Дарья и после ужина все никак не могла опомниться. Она прижимала Романка к себе и чувствовала, как того до сих пор трясет мелкой дрожью. Не все время. А так, вроде вспомнит чего то и начинает трястись, словно озноб все его тело охватит.
- Романко, ты пошто в реку то в глубину полез. Плавать то не умеешь.
- Я не полез. Это Ивашка все бахвалился перед нами, что он большой и плавает уже. А сам-то руками по земле держится, вроде плывет. А потом он осмелел и возле обрыва, где глубко, начал выхваляться Припрыгивал да промахнулся, прыгнул где глубко. И тонуть начал. Под воду ушел. Все перепугалися, смотрят как он барахтается. Я не утерпел и полез его вытаскивать.
Его за руку схватил, а он как стал вылезать, я и упал. Воды нахлебался. Чую, что дна то нету. Стал Бога молить, чтобы помог. Руками замахал сильней. Сам уж потом не помню, как вылез. Упал на землю и лежу. А миня трясет всего. Рубаху да портки надел, а все равно трясет.
А потом боялся домой идти. Дедко то велел коров загнать, а я не загнал. Думал, что выпорет он миня крапивой.
- Ох, Романко. не делай так больше. И на реку не ходи. А ну бы как утонул. Чё бы мы делать то стали.
Дарья обнимала сына, а другой ее не родившийся ребенок тоже видно переживал, ворочался так, что живот ходуном ходил.
На другой день, еще и не рассвело, отправились на луга Иван да работники на одной лошади. Луга то далеко. Почти у Тимофеева Оврага. Другую лошадь Дарье оставили. Попозже приедет, как по хозяйству управится. Неспокойно у Дарьи на душе было. Ребенчишко всю ночь спать не давал, ворочался. Да и страшно было Романка оставлять. А ну еще чего удумают.
Прибрала скотину, выгнала в стадо. Увидела Варьку, она тоже свою корову выгоняла. Подозвала к себе.
- Варька, ты седни нашу то скотину загони тоже. Дед то Матвей уж не смогает. А Романка седни я в луга возьму. Пусть приучается, сено ворочать будет.
- Ладно, тетка Дарья, загоню.
Пока то да сё, каша в печи уделалась. Горшок каши с собой, да хлеба каравай, квасу жбан да толокна. Там уж толокно с квасом разведет. Запрягла Дарья лошадь, вывела на улицу. Только потом разбудила Романка.
- Вставай, сынок, на луга седни поедешь. Ешь давай скорей, да поедем. Да лапоточки обуй. Не привычны ноги то по скошенной траве ходить. Исколешь лапы то.
Романко обрадовался, что его с собой мать взяла. Всю ночь мальчишке страхи снились, сколько раз просыпался. Там надежнее ему будет. Матвею Дарья сказала, чтобы не переживал за скотину. Варьке наказала, она загонит. За Нюрашкой только чтоб приглядывал, да накормил ее.
Лошадь привычно тащила телегу с седоками, поднимая за собой маленькое облачко пыли. Дорога петляла меж земельных наделов. Иногда проезжали мимо березняков. Тимофеев Овраг почитай у самого леса. Тут и роща недалеко, а потом лес.
Когда подъехали к своим лугам, косцы как раз сели в тени березок отдохнуть. Увидев Романка, Иван рассмеялся.
- Ну бабы, вам шутя седни сено то грести будет. Вон какой помощник приехал.
Романко на полном серьезе ответил, что он будет ворошить траву, чтобы сохла скорее, а грести у него сил еще мало.
Долго отдыхать некогда. Скоро все встали, взяли свои косы, пошли дальше косить. Дарья тоже в ряд встала. Романку велели покуда погодить, Рано еще ворошить, трава не подсохла.
- Сиди покуда, а то поспи в тенечке. Вон отцовской рубахой закройся, чтоб пауты не одолевали.
Солнышко поднималось все выше. Становилось жарче. От подсыхающей травы вверх поднималось переливающееся радугой марево и постепенно исчезало. Слепни и оводы кружились над потными косцами. Мужики не обращали внимания на их нападки, а бабенки то и дело вскрикивали и хлопали себя что есть силы в надежде расквитаться с надоедами. Едкий пот стекал ручьями со лба, разъедал глаза.
Вжик, вжик, пели косы. Хоть и тяжело, но хорошо глядеть на слаженную работу. Вот и Федоска косить научилась. Хоть ее и поставили последней в ряду, но она старается не отстать. Вжих, вжих, поет коса в ее руках.
Вот и солнышко к полудню поднялось. Жарит. Все. Косить заканчивать надо. А то не успеет трава высохнуть. А на ночь оставлять скошенную траву жалко. Бывали случаи, что приезжали ночью недобрые люди, сгребали ее да и увозили. Ищи потом ветра в поле. Увезут утром воз в город на базар да и продадут.
Обедать сели. Горшок каши опростали, даже и не заметили. Ладно толокно Дарья взяла. В горшок, где каша была, высыпала его, квасом залила, разболтала мутовкой. Вот и ешь не хочу. Опять замелькали ложки.
- Ух, наелся от пуза, - отвалился Федька. - Ну Дарья ты и мастерица стряпать.
- Да стряпаного то ничё нету. Такое то варево и твоя баба кажный день, чай, делает.
- У нас толокна-то никогда не бывает. - вставила Федоска.
- Так чай купить можно. Сытно то как. А с простоквашей наведешь, так сколь долго исти потом не охота.
- Нет, не заведено у нас. - с какой то обреченностью ответила Федоска Дарье.
- А ты вот смотри, да примечай. Замуж выйдешь, свои порядки заведешь.
- Да кто миня сосватает то. Приданого то нету за мной.
- Не скажи. На каждую харю есть своя пара. И тибя сосватают, придет твое время.
Федька взял взял опустевший после кваса жбан.
- Пойду к ручейку в овраг схожу, воды наберу. Пойдем Романко со мной, покажу ручеек то.
Романко вроде сначала подскочил, а потом зябко поежился и сел снова.
- Нет, я здеся. Сичас переворачивать траву пойду.
Федька скрылся в кустах, а Дарья только переглянулась с Иваном да головой покачала. Перепугался парнишко вчера, теперь боится отойти. Про себя подумала, что надо к тетке Дуне сходить с ним, да испуг отлить.
Все поднялись, взяли грабли. Романку отец палочку припас. Показал, как шевелить траву надо, где не просохла. Начали сгребать подсохшее сено. Валки, что не просохли, разбивали да переворачивали. Бабы гребли, мужики укладывали сено на телегу. Сколько войдет, будут домой возить на сеновал. А уж что останется, то в стога тут сложат, да огородят до зимы. А зимой уж на санях вывезут.
Воз нагрузили, Федьку с ним в деревню отправили. Скинет дома сено под подвешку, обратно приедет. Иван другую телегу начал грузить. Сначала один управлялся, а как воз больше стал, несподручно одному-то. Дарья тоже вилы взяла подсобить. Иван наверху, а она сено закидывает. Вдруг ее как обашмурило, голова закружилась, в поясницу вступило.
- Ой, Иван, погоди-ко. Чё то худо мине стало. Федоска, иди подсобляй ему. Я погожу в холодке.
Она ушла к березкам, где они недавно ели. Напилась воды, умыла потное лицо. Села, привалившись к березке. Опять заболела поясница. Казалось, что кто-то раздвигал все ее косточки.
- Да я никак рожать собралась, - подумала Дарья. - Иван, иди-ко сюда.
- Сичас, - послышалось издалека. - Сичас воз завершу. Погоди.
А Дарье уже не годилось. Да и кричать сил уж не было. В перерыве между схватками она из своего платка выдернула несколько ниток. Ребенок родится, пуповину надо будет перевязать. В голове крутилось, что Бог даст, ребеночек родится, а его и завернуть не во что будет. Глаза лихорадочно оглядывали все, что лежало вокруг. Вот рубаха Иванова. Она сгодится. Задрала подол своего сарафана, не хотела, чтоб он замарался. Стащила с себя исподнюю юбку. Вот теперь можно не переживать. Хватит
Приподнялась, посмотрела. Увидела лошадь на другом краю, Иван на возу стоит. Ждать его нечего. Да ведь не погодишь. Дарья начала про себя читать молитвы. Просила Богородицу, чтобы она помогла ей в этом женском деле.
Во время очередной схватки Дарья напряглась, что было мочи, постаралась изо всех сил. Услышала, как что то тихонько плюхнулось на подстеленную траву, раздался слабый писк.
Неужели все. Она одна смогла это сделать. Собрала силы, немного повернулась, Дотянулась до плачущего младенца, положила возле себя на отцовскую рубаху. Немного отдохнула, потом занялась пуповиной. И тут все сделала. Инстинкт подсказывал ей, что и как надо сделать.
Только когда стала заворачивать ребеночка в рубаху, опомнилась, что даже не посмотрела, кто родился. Оказывается парнишка. Но до того маленький. Дарья помнила, какой был Романко, Нюрашка. А это совсем крохотный, фунта три, не больше.
- Видно с перепугу вчерашнего, да сегодня надсадилась с сеном, раньше времени родила-то.
Слышала Дарья, что бывает так. Только вот не больно это хорошо. Ребеночек то слабенький. Ладно бы все с ним было. Вытащила грудь, Вроде и молока-то нет.
Но все равно поднесла ребенка, Тот сначала реветь начал, слабеньким таким писком, крутил головенкой и обиженно всхлипывал. А потом видно что то попало ему, притих, зачмокал. Чмокать то только особо нечего. Но видно хватило ему того что есть, уснул тут же.
На палочке верхом, как лихой всадник, прискакал Романко. Увидев мать он уставился на нее и ничего не мог понять.
- Мама, это чё? - удивленно спросил парнишка.
- Ребеночек это. Твой братик.
- А где ты его взяла.
Дарья не успела ответить. К ней подошел Иван. И реакция отца была такая же как и у сына. Так и хотелось ему спросить, откуда этот ребенок тут взялся. Хотя Иван и понимал, откуда берутся в лугах малые дети, но никак не мог это принять.
- Дарья ты чё? Это ты? - Иван просто не мог подобрать слова, чтоб выразить свои чувства. Так вот чего она его звала. А он то, дурак, погоди да погоди.
- Кто хоть?- только спросил он.
- Парнишко.
- Слава Богу. Ты хоть как?
- Я то ничё. Ребенчишко то больно маленький. Ладно бы с ним было.
- На все воля Божья.
Из деревни приехал Федька. Федоска продолжала грести сено. Романко подбежал к ней, дернул за юбку.
- А у нас парнишко народился.
- Чё ты городишь то. Какой парнишко.
- У мамки. Она сказала, что брат это мой.
Федоска прямо с граблями пошла к березничку. Она все еще не верила словам Романка. Да вот только недавно Дарья рядышком с ней гребла сено, не словом не обмолвилась. Когда она успела то. А когда увидела Дарью, держащую на руках ребенка, всплеснула руками.
- А я Романку то не поверила. Думала омманывает.
- Ты, Федоска, иди, отцу то скажи, пусть полвоза сена накидает. Больше то не надо, а то не залезет она. Да потом сюда лошадь то пусть подгонит.
Дарья перебралась на телегу с сеном, ей передали в руки ребенка, подсадили Романка. Так и поехали домой. Впереди Иван шел с возом, за ним Дарья на телеге.
Федьку с Федоской оставили остатки сена сгребать. Потом Иван с двумя подводами приедет, все заберут.
Так и приехали в деревню с неожиданным пополнением. Дед Матвей только удивился. Вот так сноха, вот так подарочек с лугов привезла.