Федора сколько помнила себя, она всегда стремилась завоевать любовь матери, которая относилась к ней хуже, чем к дворовым собакам. Тех она и погладить иногда могла, а от дочери шарахалась, как от чумы. Пока Федора была маленькой, они жили с бабушкой и та всю заботу о девочке взяла на себя. Федора даже мамой бабушку сначала называла. Ей казалось, что та, которую все считают ее матерью, на самом деле ей не может быть. Бабушка Мария любила внучку беззаветно. Она и купала ее, и кормила, и гулять они ходили только с ней. В первый класс Федору тоже повела бабуля. С ней она делилась своими переживаниями, и женщина всегда могла утешить. Обнимет внучку, скажет ласково, что все наладится, и словно все уже стало гораздо лучше. Федора спрашивала бабушку, почему мама не любит ее, а та отвечала с доброй улыбкой:
– Ну что ты, милая, конечно любит, просто она пока сама не поняла, как сильно тебя любит. А как же иначе, мать не может не любить своих детей.
Но чем старше становилась девочка, тем больше убеждалась – мать ее просто терпеть не может.
– Мамочка, пойдем с нами в кино? – спросит с надеждой во взгляде, но та лишь зыркнет на нее и скажет так, что пожалеть приходится, что понадеялась.
– Не смей меня так называть, ты мне никто, видеть тебя не могу, не только выходить с тобой куда-то.
Федора слышала ни раз, как баба Маша мать ругала втихоря, когда была уверена, что внучка уже спит.
– Ну что вот ты за человек такой, Анжелка, – говорила она дочери спокойно, – ну разве ж я тебя такой растила черствой? Зачем ты дочку обижаешь? Разве она это заслужила. Погляди, какое чудо у тебя растет – красавица, покладистая, умничка, одни пятерки в дневнике приносит. Другие только и мечтать о таких детях могут, а ты все недовольна. Ну нельзя же так.
– Хватит меня учить, как можно, как нельзя! Нашла красавицу и умницу, тоже мне, – Анжела начинала злиться, – Я вас материально содержу обеих, вот и радуйтесь, что нужды нет ни в чем, другие тоже о таком только мечтают.
Бабушка только вздыхала, но не продолжала разговор. Понимала, что Анжела разозлится и кричать начнет, а ей не хотелось, чтобы ребенок это слушал.
А еще Федору очень огорчало ее имя. Увидев впервые мультфильм про Федорино горе, она расстроилась до слез.
– Бабушка, – говорила она, – ну почему меня назвали, как вот эту замарашку и лентяйку? Я же ведь не такая!
– Конечно, не такая, но ведь имя ничего не значит, просто твоя мама выбрала именно это, и оно красиво звучит, необычное, редкое очень. А Федора в мультфильме ведь исправилась, стала совсем другой, ты досмотри до конца.
И девочка, утирая слезы, соглашалась. Потом привыкла даже, и когда в первом классе над ней посмеивались иногда, выкрикивая цитаты из «Федорино горе», она смеялась вместе со всеми и ребята быстро поняли, что девочка она замечательная – не конфликтная, не обидчивая, очень добрая и к тому же – красавица. Девчонки все старались подружиться с ней, а мальчишки порой то записку подкинут в портфель, то шоколадку, то букетик из одуванчиков на парте найдет. Но Федора не гордилась собой, она со всеми общалась одинаково, если могла кому-то помочь, то никогда не проходила мимо.
Она не злилась даже на мать, которая ее всячески старалась уколоть, да побольнее.
– Я сегодня пятерку получила по рисованию, учительница похвалила меня! Хотите, покажу рисунок?
Девочка прибегала из школы, счастливая, но мать тут же разочаровывала ее:
– Чтоб пятерку получить по рисованию, много ума не надо, такие каракули кто угодно нарисует, а учительница пожалела тебя, потому и похвалила, – с презрением смотрела Анжела на рисунок дочери и уходила в свою комнату.
Глаза девочки тут же затуманивались слезами, но бабушка брала очки и гладила Федору по голове, разглядывая альбомный лист.
– Как красиво! Я так никогда не нарисую. И если ты станешь и дальше развивать в себе талант, то можешь стать знаменитым художником!
– Тебе правда нравятся мои каракули? – повторяла Федора слова матери.
– Не слушай маму, деточка, у нее просто плохое настроение.
Однако, Федора давно поняла, что настроение у мамы всегда плохое. Она смеялась, только когда с кем-нибудь по телефону разговаривала, и говорила совсем не так, как с собственным ребенком. Но девочка не отчаивалась, она мечтала, что когда-нибудь ее мама изменится, станет другой, она непременно полюбит Федору и станет улыбаться ей, рассказывать интересные истории, как это делала бабушка, будет сама покупать ей подарки. А пока это делала бабуля. Дарила что-нибудь на праздники и говорила неизменно:
– Это тебе от нас с мамой!
А мама же, все праздники проводила вне дома, почему-то всегда в эти дни ей приходилось работать.
Федора помнила, как однажды к восьмому марта она сделала тюльпанчики из бумаги, ее в школе один мальчик научил. Она долго и кропотливо этим занималась тайно, и подарила бабушке и маме по три бумажных тюльпана с самого утра, пока мама не успела убежать из дома. Бабушка восторгалась, от души благодарила внучку за такой великолепный букетик, а мама молча положила тюльпаны на стол, а после ее ухода девочка обнаружила свой подарок в мусорном ведре -бабушка не заметила и не успела вовремя убрать, и утешала плачущую девочку очень долго.
Так и жила Федора, свято веря бабушке в том, что мама ее непременно когда-то изменится. Годы шли, и когда Федора училась на первом курсе университета, ее бабушки не стало. Ушла она тихо, и неожиданно. Для внучки это стало трагедий всей ее жизни. Она не могла поверить долго в случившееся, и после похорон несколько дней сидела в комнате, которая была всегда у них с бабушкой на двоих, и горько плакала.
Она слышала, что к матери приходили какие-то люди, они разговаривали, потом они уходили, Анжела тоже переживала смерть матери, и Федора это видела, но она не могла ее поддержать, потому что сама сейчас очень нуждалась в поддержке, но когда к ней пришли подруги, мать их и на порог не запустила, сказала, что у них горе и посторонние здесь не нужны.
И только через несколько дней мать влетела в комнату Федоры и сказала повышенным тоном:
– Что страдаем сидим? Учиться за тебя кто будет? Или хочешь всю жизнь сидеть на моей шее? Быстро встала, привела себя в порядок и чтоб завтра же на занятия с утра!
Федора подняла на нее красные от слез глаза и посмотрела впервые в упор, не отводя взгляда. Ей так хотелось задать матери этот вопрос, но не могла решиться, а теперь ей было все равно.
– Мамочка, за что ты меня люто ненавидишь? – спросила охрипшим из-за долгого молчания голосом.
– Ты правда хочешь знать? Да потому что ты не то, что должно было быть! Ты мне всю жизнь сломала, из-за тебя моя жизнь под откос покатилась. Я сына должна была родить! Сына! А ты мне не нужна была, потому что с того момента, как ты появилась на свет, я стала несчастной.
– Но я ведь в любом случае твой, мама, ребенок! Неужели ты сына бы полюбила, а дочь возненавидела? Но почему?
– Я все сказала! – строго выкрикнула мать и уже с порога добавила: –Только посмей завалить сессию!
Для Федоры ничего не прояснилось. Неужели мать смогла бы полюбить своего сына, а дочь презирает только за то, что она не мальчиком родилась. Разве такое возможно? Не верилось. Она слышала однажды разговор двух женщин в транспорте. Одна другой рассказывала, что всегда хотела девочку родить, а родился мальчик и в первые минуты она расстроилась даже, но когда взяла ребенка на руки, тут же оттаяло ее сердечко и теперь ей даже стыдно перед сыном, что такие мысли допускала. А тут такое мать ей выдает и не смущается. Уж столько лет прошло, могла б еще и сына для себя родить, раз так мечтала, а дочка ей бы помогала, чем могла. Ну неужели она так и не смирилась, что стала матерью не сына, а дочери.
Но разбираться с этими проблемами Федоре было не досуг. Она и сама понимала, что жизнь продолжается, из-за ее беды никто не станет ей на уступки идти, а сессия уже скоро. Поэтому, подняв себя с большим трудом, она приняла душ и взялась за книги.
Теперь жизнь в доме изменилась. Если бабушка еще могла сдерживать мать, то теперь она, словно отыгрывалась за упущенное время. При каждом случае унижала Федору и ей, как будто, это доставляло удовольствие.
Девушка мечтала об одном – получить диплом и уехать куда-нибудь в далекие края, найти работу, снять жилье и забыть о матери, раз она ей так сильно мешает. Пусть остается одна, возможно, так ей будет лучше.
Но после четвертого курса Федора получила направление на практику в одну очень серьезную фирму. Она даже мечтать не могла о таком. Студенты говорили, что кому посчастливится туда попасть, тот, считай, обеспечен работой после защиты диплома. А платили там ну даже очень хорошо. Все понимали, что Федора заслужила этого. Она, в отличие от остальных, все свое время отдавала учебе, старание ее было замечено не раз преподавателями, так что все было справедливо, никто из однокурсников не обижался.
И вот там-то у Федоры случилась первая и страстная любовь. Мужчина был руководителем отдела, где Федоре предстояло работать и, пообщавшись с этим человеком несколько недель, Федора поняла, что только с ним она сможет пройти рука об руку всю жизнь. Геннадий Павлович был старше на пятнадцать лет, жена с сыном восемь лет назад погибли, сорвавшись с горы на турбазе, и с той поры он одинок и ни одной женщине не удалось завоевать его сердце. А вот Федора растопила этот лед. Очень скоро эти двое поняли, что хотят быть вместе всегда. Когда Геннадий сделал предложение Федоре и попросил познакомить его с мамой, чтобы все было официально, девушка расстроилась. Она не знала, как примет мама будущего зятя. Возможно, устроит скандал, а ей так не хотелось, чтобы любимому пришлось такое увидеть.
Федора заранее решила маму подготовить.
– Мамочка, я замуж выхожу, если тебе это интересно, – сказала она как-то вечером, когда Анжела после телефонного разговора находилась в добром расположении духа.
– За БОМЖа какого-нибудь? – съязвила как всегда, она и усмехнулась.
– Мам, ну зачем ты так? Гена руководитель крупного отдела, но это не главное. Он очень чуткий, добрый, внимательный. Его все уважают на работе, и мы любим друг друга по-настоящему.
– Я тебя умоляю, ты почему настолько глупая, не понимаешь, что он бросит тебя, как только наиграется? Мужики все такие!
– Гена не такой, мам, он хороший, вот увидишь. Он хочет с тобой познакомиться.
– Это еще для чего? – вскинула Анжела взгляд на дочь.
– Потому что ты – моя мама, – ответила девушка.
– Не надо мне напоминать, что я тебя родила, видимо, сильно на меня прогневались Небеса, раз так несправедливо поступили.
В тот вечер Федоре удалось уговорить мать принять ее жениха. Геннадий пришел в выходные. Невесте подарил букет алых роз, а ее маме – лилии.
– Терпеть не могу лилии, – фыркнула Анжела, приняв букет.
– Простите, я учту, – кивнул Геннадий.
– Не стоит ничего учитывать, я думаю, вам больше не придется дарить мне цветы. Сразу просто решим – у вас будет своя семья, и я к ней не имею никакого отношения. И если дети пойдут, на мою помощь тоже не рассчитывайте. Любящие бабушки – это не обо мне.
Вечер прошел в напряженной обстановке, а провожая Геннадия, Федора виновато посмотрела на него:
– В этом вся моя мама. Я же говорила, что не лучшая была идея знакомиться с ней.
– Мы все сделали правильно, – обнял ее нежно жених, – А мама твоя просто высказал свое мнение, и она права. У нас с тобой будет семья, а захочет ли она стать ее частью – это ее решение.
Федора кивнула, подумав про себя, что наверное, так даже лучше. Ей бы не хотелось, чтобы ее дети видели то, что ей самой пришлось пережить.
На свадьбу к дочери Анжела все-таки пришла, но после их общение практически прекратилось. Она отказывалась приходить к ним на семейные торжества, не приглашала их к себе, не интересовалась делами дочери, и только когда та сама звонила иногда, между ними происходил недолгий разговор, все с теми же уколами и неоднозначными намеками со стороны Анжелы.
– Послушай, Федорушка, – так ласково муж называл Федору, – может быть, перестанешь матери уже звонить. Каждый раз после разговоров с ней ты сама не своя, а тебе себя беречь необходимо, – он погладил жену по округлившемуся животику.
– Хорошо, не буду, – пообещала она и приняла решение забыть о прошлом. Мать не любила ее, но у нее была замечательная бабушка, а она сама станет дарить своим детям всю свою любовь, и ничего, что бабушки у них не будет.
С той поры Федоре стало даже легче. В положенный срок она родила сынишку. «Богатырь» - говорили врачи, давно таких крупненьких у нас не было! Федора в сыне души не чаяла. Она чувствовала себя такой счастливой рядом с мужем и сыном, что казалось – это ей награда за те беды, что пришлось пережить.
Одним ненастным днем, когда Федора уложила сына спать, а сама готовила обед, телефон зазвонил. Она улыбнулась, решив, что это муж звонит во время перерыва, но номер оказался незнакомым, а чужой голос сообщил, что ее мать находится в больнице, просила, чтобы дочь приехала.
Федору это удивило, только потом до осознания дошло, что маме плохо, и она начала переживать.
Вечером, как только Гена вернулся домой, она попросила его посидеть с малышом, а сама поехала в больницу.
Анжела лежала на кровати, бледнее стены. Федора заметила, что ее волос коснулась легкая седина, а ухмылки, что всегда бывала на ее лице при виде дочери, на этот раз не оказалось.
– Мамочка, как ты? – Федора присела у ее кровати на стул и, гладя ее по руке, не могла сдержать слез.
– Спасибо, что пришла, – слова давались Анжеле с трудом, – я хотела поговорить, ты не всю правду знаешь.
Федора смотрела на мать и не узнавала ее. Куда подевалась та спесь, которую дочь привыкла постоянно видеть? Где ее гонор, с которым она говорила с дочерью раньше. Но Федора не держала зла на мать, она внимательно слушала рассказ, то и дело смахивая слезы с лица.
– Помнишь, я сказала тебе, что хотела сына, а не дочь?! Это не совсем так. Это твой отец хотел сына. Я познакомилась с ним, когда мне было только восемнадцать. Влюбилась до безумия. А у него уже была семья, где росло трое дочерей, а он сыном просто бредил. Он сказал мне, что если пацана рожу, то он на мне женится. Будет прежней семье помогать, но и я ни в чем не буду нуждаться, стану для него единственной. Тогда для меня и стало мечтой – родить сына, во что бы то ни стало. Читала разные статьи, советы, как точно сыном забеременеть. Какой только бред ни приходилось делать, и я была уверена, что будет мальчик. Ни капли сомнения не возникало. Я даже на УЗИ просила пол не говорить, чтобы веру не порушили. И ему говорила с полной уверенностью, что будет сын. Он даже имя придумал – Федор. А мне сказали, что девчонка родилась, у меня истерика началась. Бредовые мысли голову посещали – поменять с кем-нибудь детей. Я боялась ему сообщать, что дочка, а не сын. Даже имя тебе придумала это дурацкое, чтоб похоже было на Федора, но он сам узнал, потом мне позвонил и сказал, чтобы забыла его. Я хотела от тебя отказ написать, даже уже написала, но врачи сообщили моей маме, она уговорила передумать. Но принять тебя, полюбить я не смогла. Ты постоянно мне напоминала о том, что я могла бы быть счастливой, если бы родился мальчик, а не девочка. Его я никак не могла забыть, любовь зла, к сожалению, и ты была живым напоминанием о нем. Больше ни с кем я не смогла построить отношения, и в этом тоже тебя обвиняла. Прости меня, я многое смогла понять. Не представляешь, как я перед тобой виновата.
Федора впервые увидела слезинку на щеке матери. Она обняла ее и прошептала:
– Мамочка, я так тебя люблю и я не обижаюсь на тебя.
– Ты точно не в меня пошла, и слава Богу, ни в отца своего. Ты в бабу Машу, добрая душа. Жаль, перед мамой не успела извиниться. Я очень благодарна ей, что не позволила ошибку совершить, оставив тебя на произвол судьбы, и заботилась о тебе. В общем, многое я передумала за эти дни, сильно казнила себя, вот и бахнуло давление.
– Мамочка, ты поправишься, не нужно так переживать. Все будет хорошо. Может, и с внуком захочешь познакомиться.
– Да, до меня дошел слух, что я стала бабушкой и об этом думала, конечно, но той отправной точкой к этим мыслям стала встреча со старой знакомой. Это жена друга твоего отца. Мы несколько раз ездили с ними на пикник. А тут ее в супермаркете встретила, спустя столько лет. Она меня сначала долго не могла узнать, а как узнала, предложила кофе выпить. Рассказала то, что меня отрезвило, заставило пересмотреть всю свою жизнь. Оказалось, что у гада этого кроме меня было еще несколько любовниц, и он каждой обещал одно и тоже. Чуть позже меня родила еще одна его жертва, сына родила, и он его сразу забрал, заявив, что не глупец семью бросать ради какой-то малолетки. Его мечта осуществилась, сын теперь был, но только вот жене его эта идея не понравилась. Через полтора года она тоже сына родила и требовала, чтобы приемыша он мамаше вернул, но муж не собирался этого делать – это его сын, как и остальные дети от жены. Женщина притесняла чужого ребенка, рос он в полном презрении с ее стороны и приемных сестер и брата. А когда мальчик вырос, он услышал правду его появления в этой семье и набросился на отца и смертельно ранил, а сам теперь срок отбывает…
Для Анжелы такое откровение было шокирующим. Добравшись до дома, она завалилась на кровать и пролежала так несколько суток. Осознав, что это она могла бы оказаться на месте той несчастной, что родила ему сына, что над ее сыном могла бы издеваться чужая женщина. Но чем лучше жилось ее дочери с родной матерью? От осознания произошедшего становилось тошно от самой себя. А когда хотела позвонить дочери, почувствовала головокружение и успела позвонить только в скорую.
– Врачи сказали, мог бы накрыть инсульт, если бы вовремя не сделали укол. Так что, мне повезло, не смотря на мои грехи непростительные. – Анжела вытерла щеки от cлез.
– Мамочка, все можно исправить, пока мы живы.
– Ты позволишь мне исправить свои ошибки? Доверишь ли мне внука?
– Ну конечно, ты же моя мама.
Федора обняла крепко мать и вспомнила слова бабушки, которая ее не обманула!
После выписки из больницы Анжела навестила семью дочери. С той поры она стала частой гостьей в их доме, а внука любила так, словно старалась дать ему в двойном размере все – любовь, заботу, нежность, чего не дала своей дочери. Федора не ревновала. У ее сына была счастливая семья!