Наследственную политику польского короля Казимира III на протяжении большей части его правления, трудно назвать выверенной и последовательной. Итог – как всегда бывает в таких случаях (аналоги можно найти, скажем в истории Арагона) – не успел, и в финале всё пошло не так, как король замыслил на конец своей жизни.
Так вот, с одной стороны – налицо явное желание обрести собственного прямого наследника (законнорожденного сына), для чего постоянно «оббивался порог» Авиньона с целью добиться развода со второй женой. А с другой … Казимир поступательно подтверждает права на корону Польши за своим племянником, королем Венгрии Людовиком I. И этот племянник вовсе не сидит легкомысленно сложа руки, ожидая, когда это наследство свалится ему в руки, анжуец прекрасно отдает себе отчет в том, что он всего лишь предполагаемый преемник дяди.
И Людовик делает всё, чтобы и оставаться – первым и единственным, а именно – упорно препятствует расторжению брака Казимира III и Адельгейды Гессенской. И именно ему, а не Казимиру, волшебным образом, Папы Римские, сначала Климент VI, а потом и Урбан V, идут навстречу, игнорируя все настойчивые просьбы польского короля.
По порядку – о подтверждении прав Людовика на польскую корону. В 1350 году Польша и Венгрия вносят уточнения в свой ранее заключенный договор касательно Галицко-Волынской Руси. После того, как в 1323 году, вероятно, одновременно (но так и не известно в каком сражении), погибли последние галицкие Рюриковичи, братья-соправители Лев и Андрей, на княжение был приглашен Пяст, их племянник (сын сестры Марии) Болеслав Мазовецкий (1310-1340). Приняв православие, он стал известен под именем Юрия II Болеслава, впрочем, скоро он снова вернулся в лоно католической церкви.
Не имевший поддержки (ну, еще бы) среди местных бояр, Юрий II Болеслав на Вышеградских встречах 1339 года заключает договор с Казимиром III, по которому завещает ему Галицко-Волынское княжество в случае отсутствия собственных детей. Не взирая при этом ни на наличие у себя родных братьев, ни на то, собственно, что выглядело это довольно нахально – не для того же его приглашали на княжение; желали бы местные бояре – так сами бы и передались Казимиру напрямую (или венгерской короне), зачем им тогда мелкий польский князек сдался? Но без согласия Венгрии подобное завещание не имело смысла, Казимиру надо было договориться и согласовать данный вопрос хотя бы с этой короной, так как была еще и третья заинтересованная сторона – Великое княжество Литовское.
Карл Роберт, король Венгрии, признал будущие права Казимира на Галицкую Русь в контексте общего договора, где его сын Людовик назначался наследником польского короля. Так сказать, рискнул дополнительно. Уже в 1340 году, молодой и бездетный Юрий II Болеслав Мазовецкий, был отравлен, как считается, местными русскими боярами. Вот только король Польши явился в Галицию так быстро, что историки осторожно намекают – смерть Юрия II была выгода в первую очередь Польше. Дела поляков, пошли, впрочем, не гладко, в борьбу включились Гедиминовичи и стартовала долгая серия польско-литовских войн за галицко-волынское наследство.
Без помощи Венгрии Казимиру было трудновато, но необходимо было точно согласовать взаимные претензии на русские земли. И уже Людовик I, как король Венгрии, подписывает с Польшей новый договор, где отказывается от претензий на Галицию, но самое основное – он еще раз назван наследником Казимира.
Новый король оказался даже хитрее отца – в соглашении есть пункт, который гласит, что если у Казимира всё-таки появляется сын, то Венгрия имеет право выкупить Галицко-Волынское княжество за 100 тысяч флоринов. Много ли это? Сеньория средней руки во Франции и в Италии стоила от 8 тысяч, а несколько позже описываемых событий, другой Людовик, брат короля Франции Карла VI, купил графство Блуа за 200 тысяч флоринов. Не много – даже с учетом того, что за него надо было еще повоевать с Гедиминовичами.
Дальше – больше. В 1351 году Казимир опасно заболел и считалось даже, что он при смерти. И беспрецедентный случай – по воле своего короля, польская знать присягает иностранному государю Людовику Венгерскому, как наследнику польской короны. Пока – только одному Людовику и его предполагаемому мужскому потомству. Следующий шаг вперед в этой игре престолов – 1355 год. Новое подтверждение – Казимир III Пяст, фактически признает наследование не только за Людовиком I, но и за племянником венгерского короля – младенцем Янушем, который был на тот год, наследником, собственно, венгерской короны. Разумеется, учтено, что за ними корону должны наследовать и мужские потомки обоих венгерских анжуйцев (дочери, которых тоже еще нет, пока не учитываются).
И всё это на фоне бурной и успешной деятельности венгров в папском Авиньоне, где они методично блокируют развод Казимира с Адельгейдой. Трудно поверить, что Казимир не знал об этих интригах вокруг Папы Римского. По сути, Людовик вел себя, как «недобросовестный наследник», а польский король запутывался в сетях племянника всё больше и больше. Тут еще и странная женитьба на Кристине Рокичиана, которая наверняка, безмерно утешила венгерского короля.
Вот только в 1360 году, венгерский королевский двор постиг очередной удар: скончался юный наследник Людовика – Януш Славонийский (1354-1360). Предполагаемой наследницей Венгрии стала его сестра Елизавета, а вот в Польше внезапно задумались – а что если сам Людовик умрет раньше короля Казимира? Не удастся ли тогда одним махом избавиться от венгерских претензий, самим же Казимиром состряпанными?
Не удалось – с каждым годом, начиная с 1339-го, эти претензии, становились все более и более осязаемыми. Хотя бы потому, что выросло уже целое поколение польской знати, для которой венгерский король всегда был наследником. Да и некоторые ровесники Казимира III, за прошедшие 20 лет, привыкали к этой мысли.
К этому времени в Польше как-то сама собой сформировалась партия «лоялистов» Людовика Анжуйского. Особенно сильна эта партия была в Малопольше – там уже смирились с тем условием, что законный сын Казимира никогда не появится на свет. И на 1360 год, взяться этому сыну было просто неоткуда. Однако, существовала и партия, которая яро противилась предполагаемому восшествию Людовика на польский трон.