Сегодня, 9 февраля, 150 лет со дня рождения Всеволода Эмильевича Мейерхольда (1874 – 1940).
Театр ХХ и ХХI веков немыслим без фигуры Мейерхольда и многим обязан ему. Он перевернул взгляд на театр, вывел на первый план режиссера – демиурга создаваемого на сцене мира. Его деятельность в свое время вызывала много споров, немыслимое количество фельетонов и едких заметок. И многие из них были спровоцированы не только дебатами вокруг постановок, но и обидой на самого Мейерхольда, который был личностью с чрезвычайно сложным характером.
Без Всеволода Эмильевича Мейерхольда невозможно представить и историю Московского Художественного театра.
Карл Казимир Теодор Мейерхольд (имя Всеволод он получил после принятия христианства) родился 9 февраля 1874 года в Пензе. Его отец был винозаводчиком, и помимо Карла воспитывал еще восьмерых детей. Мейерхольд окончил Вторую пензенскую гимназию и поступил в Московский университет на юридический факультет, но надолго там не задержался. Он быстро разочаровался в своем окружении, совершенно его не вдохновляющем, а даже скорее духовно угнетающем.
Мейерхольд решил сменить подмостки правовых игр на подмостки театральных страстей и в 1896 году поступил в Филармоническое училище. В тот самый драматический класс, которым руководил Владимир Иванович Немирович-Данченко, и где учились Ольга Книппер и Маргарита Савицкая. Немирович-Данченко описывал своего ученика как серьезного и ответственного, трудолюбивого, лишенного шарма, способного завоевать симпатии зрителя, зато с широким амплуа, позволяющим примерять самые различные роли. Училище Мейерхольд окончил с отличием, и вместе со своими однокурсниками присоединился к только создававшейся труппе Художественно-общедоступного театра.
На сцене Художественного театра Мейерхольд прослужил четыре года и за это время исполнил 18 ролей. Сыграл Треплева в «Чайке», Тузенбаха в «Трех сестрах», Иоганнеса Фокерата в «Одиноких», Василия Шуйского в «Царе Федоре Иоанновиче», принца Арагонского в «Венецианском купце», Мальволио в «Двенадцатой ночи», Петра в «Мещанах» и других персонажей.
Одним из выдающихся и близких самому артисту образов была роль Константина Треплева в «Чайке». Недаром сам Антон Павлович Чехов отметил для себя этого исполнителя и позже с ним сблизился. Успех Мейерхольда признавал не только драматург. Критики единогласно писали о «сильном впечатлении» от неожиданно открывшегося для них талантливого драматического артиста. Они отмечали, как просто и ясно Мейерхольд сыграл трагедию этого персонажа – болезненного юноши, съедаемого неутомимым самолюбием и талантом, рождающим лишь бесплодные усилия.
В спектакле «Одинокие» 1899 года по пьесе Герхарта Гауптмана Мейрехольд получил главную роль Иоаганесса Фокерата, что очень вдохновило артиста. Пьеса Гауптмана рассказывает о судьбе интеллигента-ученого, человека с женой и ребенком, который влюбился в студентку по имени Анна. Но Иоаганесс не в силах разорвать семейные узы, чтобы быть с возлюбленной. Еще до начала репетиций Мейерхольд начал внутреннюю работу над ролью и даже обратился к Чехову за советом. Антон Павлович порекомендовал ему не концентрировать на нервности героя, а уделить больше внимания созданию образа здорового и изящного интеллигента. Подобная трактовка была близка самому Мейерхольду. Константин Сергеевич Станиславский же на репетициях требовал от артиста ровно противоположного. Легко понять, в каком двойственном состоянии пребывал Всеволод Эмильевич. Ни к чему хорошему это и не привело. Образ «изящного одинокого интеллигента» воплощен не был, и зал на премьере это почувствовал. Критики выражали недовольство неудачным подходом к персонажу, Владимир Иванович Немирович-Данченко тоже своей досады скрывать не стал, заявив, что «Иоаганна так и не оказалось».
В 1901 году Мейерхольд стал первым исполнителем роли Тузенбаха в «Трех сестрах». Про его игру писали мало, лишь упоминали, что герою маловато влюбленности не только в Ирину, но и в саму жизнь.
В 1902-м Художественный театр вступил в кризисное состояние: Савва Морозов сблизился с Константином Сергеевичем Станиславским, оттеснив Владимира Ивановича Немировича-Данченко. Тот сложившуюся дистанцию переживал болезненно и действовал порой сомнительно. Так, например, он, неожиданно решился поставить пьесу собственного сочинения «В мечтах». Мейерхольд, как и многие его коллеги сочли это решение неудачным. Всеволод Эмильевич в одном из своих писем так отзывался об этой пьесе: «…бездарная, мелкая, приподнятая фальшиво». Мейерхольд был одним из немногих, кто осмеливался о своем недовольстве заявлять открыто. Вдобавок в начале года Всеволод Эмильевич не попал в число пайщиков театра, а многие его коллеги, как и он служившие в театре со дня его основания, вошли в их число. Подобная несправедливость также уязвила самолюбие артиста. В конце сезона 1901/1902 он из МХТ ушел.
Уход Мейерхольда был, разумеется, обусловлен не только конфликтными ситуациями – он сам ощущал, что готов двигаться дальше и самостоятельно искать новые пути для театрального искусства. Всеволод Эмильевич вместе со своим другом, артистом Александром Кошеверовым собрали собственную труппу и отправился в провинцию. За три года существования их театрального дела они посетили Херсон, Севастополь, Тифлис и многие другие города. Сначала в репертуаре наблюдалась четкая преемственность Художественному театру. Для постановки брали пьесы Чехова и «На дне» Максима Горького, а декорации очень сильно напоминали работы Виктора Симова. И только потом Мейерхольд стал нащупывать собственное звучание и обратился к символистской драме: «Снег» Станислава Пшебышевского, «Смерть Тентажиля» Мориса Метерлинка. По итогу театральных скитаний по провинции с переменным успехом Мейерхольд не был доволен своим экспериментом, но пыла в области поисков нового искусства в нем не поубавилось.
Все это время Станиславский с интересом наблюдал за опытами своего ученика и разделял его потребность в необходимости свежего подхода к театру. Несмотря на все их разногласия в 1905 году он позвал Мейерхольда обратно, и тот мгновенно откликнулся на зов. Его вновь зачислили как артиста труппы. Разумеется, это было вторичным для Мейерхольда: главной причиной возвращения стало предложение Станиславского создать театр-студию.
Недолгая история Театр-Студии на Поварской началась в мае 1905 года, что удивительно, с разработки оформления, декораций будущих спектаклей. И на этом этапе обозначилось первое новшество Театра-Студии: прежде все художники начинали с макетов, причем чаще всего с создания натуралистической декорации, не дававшей развиться творческой мысли. В Театре-студии же было принято решение отказаться от этого и начать с эскизов: по сути с картин на темы пьес. Именно тогда Мейерхольд открыл для себя важность взаимодействия режиссера и художника: ведь во время своей деятельности в провинции ему приходилось работать с обычными декораторами, часто не воспринимающими режиссерские идеи. Теперь же рядом с ним оказались настоящие художники, новаторы, способные понять его задумки и привнести в спектакль свое неповторимое видение: Николай Ульянов, Николай Сапунов, Сергей Судейкин, Василий Денисов.
В июне начались репетиции с актерами. С ними Мейерхольду было трудно, хотя бы потому что все они принадлежали к школе Художественного театра, а сам Всеволод Эмильевич еще только открывал новые методы работы с артистами. От своих актеров он требовал подчинять темперамент форме, уделял много внимания пластической стороне – по его мнению, вся правда существования отражалась в позах, жестах и молчании, а не в репликах. Так, например, репетиции «Смерти Тентажиля» проходили на фоне обычного холста, отлично оттеняющего пластический рисунок. А в работе над «Шлюком и Яу» Мейерхольд полностью отказался от авторских ремарок и на основе текста строил свою композицию, что по своей сути и было созданием «режиссерского» спектакля.
К сентябрю была завершена отделка Театра-студии, в октябре стали готовиться к показам первого спектакля. К этому моменту многие газеты и журналы предвкушали в своих статьях грядущее открытие. Виной не состоявшемуся театральному чуду стала революция 1905 года: 14 октября в Москве перестали идти все спектакли. И даже когда спустя 5 дней представления возобновились, дирекция Театра-студии решила подождать пока все уляжется окончательно: дата, как оказалась, бессрочная. Постановка «Смерть Тентажиля» все-таки увидела толику света – генеральную репетицию спектакля показали узкому кругу писателей, художников и артистов. Станиславский показ не принял. А поэт Валерий Брюсов отзывался в своей статье об увиденном так: «… властно давала себя знать привычка к традициям сцены, многолетняя выучка Художественного театра. Артисты, изучившие условные жесты, о которых грезили прерафаэлиты, в интонациях по-прежнему стремились к реальной правдивости разговора, старались голосом передать страсти и волнения, как они выражаются в жизни».
Мейерхольд тяжело переживал бесславный конец Театра-студии на Поварской. Он вновь покинул Художественный театр, на этот раз окончательно. Дальнейшая судьба Всеволода Эмильевича всем нам хорошо известна: он работал с Верой Комиссаржевской, стал главным режиссером императорских театров, поставив ряд выдающихся спектаклей в Александринке, в том числе, великий «Маскарад». Принял революцию, создал актерскую систему, получившую название «биомеханика», руководил собственным театром, который назывался ТИМ, затем ГосТИМ. Продолжавшаяся несколько лет травля Мейерхольда и его театра, проходящая под лозунгом «борьбы с формализмом», привела в 1938 году к закрытию ГосТИМа.
Необходимо вспомнить о руке помощи, которую Константин Сергеевич Станиславский протянул Мейерхольду в этот момент. Историк театра Инна Натановна Соловьева писала:
«Станиславский настоял, чтобы Мейерхольд получил место в его Оперном театре. Нового сотрудника поехал представить своей труппе сам. Мейерхольд включился в репетиции «Риголетто» с начала марта. Потом отбыл с театром на гастроли. Телеграмма о смерти Станиславского застала их в Кисловодске. Мейерхольд сказал потом Гладкову: «Мне захотелось убежать одному, далеко от всех и плакать, как мальчику, потерявшему отца».
В 1939 году Всеволода Мейерхольда арестовали по обвинения в контрреволюционной деятельности, вскоре была зверски убита его жена, актриса Зинаида Райх. 2 февраля 1940 года Мейерхольд был приговорен к расстрелу. Его реабилитировали в 1955 году, а сама точная дата его гибели стала известна лишь в конце 1980-х.
Автор текста: Екатерина Белова
Фото из фондов Музея МХАТ
Также будет интересно: