Глава 4
Машенька, позвольте вас познакомить - это Ирина! - представила подругу Алина, - Вы не возражаете, если она поприсутствует при разговоре?
Маша пожала плечами:
- Нет. Конечно не возражаю. На вашем месте я бы тоже прихватила подругу, - с этими словами Маша дружелюбно кивнула Ирине.
- Мы очень признательны вам, Машенька. Вы вовсе не обязаны тратить свое время на двух абсолютно незнакомых, посторонних тёток, - произнесла Ирина и широко улыбнулась. - Это так великодушно с вашей стороны побеседовать с нами!
- Вы хотите задать мне вопросы о Раевском, вас что-то смущает? Он вам не нравится? Обычно он нравится всем, ЭТО типично для него. Так что же такое с Раевским, чем он себя выдал? - спросила Мария, когда ритуалы вежливости, наконец, закончились.
- Разрешите заказать вам кофе, до того, как мы начнём разговор? Или предпочитаете чай? - предложила Алина.
- Пожалуйста называйте меня на "ты". Я не слишком люблю церемонии. Хорошо? Мне пожалуйста большой капучино и салат с креветками. Если вы не против, - без всякого жеманства ответила Мария.
То была высокая, тонкая молодая женщина с ультра короткой стрижкой на светлых волосах. Правильные черты лица, приятная улыбка, родинка над правой бровью. Не из тех, кому оборачиваются в след, но очень живая и обаятельная. На Маше прекрасно сидели потертые джинсы и белая футболка, поверх которой, она накинула лёгкий шерстяной кардиган серо-голубого цвета. На ногах мягкие замшевые мокасины. Ни серег, ни колец, на лице никакой косметики, лишь ресницы слегка тронуты коричневой тушью. Выглядела она лет на пять младше своих тридцати с хвостиком. Свежая, слегка подруменная игривым весенним солнцем. Совсем не похожая на Верочку. Или скорее Верочка нисколько не походила на Машу.
Несколькими часами раньше Алина подловила Марию во дворе, аккурат у подъезда, после того как та отвела своих мальчишек в детсад.
- Маша! Мария! - окликнула она женщину, опознав ее по фото из интернета. Не смотря на то, что прошло несколько лет и Маша кардинально сменила имидж, избавилась от длинных волос, слегка поправилась и мало походила на себя прежнюю, Алина безошибочно узнала её. Едва увидев, почувствовала - вот та, кого она ждет.
- Да?! Вы мне?! - Маша обернулась и, улыбнувшись, ждала, вопросительно приподняв бровь.
- Простите меня, Машенька, не знаю с чего начать... - Алина вдруг страшно смутилась, покраснела, ужаснувшись от того, что ничего не выйдет. Маша просто не пожелает с ней говорить. Поездка окажется совершенно напрасной.
- Не волнуйтесь вы так, - Маша мягко коснулась руки Алины, - мы ведь не знакомы? Что-то случилось? Я могу вам чем-то помочь?
- Речь пойдёт о Раевском... - Алина, собралась, тяжело вздохнула, не решаясь продолжить.
Лицо у Марии изменилось как по волшебству, черты окаменели, заострились, губы побледнели и плотно сжались. Ни тени участия не осталось, лишь еле сдерживаемый гнев или скорее... отвращение.
- Видите ли... - поспешила продолжить Алина, опасаясь как бы Мария в ту же секунду не отправила её куда подальше, - моя единственная внучка Верочка собралась замуж за этого загадочного господина... За Павла Раевского.
- Как я могу к вам обращаться? - мгновенно расслабившись и снова изменившись в лице, спросила Мария.
- Алина Тарасовна. Меня зовут Алина Тарасовна. Или, если хотите, просто Алина, - представилась любознательная дама. - Я приехала из Москвы вчера днем, специально для того, чтобы встретиться с вами. Понимаете, мне кажется вы единственная, кто мог бы пролить свет... Короче говоря, личность жениха вызывает у меня сомнения. А если уж совсем откровенно, то опасения.
- Давайте сделаем так, Алина, - внимательно посмотрев на собеседницу, предложила Мария, - Недалеко от метро Приморская, на Кожевенной, есть небольшая кофейня MOST. Я буду ждать вас там в восемнадцать часов. Вам подходит? Согласны?
- Согласна ли я?! Разумеется! Спасибо! Спасибо вам, Машенька! - не скрывая радости, воскликнула Алина. - Вы не представляете, КАК я вам благодарна!
- Не стоит, - Мария улыбнулась. - Увидимся вечером.
- Прошу, задавайте пожалуйста интересующие вас вопросы! Давайте проясним ситуацию с Павлом. Я готова поделиться своим опытом. Но вы же понимаете, прошло восемь лет. Чудеса случаются... Наверное... И бывает, что люди меняются к лучшему. Я о таком слышала, - Маша сделала глоток из дымящейся чашки, пахнущей корицей.
- Это вряд ли... Некоторые вещи не меняются никогда, - не согласилась Ирина. - Но мы пока не знаем о чем речь. Ты не могла бы рассказать нам о бытовом, домашнем Раевском? Какой он? Чего от него ожидать? - спросила она.
- Понимаешь, Маша, - вступила Алина, - мама Павла, Наталья Андреевна, предостерегла Верочку. Пригласила на прогулку и предложила "подумать", сказала, что Павел не вполне тот, каким видится. Как-то странно, не правда ли? Что это значит? Как к этому относиться? - пояснила она, наполняя чашку ароматным чаем с чабрецом.
- Не вполне тот... Вот как! -
Маша задумалась на минуту, хмыкнула, положила в рот немного салата и, глядя куда-то внутрь себя, очутившись, должно быть, во власти воспоминаний, унеслась прочь, в прошлое. Взгляд её слегка затуманился, лицо приобрело нечитаемое выражение. Через пару минут она, однако, "вернулась", отодвинула от себя тарелку и сказала:
- Павел - настоящий садист, без преувеличений. Но до поры, до времени хорошо это скрывает. Он сознательно создал образ, надо сказать, весьма успешный и расстаётся с ним лишь за плотно закрытой дверью. Случай типичный, можно сказать классический. Феномен в том, что сколько бы информации не появилось на данную тему, как бы об этом ни трубили на разные лады, те, кто оказывается внутри, никогда не готовы. Подготовиться немыслимо. Жертвы не могут поверить, что происходящее с ними, - тот самый случай. Когда очень медленно, день за днем, жизнь превращается в кошмар, ты продолжаешь убеждать себя, что это ошибка, такого не может быть. Я много читала об этом, пыталась понять.
Сначала, когда все началось, я винила себя, причину искала в себе. И, как водится, находила, и не одну. Сама себя сумела убедить, что виновата, поверила в это, старалась "исправиться". Наталья Андреевна все знала, знала всегда, с самого начала. Скорее всего она догадалась о его наклонностях задолго до моего появления. Думаю, Павел себя обозначил ещё будучи подростком. Не знаю, что там и как, но она ЗНАЛА. Мы никогда не говорили об этом, но я чувствовала. Поделать Наталья ничего не могла, поскольку к тому времени осталась одна и полностью зависела от Павла. У них очень странные, какие-то больные, извращённые отношения. Я их не понимала, но привыкла, а позже и вовсе приняла как должное. Семьи все разные, и в каждой свои порядки, свои скелеты. Павел многое матери позволяет, терпит от неё, не спорит. Старается угодить. Она унижает его, говорит гадости, а он молчит. Как будто соглашается. Не думаю, что он потерпел бы подобное от кого угодно другого.
- Ну и ну... Вот тебе и приличные люди. Элита. Цвет и гордость нашего общества, - резюмировала поражённая Ирина и посмотрела на Алину в поисках поддержки.
- Продолжай пожалуйста, расскажи всё, о чем готова. Мы очень внимательно тебя слушаем, - оставив без ответа реплику Ирины, попросила Алина. Лицо её раскраснелось, она явно нервничала.
- Что касается Натальи Андреевны, - снова сделав глоток из чашки, проговорила Маша, - то ведёт она себя, с её точки зрения, порядочно. Попробуйте спросить, и она подтвердит что "сделала всё от неё зависящее", после чего выдохнет дым вам в лицо. Она честно, насколько это приемлемо в её понимании, "пыталась предупредить" . Но делала это столь туманно, что понять ее, при всем желании, было не-воз-мож-но. А когда стало слишком поздно, Наталья Андреевна с полным правом заявила мне:
"Я же тебя предупреждала! Ты сама виновата. Ко мне не прислушалась, сделала свой выбор. Это твой, твой собственный выбор! Пенять не на кого, душа моя."
Подруги переглянулись и снова уставились на Машу. Обе были потрясены настолько, что предпочли промолчать. Всё это никак не укладывалось в голове.
- Первые пару лет брака, - вернулась к повествованию Маша, - я была абсолютно счастлива. Абсолютно. Казалось, жизнь удалась, я вытянула счастливый билет. Мы поженились очень молодыми. Мне только минуло восемнадцать, вчерашняя школьница, я мечтала о стать журналистом, поступила в РГГУ, лелеяла честолюбивые планы, наивная... Самозабвенно влюбившись в талантливого парня из приличной московской семьи, я грезила о блестящем будущем. И всё поначалу складывалось отлично, о большем не стоило и мечтать.
А с Павлом мы, кстати, познакомились на бульваре, на улице, совершенно случайно. Я только приехала тогда в Москву, никого там не знала. Случайно... Так мне казалось тогда, теперь я думаю, что он меня выбрал. Как скорее всего выбрал и вашу Верочку. По своим каким то неизвестным критериям. Такие люди как животные, безошибочно чуют дичь. Так вот,
мы оба учились, строили планы, мечтали. Сами знаете как это бывает. Ничего особенного, всё, как у многих.
Далее Маша поведала, что первые звоночки мелодично прозвенели после того, как она забеременела. Беременность не была запланирована, они предохранялись, но что-то пошло не так. Павел детей не хотел, не хотел ни за что. Сама мысль о возможном родительстве, вызывала у него отторжение. ДО мы это не обсуждали, упустили из виду такую, казалось бы, важную тему. Наверное, слишком уж увлеклись друг другом. И вот - сюрприз! Сначала муж уговаривал, убеждал, приводил аргументы, обещал что всё будет, но только позже. Не сейчас, сейчас он совсем не готов. Совсем, совсем не готов. Маша пыталась возражать, плакала, приводила свои собственные доводы. Павел проявлял терпение, понимание, казался чутким, но не сдавался. Он находил для неё всё новые слова и красивые фразы, утирал слёзы, успокаивал. Потом, вдруг, без какого бы то ни было перехода, его терпение лопнуло и он жестко заявил, что либо жена делает аборт, либо им придётся расстаться.
"Выбор есть всегда, моя девочка."
Жизни без Павла Маша на тот момент не представляла вовсе, а потому сломалась, сдалась. Поступок этот дался ей нелегко. Девушка очень переживала, долгое время не могла об этом не думать, иногда сожалела вслух, чем страшно раздражала Павла. Так появилась первая трещина в череде многих последующих.
Однако некоторое время спустя всё вроде бы наладилось, отношения как будто бы стали прежними. Время зализало раны, вернуло жизнь на круги своя. Обиды забылись. Думалось, что забылись.
- Мы очень много ездили. Мне пришлось перевестись на заочный. Павел настаивал на том, чтобы я сопровождала его повсюду, - вспоминала Маша.
- Однажды вечером, после концерта, нас пригласили на приём. Это произошло в Австрии, в Вене. Я хорошо запомнила, потому, что слишком уж резким оказался контраст между красотой прекрасного города, и тем, что в нём случилось с нами. Павел тем вечером пребывал в отличном настроении, поскольку концерт прошёл безупречно, а предстоящий приём обещал быть чудесным.
Я одевалась, кода Павел сообщил, что дождётся меня в гостиничном баре. Не стану излагать все подробности, скажу только, ему не понравилось выбранное мною платье и он предложил немедленно переодеться. Дескать, сегодня надо одеться иначе. Я возразила, поскольку сочла это глупостью, да и опаздывать не хотелось, время поджимало. Кончилось тем, что
на приём он отправился один, оставив меня, избитую и униженную, дожидаться его в номере. Тот вечер и был началом моего многолетнего падения в бездну.
- Прости меня, Машенька, но... - начала было Алина, но Мария не дала ей закончить:
- Вы хотите спросить, что помешало мне тотчас уехать? Как могла я простить? Как позволила себе жить с ним дальше?
Понимаю... Со стороны все кажется простым и ясным. Это всегда так. Всегда, поверьте. Но я любила его, оправдывала, верила, что это не повторится. Каждый раз, ещё многие последующие разы.
- И скоро это повторилось? Как много времени прошло? - Ирина достала сигареты и крутила пачку в руках, жалея о том, что не может закурить, но выйти на улицу, и тем самым прервать Марию, ей совсем не хотелось.
Маша посмотрела Ирине в глаза, откинулась на спинку стула и громко хрустнула пальцами:
-Да. Повторилось довольно скоро. И повторялось все чаще. Потом я уже ни во что не верила, только думала, что это никогда не кончится. Я не находила в себе сил уйти, прекратить, остановить всё это. Мной овладела такая апатия, что стало безразлично всё, буквально всё. Не знаю, как объяснить, но я вроде как смирилась. Приняла тот факт, что моя жизнь ТАКАЯ и другой не будет. Мы по-прежнему создавали видимость идеальной пары. Ездили на его гастроли, вместе выходили в свет. Я улыбалась, общалась с людьми. Павел буквально поработил меня, лишил достоинства, воли, собственных желаний, а главное стремлений. По его настойчивой просьбе, а скорее приказу, я бросила учёбу и посвятила себя служению.
Иначе назвать ЭТО не получается. Да и нет этому другого названия. Я превратилась в собаку, послушную, безотказную шавку, готовую на всё.
- А что же Наталья? - чувствуя как мурашки бегут по телу, спросила Ирина.
- Наталья? Наталья получала от сына дорогие подарки. Не я - именно она. Всякий раз, когда он издевался надо мной, будучи в московской квартире, она слышала, но молчала, делала вид, будто не происходит ничего особенного, а потом принимала сумки, туфли, поездки, серьги и кольца.
- Ну сейчас-то она никуда уже не поедет, старая мразь. Во всяком случае вряд ли, - неприязненно заметила Алина и содрогнулась.
- Ноги? - сразу догадалась Мария. - Проблемы с ногами у неё только начинались незадолго до моего освобождения. Закончить весь этот невыносимый ужас, вырваться на свободу, мне помог Виктор. Сосед Раевских.
В одно прекрасное утро, когда Павел уехал на репетицию, он вдруг явился к нам и принялся молча собирать мои вещи. И пусть это было неожиданно, странно, да как угодно! Я не противилась, просто тупо смотрела. Он аккуратно собрал всё, включая мелочи, в два огромных кожаных чемодана, с которыми мы путешествовали. Вывел меня из квартиры, в которой, надо заметить, на тот момент затаилась Наталья. Виктор отвёз меня на вокзал, посадил в поезд и велел никогда не возвращаться. На прощание он крепко обнял меня, не смотря на наше шапочное знакомство.
- Виктор Александрович?!! - изумилась Алина, - Верочка говорила, что Виктор личный помощник Натальи.
- Неужели?! - в свою очередь удивилась Мария. Какая странная семейка... Понимаете, когда-то у Натальи Андреевны была близкая подруга Лола. Виктор, её сын. Но дело не в этом, а в том что старший Раевский, отец Павла, многие годы изменял Наталье вот с этой самой Лолой. Все открылось внезапно и как-то глупо, отвертеться не представлялось возможным.
- Мужа Наталья выгнала, а с подругой перестала общаться. Соответственно и с Витей они разве что в местном продуктовом пересекались.
Надо же! Жива, интересно, Лола? Почему вдруг Наталья взяла в помощники Виктора? Насколько я помню, он был пилотом... А по выходным занимался экстремальным вождением, его даже на съёмки иногда приглашали в качестве каскадера.
Впрочем, не имеет значения. Это уже не моя история. Мою - я вам рассказала.
Знаете, после развода я долго ходила к психологу, справиться самой у меня никак не получалось. За семь лет, что Павел отобрал у меня, я совершенно потеряла себя. От меня ничего не осталось, совсем ничего. В двадцать пять лет я стала раздавленной, запуганной, утратившей всё живое что во мне было, жалкой развалиной, ничтожеством. Причём, как это часто бывает в таких историях, никто ни о чём не догадывался. По части игры, во всем, что касается преображения, Павлу нет равных, в этом он мастер, уж поверьте.
- Больше мне нечего добавить.
Я решилась на этот разговор потому, что пережив тот ужас, никому не пожелаю оказаться на моём месте, - с этими словами Маша встала:
- Спасайте свою Верочку, если сможете, а мне пора. Прощайте. Вряд ли мы увидимся снова.
Надежда Ровицкая