К современному искусству можно прикоснуться, не заходя в музей. К такому парадоксальному выводу я пришла в начале февраля, когда мы с мужем шли мимо Латвийского Национального художественного музея, у ступеней которого лежал… рухнувший самолёт.
Окутанный чёрным, колеблющимся на ветру маревом «дыма», он привлекал внимание уже с перекрёстка, так что шансов не свернуть в его сторону у меня просто не было, как, впрочем, и шагнуть дальше - после того, как я обнаружила крайне неожиданное для себя название нового арт-объекта – «Мне нравится катастрофа, и катастрофе нравлюсь я!».
«Ничего себе – заявка! – подумала я. – Исключительно в духе западного мироощущения, тяготеющего в культуре к разрушительному восприятию мира, которое здесь уже дошло до крайности, высветив прекрасное в ужасном и предложив нам этим восхититься!».
Как выяснилось впоследствии, ошиблась я (совсем чуть-чуть) только с тем, что не разглядела за рухнувшим самолётом приглашения на пространственную многосоставную инсталляцию Артурса Виртманиса «Психопомп: гид по запредельному для начинающих», которая была открыта в Латвийском Национальном художественном музее до 11 февраля. Всё остальное я считала верно.
Прочитав интервью с художником, стало понятно, что в своём творчестве он уже с 2012 года придерживается мрачно-мечтательного стиля, выросшего к 2024 году до размеров моделирования образа масштабной катастрофы (экологического, техногенного, социального характера – не суть важно). По мнению Виртманиса, «любая система, предоставленная сама себе, со временем стремится к хаосу». Это надо понять, принять и восхититься, что позволит ужиться с тем, что от нас ничего не останется. В материальном плане. Что же касается духовного, то дальше рассуждений о божественной природе мира, художник, на мой взгляд, не идёт, тем самым, лишая своего зрителя надежды на то, что за любой катастрофой следует новая жизнь, в которой совсем не обязательно человек будет воспринимать всё так трагично.
«Мне нравится катастрофа, и катастрофе нравлюсь я!» - парафраз перформанса известного немецкого художника, одного из главных теоретиков постмодернизма, Йозефа Бойса «I Like America and America Likes Me», в котором он в 1974 году прилетел в США для того, чтобы ни разу не ступив на американскую землю, три дня просидеть в одном помещении с диким койотом. Вот так! Теперь я поняла, что у нас с Мышаней месяц длится свой перформанс под названием – «МышеNCe станок»: я ему поставлю свежие доски, а он их сгрызает так, что хоть…продавай как арт-объект современного мышиного творчества. Ну, а что? Совместный человеческо-мышиный культурный проект. Первый в мире, между, прочим. Ноу-хау, так сказать. Двигаем культуру вперёд, а то что-то она топчется на месте как будто. М-да… Чего только в голову не придёт после знакомства с постмодернизмом.
Всё остальное будет уже не так интересно, но мы всё же посмотрим и улыбнёмся: вот чей-то культурный след, без единого намёка на то, что он обозначает, а следом за ним идёт вполне конкретный предмет с чётко обозначенными функциями, в котором для меня уже теряется сам смысл.
Скажите, зачем продавать…снежколеп, когда на улице оттепель (в начале февраля было тепло, да и сегодня в Риге +6), и кому могут понадобиться снежки с улыбающимися рожицами на манер смайлика? Какой-то потребительский постмодернизм получился – не иначе!
Материал оказался полезным? Ставьте лайк. Подписывайтесь, чтобы не пропустить новые статьи.