-Борякин, мы на рыбалку в выходные едем на дальнее озеро. Ты с нами?
- Да не, мужики. К тёще надо ехать, картошку полоть. Может в другой раз?
-Эх, Борякин, Борякин, совсем ты от мужского коллектива оторвался. То картошка у тебя, то рынок, то ещё что. Ну смотри, дело хозяйское. Как говорится, наше дело предложить, ваше дело отказаться.
Мужчина бросил окурок в мусорку, стыдливо опустил голову, и не глядя по сторонам, пошёл на своё рабочее место под дружный гогот своих коллег.
-Борякин, там тебя главный вызывает, зайди срочно. Леночка, администратор, сочувственно посмотрела на Борякина.
Вздохнув, мужчина развернулся, и пошёл к начальнику.
- Вызывали, Геннадий Палыч?
-А, Борякин... Заходи. Тут такое дело, Борякин. В южный сервис после обеда поедешь, там мужики зашиваются, а Николая Дмитрича как назло скрутило, в больничку увезли.
-Но Геннадий Палыч, у меня машина стоит, работы-во! Борякин сделал жалостливые глаза, и жестом показал, мол работы по горло.
-Ничего, Борякин, ничего. Работа, брат, это хорошо. Есть работа- будут денежки, Борякин, а денежки они ведь всем нужны. Правильно я говорю?
Уже по привычке вжав голову в плечи Борякин поплелся в свой бокс. Начальство, что с него взять? Сказано, значит сделай, и не волнует, как. Хоть в лепешку расшибись. Опять придётся после работы задержаться, опять жена будет ворчать, мол Борякин, ты делами семьи совсем не интересуешься, всё на мне, всё на мне.
Кто другой может и поспорил бы с Палычем, и скорее всего доказал бы, что тот не прав, и ехать в разгар рабочего дня к черту на кулички совсем не имеет смысла, когда своей работы навалом, но только не Борякин. Наверное потому, что был он безотказный, безропотный, ездили на нем все, кому не лень.
Казалось, Борякин уже и забыл, что у него есть имя. Со всех сторон только и слышно- Борякин, Борякин, Борякин!
На работе он Борякин, дома- тоже. И только маленькая дочь пока ещё называла его папой, но Борякин на подсознательном уровне ждал, когда и она обратится к нему так же, как все, и вечером, встретив его с работы скажет просто- мам, там Борякин пришёл.
И ведь скажет, ей-богу скажет. Вот только подрастёт, и скажет. Она ведь ему не родная, Ирочка- то.
Машинально крутил гайки Борякин, вспоминая свою жизнь.
А вот интересно, почему к некоторым обращаются уважительно, по имени- отчеству, хотя и заслуги особой нет? Вот к примеру Николай Дмитрич. Тоже ведь простой механик. Нет, Дмитрич конечно отличный механик, что уж говорить. Только и он, Борякин, ничем не хуже. Тоже буквально по звуку определяет болячку автомобиля, и лечит старательно, а только он для всех Борякин, и никак иначе, а Николая Дмитрича никто по фамилии не называет, только по имени- отчеству.
Или вот Паша, электрик. Молодой ещё парнишка, но шаристый, сообразительный. Руки золотые, да головушка светлая. И ведь не называют его Самсоновым, по фамилии. Только Паша, Павел.
Лена, администратор, для всех Леночка. Да тут понятно, одна женщина в коллективе, как ещё её называть? Леночка она и есть.
Вспомнилось Борякину, как ещё в детском саду грузная, тучная Марина Ивановна своим зычным голосом обращалась к детям:
Катя, Катюша, Катерина. Маленькая, вертлявая девочка с чёрными, как бусины глазами никогда не была для Марины Ивановны Катькой. Да собственно и потом, в школе, её называли Катя, Катерина.
Славка Микулин так и был для всех Славкой. Сорванец, забияка, Что с него взять? Что в садике, что в школе, только и слышно было, Славка то, Славка сё. Да он и до сих пор так и остался Славкой, хотя уже разменял пятый десяток.
Василий Уткин и в школе звался Василием, а сейчас и вовсе, Василий Васильевич. Большой человек , директор комбината. Конечно, был бы он Васькой, так какой бы из него директор вышел?
А он, маленький мальчик Саша с вихрастой макушкой отчего-то был просто Борякиным. Марина Ивановна называла его по фамилии, няня Таня за обедом строжилась, мол Борякин, ешь, не кривляйся. Да даже дома, в кругу семьи самый близкий и родной человек, мама, и та качала головой и горестно глядя на него трагическим голосом сообщала, мол эх ты, Борякин, весь в отца!
Отца мама тоже называла по фамилии.
-Борякин, получку дали?
-Борякин, надо вытрясти ковер, займись в выходной.
-Борякин, в субботу на рынок едем, ничего не планируй, а то знаю я тебя.
Борякин, Борякин, Борякин. Просто имя нарицательное какое-то.
Отца казалось это не трогало совершенно. Он молча отдавал матери получку, молча брал скрученный в рулон ковер и выносил его на улицу, где вешал на перекладину и с остервенением дубасил по нему палкой, молча, словно смирившись со своей незавидной участью ехал с матерью на рынок и так же молча выслушивал это бесконечное Борякин, Борякин, Борякин, словно забыв как его зовут.
И Сашка со временем забыл, что есть у него имя. Сначала в садике, потом в школе, потом в училище был он просто Борякиным, человеком без имени.
Даже когда познакомился он со своей будущей женой, то ли от смущения, то ли от волнения представился привычно, по фамилии, мол Борякин.
-Борякин? А имя у тебя есть, Борякин?
-Александр я. Сашка.
Когда поженились они со Светой она называла его нежно и ласково, Саша, Шурик, Санек. Так приятно было Борякину, так непривычно и дико, словно песнь диковинная, нежная и ласковая лилась из уст жены. Хотя казалось бы- что удивительного? Просто имя, а вот поди ж ты!
Быстро закончилась романтика, и началась обычная жизнь, как у всех. И не хуже, и не лучше. Мелкие ссоры и крупные скандалы пришли в их маленькую семью, всё реже жена называла его нежно и ласково, и всё чаще обращалась по фамилии. А Сашка что? Он привычный, как всегда смолчал, ничего против не сказал, только вздохнул, да вжал голову в плечи.
Сын родился, Роман Александрович. Умный парнишка, хороший. На Борякина похож, а характер Светкин, палец в рот не клади, с детства языкастый. Поначалу, пока маленький был всё вокруг бати ходил, да в рот заглядывал, а как стал постарше, так нужен ли отец ему стал? Как говорится, что собаке пятая лапа. Да ещё видит пацан, как окружающие к отцу относятся, быстро перенял опыт.
Светка дурить стала, мол плохой ты муж, Борякин, и отец никудышный. Что мол проку от тебя? Ни денег особо, ни внимания. И помощи никакой.
Борякин молчал. Да, не миллионы зарабатывает. Может и права жена- то? А с другой стороны, пусть не миллионы, но и не копейки. За любую работу хватался, чтобы заработать, чтобы Светочку порадовать. Дом- полная чаша, всё есть, а ведь один Борякин в семье работает, Светка- то домохозяйка.
И ведь как интересно: чем больше денег приносил Борякин, тем больше ворчала любимая жена. А потом и вовсе сказала, мол надоел ты мне, Борякин, хуже горькой редьки. Собирай- ка ты монатки, да уматывай.
Переживал Сашка. А как не переживать, когда жена и на развод подала, и маленько погодя мужичка в дом привела, мол вот, смотри, Борякин, нормальный мужик, не тебе чета.
Так же работал, не жалел себя, за всё хватался, жил на работе. С женщиной познакомился, встречались иной раз. Она уж ругаться стала, мол что ты делаешь, Сашка? Угробить себя решил? Не заработать всех денег, Сашенька, побереги себя. Приятно было Борякину, что заботятся о нём, да называют ласково, а всё равно лицо суровое делал с непривычки, да объяснял Тане, мол как не работать, когда деньги сами в руки идут? Алименты платить надо, да сыну помогать, да самому тоже без денег не прожить.
С Таней хотели расписаться потихоньку, да Светка залебезила, мол Борякин, как я перед тобой виновата! Плохо мне без тебя, ошиблась я, будто временное помешательство какое. Возвращайся домой, станем жить с тобой лучше прежнего, что бы меж нами не случилось, так ведь семья мы, сын у нас растет.
Весь в раздумьях ходил Сашка. Вроде и права Светка, что бы ни было, а ведь семья, сын. А вроде и не по людски это, Светка- то девку прижила с новым мужичком, маленькая совсем, крохотная.
Вот что делать ему, Борякину? И так, и этак думал, даже с Таней советовался.
Таня тоже плакать взялась, мол эх ты, Сашка! Тюфяк и есть, а не мужик. Кто пальцем поманит, за тем и идешь, словно тёлок. Делай, как знаешь. Нравится, когда ноги об тебя вытирают, возвращайся к жене, да живите, мол совет да любовь вам.
Сашка не шибко долго думал, Тане сказал, мол семья, сын у меня, да вернулся к жене да сыну, и девочку Светкину как родную принял, дочкой назвал, и ни разу ни словом, ни делом не укорил Светку в том, что было у неё, пока вместе не жили.
Света поначалу робкая была, и Борякина Сашенькой называла, а потом, когда поняла, что всё тот же он, так и стала опять наглеть.
Опять претензий много стало, и не мужик, и не отец, и не добытчик. А Борякин всё молчит, да голову в плечи втягивает, словно винится, мол прости, такой уж уродился, какой есть, такой и есть, другим не сделаюсь.
От грустных мыслей отвлёк Борякину громкий крик начальника, мол Борякин, ты что копаешься? А ну бегом, ноги в руки, и в южный сервис, там клиент ждёт, волнуется.
Словно озверел Борякин. Ажно глаза кровью налились. Повернулся он к начальнику с недобрым взглядом, мол а не пошёл бы ты, Палыч? Никуда я не поеду! Ни в южный, ни в северный, ни в западный, ни в восточный. И тут работать не стану, надоело.
Палыч аж рот от удивления открыл, мол а не офигел ли ты, Борякин? Бегом, руки в ноги, ноги в руки, голову в плечи, а дальше сам направление знаешь.
Борякин, расправив плечи, вытянув шею смотрел начальнику прямо в глаза, не отводя взгляд. Потом развернулся, да в каморку пошёл. Молча скидал вещи в сумку, и на выход.
Палыч рассердился, стоит, орёт, что чумной, аж слюни во все стороны летят, мол Борякин, ты офигел? Или вернись, или чтобы ноги твоей тут больше не было.
Даже головы Борякин не повернул. Вышел на улицу, достал сигарету из пачки, да с Наслаждением закурил.
Взял телефон в руки, да набрал номер Тани. Не удалил ведь, хотя и не общались давно. Долго гудки слушал, уже сбросить хотел, да ответила Таня, мол привет, Саша, давно не звонил ты. Как дела у тебя?
Молчал в трубку, пыхтел, собирался с мыслями, а потом выдал:
- К тебе хочу, Таня. Пустишь?
Теперь уже Таня молчала, пыхтела, и думала, а потом, выдохнув, сказала:
- Если насовсем, приезжай, а по другому не надо, не береди душу, Саша.
- Жди, еду.
И сидя за маленьким столиком на съемной квартире у Тани говорил, говорил Борякин, словно прорвало его.
Говорил о том, что весь он такой, с детства ни рыба, ни мясо, мать всему виной, подавила волю, поработила, не привила чувство гордости. Потом жена так же поступала, и сын. И коллеги. А друзья? Так нет их, друзей- то. И никогда не было. Не случилось заиметь друзей. Одна Таня к нему как к человеку.
Таня молча слушала, лишь изредка вставляла слово, будто удивлялась- неужели так бывает?
А потом Борякин, сам от себя не ожидая, предложил, мол давай уедем, Таня! Сын? А что сын? Нужен я ему! Алименты платить буду. Как жить будем? А как все. Я выносливый, денег заработаю, не бойся.
Таня, усмехнувшись, сказала, мол слышала она уже это всё. И проходила, личный опыт имеется. Вот поманит Светка пальцем, и убежишь обратно, мол сын, семья.
Борякин только пяткой в грудь не стучал, мол не будет больше этого, хватит, надоело.
И телефон, молчавший до сих пор разразился настойчивой трелью. Борякин, словно загнанный зверёк смотрел на экран, и думал: отвечать или нет?
Таня, снова усмехнувшись, сказала, мол отвечай, Саша, жена звонит.
И рука сама потянулась, сама нажала на зелёную кнопочку.
- Да, Света... Нет, не на работе. Домой?
Выжидательно глянул Борякин на Таню, словно спрашивая, что же делать. Таня молча встала, и начала убирать со стола.
- Скоро буду, Света. Что нужно купить? Хорошо, понял.
Молча встал Борякин, по привычке втянул голову в плечи, и пошёл на выход. Уже у двери повернулся к Тане, и, свернув губы трубочкой протянул их к щеке женщины.
Таня отпрянула, и глянув на него так презрительно, сморщилась, мол иди, Борякин, жена ждёт.
Шёл Борякин по улице, а в голове хороводом крутились мысли. Что сказать жене? Как оправдаться перед Палычем? Да и вообще, как дальше жить?
А в голове стоял гогот мужиков с работы, да фраза, мол эх, Борякин, Борякин, совсем ты от мужского коллектива оторвался. То картошка у тебя, то рынок, то ещё что. Ну смотри, дело хозяйское. Как говорится, наше дело предложить, ваше дело отказаться.
Таня, глядя в окно видела только сгорбленную спину Борякина. Только бы оглянулся, только бы взял себя в руки, и всё могло бы быть по другому. И приняла бы его Таня, никуда бы не делась. А так, эх, Борякин, Борякин.
Взяла Таня телефон в руки, да удалила номер. Потом, вздохнув, словно пожалела об этом, но тряхнув головой стряхнула с себя это наваждение. Не исправится он.
С глаз долой, из сердца вон.
Спасибо за внимание. С вами как всегда, Язва Алтайская.
А тут ещё интересные рассказы