остановит.
- Ну конечно, меня никто не остановит. Совесть, правда, замучает, когда к зиме люди начнут голодать, а я буду смотреть на них и знать, что могла хотя бы попытаться это предотвратить. На это вы рассчитывали, да?
- Именно так, - честно признался Уартхол.
- Это подло, - высказала своё мнение рассерженная девушка.
- Угу, - согласился Дэнзет. - Я в принципе ужасный человек, поэтому можешь прямо сейчас вслух пожалеть о том, что спасла мою жалкую жизнь. Кстати, зачем ты это сделала? У Джамиса был приказ отпустить тебя. Могла бы просто уйти из дворца, а не жертвовать единственным верным другом ради моего спасения.
- Я спасла вас потому, что вы человек, хоть и никчёмный, - бросила Навина ему в лицо. - И вы лично никогда не были моим врагом. Вы не желали моей смерти, вас на это толкало проклятие.
- Желал, - возразил Уартхол. - Когда ты два месяца лежала в беспамятстве в этой же постели, я каждую ночь приходил сюда. Точно так же, как сейчас, садился на этот ужасно неудобный стул, смотрел на тебя и думал о том, что лучше бы ты умерла, чем очнулась. Тогда мне не пришлось бы смотреть тебе в глаза и извиняться за поступки, в которых, как ты сама только что сказала, я даже не виновен. Видишь, я предельно честен с тобой. Мне жаль, что судьбе было угодно свести нас такими неприятными обстоятельствами, но сейчас речь идёт не о тебе или обо мне, а о твоём народе. После того, как ты меня спасла, я тоже мог отказаться от всех полномочий и свалить проблемы Иллиафии на голову Джамиса, но я пытаюсь спасти твою родину в качестве благодарности тебе за то, что всё ещё жив.
- Вы пытаетесь убедить меня в том, что это я должна всех спасти, - внесла уточнение Навина. - Моя родина, мой народ, и поэтому я не откажусь помогать, так?
- Нет, не так, - покачал Дэнзет головой. - Если ты откажешься, пережить эту зиму будет лишь немного сложнее, чем предыдущие. Да, хлеба зимой не будет, но в море достаточно рыбы, а в северных лесах много дичи и съедобных растений. В амбарах у бывшей знати с прошлого года остался приличный запас провизии. Если правильно контролировать распределение продуктов, как это делается в военных гарнизонах, то придётся просто потуже затянуть пояса. Зиму народ Иллиафии переживёт не совсем сытым, но точно без голодных смертей. Без хлеба жить можно. Когда несколько тысяч лет назад в Сальсирию пришли первые люди, они не умели ни возделывать поля, ни выращивать сады, но человечество от этого не вымерло. Я же сказал, что тебя никто не принуждает помогать. Это была просьба. Я приму любое твоё решение и не стану упрекать за отказ. Об этой идее знаем только ты, я, Джамис, Брант и Колехорты. Обещаний не было, никто от тебя ничего не ждёт.
Он мог бы рассказать ей о том, что Брант полностью поддерживает его идею, но не хотел впутывать в это ещё и однорукого воина. И так уже достаточно надавил на совесть и милосердие девушки, которая никому ничем не обязана. С его стороны было бесчестно так поступать с Навиной, но как бы он ни преподнёс ей свою идею, это всё равно выглядело бы попыткой исправить ошибки Колехортов чужими руками. Да и не только выглядело бы - так оно и есть.
- Это несправедливо, - обиженно произнесла Навина.
- Да, - согласился Дэнзет. - В жизни вообще очень мало справедливости, и поэтому она такая сложная. Последние шесть лет я был уверен в том, что мою судьбу определяет проклятие. Тогда, шесть лет назад, я убил оракула, а перед этим он успел сказать, что я буду ходить на волоске от смерти, но не умру, пока цена моей жалкой жизни не сравняется с количеством убитых мной людей. Убивал ради себя, а расстанусь с жизнью ради других, и до самой своей кончины буду обречён на одиночество. Проклятие снято, но эти слова до сих пор не выходят у меня из головы. Я убил многих. Если хорошо подумать, то сейчас я не отказался от обременительной должности временного правителя не только потому, что хочу вернуть долг тебе, но и для себя тоже. Я хочу спасти от голода десятки тысяч северян в качестве компенсации этому миру за отнятые мной жизни. Мёртвых уже не вернуть, но живым можно подарить лучшую жизнь. С твоей помощью или без неё, но я не позволю северному королевству погрязнуть в кровопролитных боях за еду. Колехорты к моим намерениям не имеют никакого отношения, это личное. Я буду оставаться наместником до тех пор, пока не пойму, что расплатился по всем долгам. Когда почувствуешь себя достаточно здоровой, чтобы встать с постели, навести Бранта. Он хочет рассказать тебе то, о чём не смел сказать раньше. Отдыхай.
Дэнзет ободряюще улыбнулся девушке, хмуро внимавшей его откровениям из вороха одеял, и вышел из её спальни. О призыве духа стихий для поисков Ланселины даже не заикнулся, поскольку понял, что Навина откажет в этой просьбе. Она слишком разочарована даже в тех, кого считала честными и благородными друзьями. Кто для неё Дэнзет Уартхол? Он ей даже не друг.
Об архивах, обнаруженных в королевской библиотеке Гоотарна, он тоже промолчал. Документы у Бранта - Навина получит их от того, кому доверяет. Только так можно было быть уверенным в том, что она не сочтёт этот жест доброй воли очередной коварной попыткой добиться желаемого. Дэнзет не лгал, когда говорил, что сам справится с проблемой недостатка еды - ресурсы есть. Воины, отправленные в провинции с продуктовыми обозами ещё до бунта, подсчитают население. Останется только рассчитать минимально возможный расход запасов и по сезону добыть достаточное количество трав, рыбы и мяса. Сложность заключалась лишь в том, что подобным решением вряд ли будут довольны богачи, привыкшие наедаться до отвала и ни в чём себе не отказывать. Уравнять всех в праве на еду - вот главная проблема. Если её решить, голода не будет. В конце концов, в Иллиафии нет своих полей со времён потопа. Зерно покупалось, и не каждый год был урожайным. Север привык выживать за счёт других продуктов. Наличие зерна и хлеба всё упростило бы. Если Навина всё-таки откажется помочь, потеря будет ощутимой, но не критичной.
- Судя по выражению твоего лица, тебе только что отказали, - заметил Джамис, когда Уартхол вернулся в кабинет.
- Она согласится, - уверенно ответил Дэнзет. - Эта девушка пожертвовала другом ради спасения одной жизни. Думаешь, она откажется спасти тысячи из-за личных обид?
- Думаю, за свои личные обиды она отыграется на тебе, - озвучил воин своё мнение.
- Пусть, - кивнул Уартхол. - Заслужил я это или нет, но если в итоге она поможет решить вопрос с посевами, я согласен на что угодно. Учитывая её родословную, на коленях перед этой девушкой должна стоять вся Сальсирия, включая Колехортов, а не только я.
У Джамиса от удивления глаза распахнулись так широко, что Дэнзет начал опасаться за их дальнейшее пребывание в глазницах.
- Ты стоял перед ней на коленях?
- Пока нет, но встану, если это будет необходимо, - невозмутимо ответил Уартхол.
* * *
Краонгра была не слишком откровенна с Колехортами, а люди просто забыли о том, как именно дочь Великой Богини Иллиары Даар остановила потоп. Если бы летописцы Обители Времён не позаботились о том, чтобы сохранить в истории подробности этого события, Дэнзет Уартхол тоже не знал бы о них.
Изначально, ещё до появления людей, в Сальсирии было всего две магических силы, дарованных этому миру создательницей. Первая связывала воедино духов стихий и поддерживала гармонию природных сил, что позволяло миру оставаться пригодным для жизни. Вторая принадлежала драконьим стаям. И если драконья магия по сей день остаётся неподвластной человеку, то магию стихий люди прибрали к рукам очень быстро. Она повсюду - протяни руку и возьми. Подобных умельцев оказалось не слишком много, но у них появлялись дети, внуки, и каждое новое поколение магов в той или иной мере наследовало возможности предыдущих.
Когда оракулы вознамерились заполучить власть над всеми королевствами, они основали магические школы, где занимались не столько обучением адептов, сколько незаметно вербовали воинов для своей будущей армии. В то время действительно мало кого заботило сохранение чистоты крови и дара, но существовал один клан, в котором такая традиция сложилась сама собой. Отличительной особенностью членов этого клана была способность определять наличие у человека магического дара и его принадлежность к той или иной стихии чуть ли не с первых дней жизни будущего мага. Именно этой способностью и пользовались оракулы, когда распределяли учеников по школам. И не только этим. Упомянутый клан отличался от других ещё и тем, что его наследники могли управлять не одной стихией, а всеми четырьмя одновременно. Такие колдуны занимали в магических школах должности наставников.
Мага, основавшего клан Сэ, звали Энаром. Он был одним из первых колдунов Сальсирии, но, в отличие от других, не тратил свои возможности на улучшение условий собственной жизни, а тщательно их изучал и развивал. В семнадцатилетнем возрасте обнаружив у себя способности к магии, к двадцати пяти годам Энар развил их настолько, что мог повелевать и ветрами, и морем, и драконьим огнём. Среди колдунов ему уже тогда не было равных, но маг не кичился этим. Он жил уединённо и посвятил свою жизнь поиску способа освободить подвластную людям магию от связи с духами стихий. Амбициозность его устремлений заключалась в твёрдой уверенности в том, что люди сами способны поддерживать гармонию природных сил.
У Энара была жена - колдунья, конечно же. Травница с доступом к стихии земли. Когда на свет появился первый наследник, колдун едва ли не с первого взгляда на него понял, что мальчик унаследовал дар обоих родителей, в результате чего гармония в этом малыше нарушилась в пользу магии земли. Поскольку подобный наследник амбициозного мага не устраивал, он взял себе другую жену - самую обычную женщину. Второй сын получился «гармоничным», чем несказанно порадовал своего отца. К сороковому году жизни у Энара уже был собственный клан, шесть самых обычных жён и двадцать два «гармоничных» отпрыска. Колдун полагал, что большое количество чистокровных магов сможет перевесить значимость четырёх духов стихий, если научиться не только брать магические силы у природы, но и отдавать их.
Энар умер стариком, но так и не достиг желаемого. Его идеи поддерживал только второй сын. Другие дети подчинялись воле отца в отношении сохранения чистой крови, но после его смерти сохранить эту традицию удалось лишь по одной линии. Потомки чистокровной линии клана Сэ и были наставниками в Храмах Стихий.
Много лет прошло, идеи основателя клана остались лишь фамильной легендой, но традиция всё равно соблюдалась, ведь называть себя чистокровным потомком одного из первых колдунов - это честь, которая ценилась куда выше принадлежности к королевским династиям. А позже именно эта фамильная традиция послужила на благо всего мира.
Решив забрать магию у людей, Иллиара Даар просто уничтожила её источник - ту гармоничную связь между духами стихий, которая позволяла магическим силам свободно пропитывать весь мир. Баланс нарушился, и Океан начал поглощать сушу из-за того, что все духи одинаковые по своей сути, но разные по характеру. Они как люди - есть жадные, есть жалкие, ленивые, гордые, жестокие или самолюбивые. Без связи, диктовавшей гармонию, божества просто перессорились, и мир начал разрушаться, потому что до него больше никому не было дела.
Да, Краонгра остановила потоп и вернула Сальсирии гармонию стихий, но о том, как именно она это сделала, знали немногие. Точнее, в то время, когда это произошло, истину знали лишь четыре человека - четыре чистокровных потомка Энара Сэ. Для того, чтобы лишить Сальсирию магии, Иллиара Даар уничтожила Камень Мироздания - тот самый, с которого начался этот мир. У Краонгры не было возможности его восстановить. Она создала лишь похожий источник магических сил. Взяла обычный камень с вершины горы Таорнаг и привязала духов стихий к нему. Увы, прекратить распри между капризными божествами и восстановить гармонию ей таким способом не удалось.
Есть порядок мироздания, который нельзя нарушать. Если бог-создатель обрекает своё детище на гибель, другие боги не имеют права препятствовать этому. Да и не могут, потому что мир, созданный божественной волей и силой одного бога, никакой другой силе подчиняться не будет. То, что было создано и впоследствии разрушено Иллиарой Даар, её дочь Краонгра спасти уже не могла. Ей удалось сделать это лишь потому, что когда-то очень давно в Сальсирии жил целеустремлённый маг Энар Сэ, заботившийся о сохранении чистоты крови и наследного дара своих потомков. Устремления колдуна-сумасброда, каким этого человека считали даже собственные дети, обрели великую ценность и смысл спустя несколько тысячелетий после его смерти. Чистая гармония магического дара для людей ничего не стоила без магии, но именно она нужна была Краонгре для того, чтобы урезонить духов стихий.
Связать силу капризных божеств с магическим даром людей - так себе идея, но иного выхода у юной богини не было. Четыре чистокровных потомка Энара Сэ стали связью духов стихий с обречённым миром, поскольку только так можно было остановить его разрушение. «Я вновь вдохнула магию в этот мир», - говорила Краонгра Вее Колехорт, но на самом деле она просто привязала четыре божества к четырём колдунам. Каждый из этих колдунов стал новым Камнем Мироздания. У каждого была связь со всеми четырьмя духами и доступ к магии всех четырёх стихий. Каждый стал источником магической силы, которая обеспечивает гармонию и питает Сальсирию по сей день.
«Богиня сделала так, что плод её стараний передавался вместе с чистой наследной кровью рода Сэ из поколения в поколение. Больше трёхсот лет потомки первых Хранителей Сальсирии тщательно оберегали эту тайну, но старческие недуги способны развязывать языки даже самым угрюмым молчунам. Риван Тир на старости лет выжил из ума и разболтал всё своему камердинеру. Его слова звучали как голос безумия, но всё же достигли ушей тех, кому не следовало знать об огромной власти, сосредоточенной в руках нескольких колдунов. Старик не дожил до того дня, как на его детей и внуков началась охота. Их не убивают, в их судьбы не вмешиваются, но за ними постоянно следят. Семья Тир гордится тем, что их предки были могущественными колдунами, которые когда-то давно обучали адептов Храмов Стихий. Они продолжают молчать о другом своём наследии, но оно уже не является тайной.
Кто-то считает эту историю сказкой, придуманной для того, чтобы повысить значимость династии, но так думают далеко не все. Сами наследники называют эту историю бредом безумного старца. Я не могу знать, насколько был правдив рассказ Ривана Тира, и какое количество раз он был пересказан неправильно, но мне доподлинно известно, что король Иллиафии весьма озабочен загадочным исчезновением своих подданных, происходящих из этой семьи. Он высоко ценит колдунов Тир не только за силу их дара - потомки этой семьи связаны с королевской династией кровным родством. Третьего дня из их усадьбы бесследно пропал наследник тринадцати лет от роду. Отец мальчика подал жалобу правителю и просит провести расследование. Это уже третий пропавший представитель рода чистокровных магов. Первой около месяца назад исчезла двоюродная сестра лорда Тира.
Мне хочется верить, что история, рассказанная стариком Риваном, действительно была бредом умирающего безумца, ведь если это не так, значит, в опасности сейчас находится не только династия Тир, но вся Сальсирия».
Эта последняя запись, обнаруженная в дневнике летописца, жившего при дворе иллиафского короля спустя триста лет после окончания потопа, заставила Дэнзета Уартхола забыть о предписании целителя относительно отдыха. Он провёл в дворцовой библиотеке всю ночь, не уделив исцеляющему сну ни минуты. Отпустил Джамиса спать, а сам рылся в старых рукописях до тех пор, пока не выстроил полную картину событий, коснувшихся предков Навины.
* * *
- Вея, кажется, говорила, что род Тир пошёл от какой-то наложницы короля Иллиафии, - припомнил Джамис.
- Её звали Вейлия Тир, - подтвердил Уартхол. - Чистый наследный дар был у всех потомков клана Сэ, но если он не раскрывался в семнадцать лет, то так и оставался бесполезным до самой смерти. Глава клана очень хотел породниться с Хараганами, поэтому сосватал за лорда одну из девушек, дар которой не пробудился даже к девятнадцати годам. Эта девушка родила Харагану очередную дочь и умерла в родах, как и все его предыдущие жёны. Девочки для лордов Латернона никогда не представляли ценности. Им нужен был наследник. Ты же знаешь эту легенду, да?
- В общих чертах, - кивнул акильф.
- А подробности и не важны. Девочку сразу же отправили в какую-то приёмную семью за пределами Латернона. Она выросла, вышла замуж, нарожала супругу детей, потом её дети тоже нарожали детей и так далее. Эти дети наследовали не только кровь проклятого рода Хараганов, но и магический дар клана Сэ. Главы клана не следили за судьбой этой ветви, поскольку у них наследников и так хватало, а дар у потомков той девушки, что стала женой Харагана, долгое время никак не проявлялся. Мужчины женились, девушки выходили замуж, кровь смешивалась с кровью других колдунов… В общем, эта ветвь считалась бесполезной. Потом в ней на свет появилась Вейлия Тир, которая стала наложницей короля, родила сына и добавила к наследной крови ещё и каплю королевской. Родство с династией иллиафских королей имело для клана не меньшее значение, чем родство с Хараганами, поэтому Вейлию и её сына с распростёртыми объятиями приняли обратно в семью чистокровных колдунов.
- Только из-за того, что она родила королю сына? - удивился Джамис. - А как же чистота и гармония наследного дара?
- Ты не поверишь, но по иронии судьбы дар Вейлии и её сына оказался чистым. В роду Хараганов были колдуны, но их магическое наследие проявлялось крайне редко. Возможно, это сыграло свою роль. Могло сказаться и проклятие латернонских лордов. Не знаю, как так получилось, правда. Этой истории несколько тысяч лет, поэтому многое приходится принимать просто как факт.
- То есть в Навине течёт кровь королей, Хараганов и клана Сэ, я правильно понял? - уточнил воин. - О какой тогда «чистой» крови вообще может идти речь? По-моему, дружище, ты перенапряг голову, пока сидел в библиотеке. Вея тоже может управлять духами стихий, но она далеко не чистокровная колдунья.
- Она может только договариваться с ними, но не управлять, - внёс поправку Дэнзет. - Насколько мне известно, обучая Навину, она ничего не сделала сама. Только много говорила, а доверчивая ученица принимала её слова на веру и делала всё, что скажут. Вея даже не знает, что в Камень Мироздания вложена совсем не та сила, какая должна в нём быть. Если бы этот камень был изначальным, им не смогли бы воспользоваться ни колдуны, ни оракулы. Духи стихий подчинялись бы только первоначальной божественной силе, а не любому, кто держит в руках кусок горной породы, зачарованный другим богом. А Навине он даже не нужен для того, чтобы призвать любого из духов. Она не осознаёт силу своего дара и его значимость, поэтому я зарылся в древние рукописи на всю ночь. Эта девушка должна понимать, кто она такая, и насколько важна её жизнь.
- Ты сейчас меня с ума сведёшь, - поморщился Джамис. - Если верить этой сказке, то во-первых, Краонгра облагодетельствовала четырёх колдунов, а не одного. Эти колдуны наверняка благополучно плодились. Куда делись все их потомки, если мир не рушится? Они ведь где-то есть, а ты вцепился в одну девчонку и превозносишь её значимость до Небесных Храмов. А во-вторых, если она настолько ценна и важна для Сальсирии, то почему оракулы намеревались принести её в жертву духу стихий, который, с твоих слов, обязан служить ей верой и правдой?
- Твой второй вопрос можешь считать ответом на первый, - невозмутимо ответил Уартхол. - Оракулы, в отличие от Колехортов, предпочитали много читать и к истории относились бережно. Вея не знает и тысячной доли того, что было известно им. Они много столетий медленно и осторожно шли к тому, что Маркус за несколько дней взял практически голыми руками и без боя. Когда-то у них были магические школы и потенциальная армия колдунов, но магия исчезла, и этот план рухнул. Доверие к той магии, которой могли пользоваться люди, утратилось. В нашем мире есть только две постоянных силы - это магия драконьих стай и то, чем обладают духи стихий. До Веи драконья магия в руки человека не давалась никогда. Оракулы и не замахивались на неё, потому что видели другие возможности. Когда Риван Тир проболтался о фамильном наследии, они начали похищать его потомков для того, чтобы найти способ освободить духов от связи с людьми. Новый Камень Мироздания был в их руках. Он не даёт полной власти над божествами стихий, но всё же связывает их. Оракулы хотели забрать эту власть себе до того, как Колехорты о ней прознают.
- Хочешь сказать, что они приносили в жертву духам всех потомков клана Сэ? - недоверчиво сощурился Джамис. - Для этого нужно иметь представление об очень длинной родословной.
- Родословная клана велась с момента её основания, - устало сообщил Дэнзет и присел в кресло. - В архиве есть копия, хотя я понятия не имею, как королю Иллиафии удалось её раздобыть. А ещё там есть списки с печатью Гильдии работорговцев. Не могу сказать, что стало с потомками трёх других колдунов, но оракулы успели выкупить и убить не всех, кто есть в этих списках. Если Навина захочет найти родню, у неё это наверняка получится.
- Почему мне кажется, что ты говоришь об оракулах в прошедшем времени? - нахмурился акильф. - Они же никуда не делись.
- Поэтому я и хочу, чтобы Навина знала о себе всё и понимала, что у неё есть масса возможностей себя защитить, - солгал Уартхол. - Осознавая силу своего дара и его ценность, она наделает меньше ошибок.
- А теперь мне кажется, что тебя заботит не судьба Сальсирии и всех нас, а только будущее одной девушки, - счёл нужным заметить Джамис. - Ты, часом, не влюбился? Я тебя не первый год знаю, но такой озабоченности чьим-то благополучием никогда раньше не видел. Ты даже в древние легенды верить готов, чего за тобой как-то не наблюдалось.
Дэнзет вспомнил испуганный взгляд Навины и свой меч у её горла. Вспомнил, как она закрыла его собой на палубе «Королевы морей» в попытке защитить от фьорага. Ту ночь, когда он с намерением убить ворвался в её спальню в замке Колехортов. И ту, когда Навина плакала у его постели, вытирая лицо руками, испачканными кровью щенка. «Я спасла вас, потому что вы человек», - сказала она. И это был не первый раз, когда она пыталась его спасти просто потому, что ценила человеческую жизнь превыше всего остального.
- Нет, друг, я не влюбился. Я просто задолжал этой девушке жизнь, - ответил он Джамису, уронил голову на руки и сразу же заснул, потому что бессонная ночь для его ослабленного ядом тела была слишком долгой и утомительной.