Звезды нашей фигурки начала века.
Откровенный рассказ олимпийского чемпиона по фигурному катанию Антона Сихарулидзе, выступавшего в паре с Еленой Бережной, для нашей рубрики «Разговор по пятницам». В декабре 2017 года он в интервью «СЭ» вспомнил, как жил в одном номере с Алексеем Ягудиным на соревнованиях.
— С Павлом Буре в Нагано-1998 сдружились?
— Да. В Олимпийской деревне хоккеисты жили рядом, мы ежедневно пересекались в столовке. Не только с Буре, но и с Гретцки, которого без коньков и клюшки я с трудом узнал.
— Почему?
— На фоне двухметровых канадских амбалов казался маленьким, щуплым. Ходил в «Макдоналдс», скромно пристраивался в очередь.
— В Нагано ужасно кормили?
— Да нет. Азиатская кухня, европейская — всё на уровне. Но когда хотелось разнообразия, народ отправлялся за гамбургерами. А вот условия в Олимпийской деревне действительно были спартанские. Спали на узкой кушетке, напоминающей советскую раскладушку. Сами комнаты — размером три на четыре, если не меньше. На двоих! Единственный плюс — телевизор можно включать ногой, не вставая с кровати.
— Москвина вспомнила забавный эпизод: «Утро, понедельник, тренировка. За мной стоят Сихарулидзе, Дмитриев и еще один фигурист. Я, не поворачиваясь, могла определить, кто где. По выхлопу».
— Провести Тамарочку нереально. Когда мы с Дмитриевым немножко нарушали и потом пытались откосить, просекала на раз-два. Вот случай. Гульнули, утром тренировка. Голова деревянная, недосып. Я на борт облокотился, простонал: «Ой, с животом беда!» Тамарочка иронично: «Ага, чувствую. Запах неприятный...» — «Он и меня волнует. Наверное, внутри что-то гниет».
— Аргумент.
— Вытащила телефон: «Что ж, снимай коньки, едем в госпиталь». — «Зачем?» — «Оперировать! Сейчас позвоню хирургу, предупрежу». — «Не надо!» — «Нет-нет, собирайся». Тут я сдался: «Да не поэтому пахнет. Посидели вчера...»
— А Москвина?
— Прищурилась: «Значит, с животом порядок? Ладно, короткую программу откатай, и свободен». В работе с учениками Тамарочка к разным уловкам прибегала. Моя любимая история — про Лену Бечке. Классная фигуристка, большая умница, но перед соревнованиями испытывала жуткий стресс. За неделю до старта переставала прыгать, падала с элементов, которые до этого делала с закрытыми глазами.
— Так бывает?
— Конечно. Незадолго до Олимпиады в Альбервилле Тамарочка вызвала Лену: «Я в Москве разговаривала с космонавтами. Выяснила, что в их рацион входит уникальный порошок для храбрости. Выпросила немножко». У Бечке загорелись глаза: «Правда? А мне можно?» — «Да. Пакетик в день. Только никому! Строго между нами!» Лена закивала: «Не волнуйтесь. Могила!»
— На Олимпиаде Бечке в паре с Денисом Петровым заняли второе место.
— Верно. О том, что это был за «порошок», узнала уже после завершения карьеры. Тамарочка все-таки рассказала: «Лен, я покупала в аптеке сахарин за две копейки. Расталкивала с сестрой и складывала в пакетики из фольги».
— Сейчас вспоминаете юность — веселое время?
— О, да! В том же Нагано закупили с Дмитриевым блок фарфоровых чашечек с олимпийской символикой. Внутри — саке. Милый подарок родственникам и друзьям.
— Блок — это сколько?
— Двадцать штук. Когда соревнования закончились, пришли к нам в гости фигуристы, хоккеисты, еще кто-то. А в Олимпийской деревне спиртное не продают. Вот мы эти чашечки и повскрывали. До утра ни одна не уцелела.
— Мощно.
— Вообще-то на турнирах я часто делил номер с Лешкой Ягудиным. Как-то в Париже так отметили победу, что забыли про показательные.
— Совсем?!
— Вылетело из головы, что организаторы сдвинули начало на 14.00. Обычно-то вечером катаемся. На арену примчались за час до выступления. Я переоделся, приступил с Леной к разминке. Вдруг подбегает взмыленный Ягудин: «Спасай! Я в гостинице костюм оставил!» А ему на лед вот-вот!
— Что делать?
— Отдал свою рубашку, брюки. Сначала сам откатался, потом Леха в этом же наряде. Хотя ниже сантиметров на десять... Кстати, вы знаете, когда в фигурном катании происходит все самое веселое?
— Когда?
— Как раз в ночь перед показательными. Здесь уже можно расслабиться. Завалиться к кому-то из ребят в номер, открыть пиво, вино, шампанское... Однажды к нам с Ягудиным набилось человек сорок. И русские, и иностранцы. Какой же был утром бардак! Мы проснулись и обалдели. Стул сломан, у лампы оторван абажур, диван прожжен окурками, бокалы разбиты. Кругом пустые бутылки.
— Картина.
— Пока соображали, что к чему, явился управляющий. Выставил счет за испорченные вещи, мебель. За пуфик, который исчез бесследно. Ну и за выпивку — всё же на наш номер записывали. От цифр мгновенно протрезвели. Две тысячи долларов! Для нас с Лешкой тогда это была космическая сумма. Но деваться некуда — заплатили.
