Убегаю в виртуал, что-то строчу в соцсетях, кому-то отвечаю в личке, пытаюсь писать о чëм-то постороннем, зарываюсь в свои книги, ползу по льду в магазин, взялась перебирать картошку в кладовке, вот сейчас изливаю тревогу в Дзен - изображаю везде бурную деятельность, но отчётливо понимаю, что ключевое слово во всём этом - УБЕГАЮ. Убегаю от жизни, которой я живу. Не выдерживаю напряжения, страха, тревоги реальной жизни.
Сплю я, слава богу, хорошо, бессонницей не страдаю. Раньше я спала плохо, напряжённо, потому что приходилось сквозь сон прислушиваться, не встала ли мама с дивана и не почапала ли в ночи искать туалет. Мне ведь тогда тоже надо быстро вставать и бежать маму направлять и потом укладывать спать.
Хотя на маме были памперсы, она не понимала, что писать можно в них, поэтому недержание недержанием, но часть недержания мама изо всех сил старалась донести до туалета и сделать всё как порядочная.
От такого чуткого полусна-полуяви, от резкого вскакивания посреди ночи я постоянно вставала утром с тяжёлой головой, сон не приносил ни отдыха, ни расслабления, ни восстановления сил.
Потом мама стала подниматься в туалет реже, ещё реже... сейчас всё делает в памперсы. К тому же, когда мама первый раз скатилась во сне с дивана на пол, я придумала загораживать мамино лежбище большими коробками с инвалидным колясками (у нас их две - прогулочная и комнатная, не используем) и к ним притыкать тяжёлый стол.
С этих пор я стала спать не то чтобы сладко и спокойно, но явно намного лучше, чем в докоробковой жизни.
Так о чем это я?.. Спать я стала лучше, но пробуждение от этого лучше не стало. Просыпаюсь я всегда с тяжёлым сердцем, со стойким ощущением безнадеги, с осознанием, что начинается ещё один беспросветный день, в котором может быть только хуже – лучше - нет.
Просыпаться не хочется. Во сне мне лучше - не в том смысле, что мне снятся радужные сны о счастливой жизни, а в том, что во сне у меня нет никаких мыслей.
Как только просыпаюсь, мысли тут же, как таёжная мошкара, облепляют меня с ног до головы. Что нас с мамой ждёт сегодня? Будет ли кровотечение? А вдруг вылезет какой-нибудь новый онкологический симптом? Будет ли мама часто беспокойно бегать в туалет, или, бывают дни, сегодня это пройдёт не часто, без ажитации?
Мама будет писать капельно или свободной струйкой? Давать ли сегодня дюфалак для стула или обойдётся само добавлением ложки масла в суп? Будет ли у мамы одышка сильнее при ходьбе, чем вчера? Не станет ли хуже есть? Удастся ли влить в маму достаточно жидкости, или опять всё через нервы, уговоры, 20-минутные пляски со стаканом?
Думы, думы, нервы, тяжёлые вязкие мысли. Голова пухнет от дум. И главная мысль - не стало ли хуже, нет ли боли?! Проклятая онкология. Будто мало мамочке одной деменции - на неё жизнь ещё валит и валит. Ещё и почки. Ещё и субатрофический фарингит, из-за которого не поймёшь, то ли у мамы кашель от простуды, то ли это сезонное обострение фарингита.
Часто, чтобы отодвинуть начало очередного тяжёлого дня, я оттягиваю побудку мамы. Знаю, что надо её поднимать, подмывать, менять памперс, вести в туалет, слушать, как писает, смотреть, нет ли крови, кормить. Но я этого не делаю.
Я иду на кухню, готовлю завтрак, пью лимонную водичку с мёдом, смотрю в окно, выколупываю мамины таблетки, умываюсь и тяну, тяну время, чтобы не идти туда и в то, где безнадёжно, горько, сложно.
Так как мама постоянно у меня на глазах, мне кажется, что за годы изменения, ухудшения у неё медленные, незначительные. Это как про старение: себя же не замечаешь, как стареешь, а однажды вдруг сделаешь фото на документ и попадётся тебе фото несколькими годами раньше - и тебя как током: как время идёт! 😥
Как у Толкуновой в песне: "Наверно, я до срока стала старой/ Да только в этом нет моей вины..."
Так и с мамой. Изменения видишь, отмечаешь, но в целом кажется, что всё идёт медленно, не критично. И только по записям вдруг обнаруживаешь, что мама далеко ушла от себя прежней. Что за записи? Сейчас расскажу.
У меня есть тетрадка, которую я маме 3 - 4 раз в год подсовываю, чтобы она в ней что-нибудь написала. Диктую ей пяток предложений. Это я так проверяю, сохранила ли мама навык письма, и ещё - мне на память мамин почерк, на долгую память о мамочке...
И вот я в очередной раз, через полгода, год, подсовываю маме тетрадь и замечаю, что мама под диктовку уже не может, и списать готовое не может, и буквы бегут куда-то, и пишет не то, что я говорю или что она видит.
А ещё мамина дорожка вниз хорошо видна по моим листам-инструкциям. Каждый раз, когда я пишу эти листы и сравниваю их с предыдущими, сердце болезненно сжимается: эх, мамочка моя.
Листы-инструкции я пишу, когда мне становится плохо по здоровью и я понимаю, что, возможно, грядёт больница, вдруг внезапно заберут по скорой и т. д. В листах я для потенциальной сиделки подробно рассказываю, как обращаться с мамой, чем кормить, как обезопасивать квартиру, когда уходишь из дома, как добиться от мамы нужных действий, как маму мыть - в общем, всё, что может облегчить сиделке уход за мамой.
Пишу я листы не часто, только, как я уже сказала, когда меня припирает со здоровьем и есть опасность, что я сама не справлюсь, придётся сдаваться врачам. Как раз потому, что пишу я их не часто, очень чётко видны ухудшения маминого состояния.
Если бы я сейчас составляла инструкцию, то по сравнению с прежней (вроде осенью писала) регресс налицо. Больно от этого, тоскливо, очень тревожно за маму. Я понимаю, какой дорогой, куда и к чему мы идём, и мне так страшно, так жутко, что хочется убежать из дома и не возвращаться.
Так как у мамы ещё онкология, да и другие болезни, - трудно разобраться, какие изменения - от деменции, а какие - от онко и прочего. С одной стороны, это вроде не так уж и важно: какая разница, что от чего, ухудшения, они и есть ухудшения. Но с другой - если бы я знала, что появившиеся симптомы - это следствие деменции, а не нарастающее онко, мне было бы легче, и я б могла вызвать нужных врачей, того же кардиолога.
Помечу здесь для себя, что вижу из ухудшений, что меня пугает.
У мамы появилась одышка. Раньше мама обходила квартиру, после обхода возвращалась на свой стул на кухне - и дышала при этом ровно, спокойно. Сейчас она сходит в зал, назад придет - и дышит так, будто прошла полкилометра быстрым темпом. Начнёт интенсивно возиться со своими любимыми тряпками - и опять дыхание учащается.
А иногда нет, иногда всё в норме. Но всё чаще и чаще когда не в норме. Началось всё ещё в прошлом году, в конце года. Что это? То ли сердечко плохо справляется - у мамы ишемия и сердечно-сосудистая недостаточность, то ли субатрофический фарингит пошёл вглубь, то ли - не дай Бог, на дай Бог, не дай Бог - то самое от онкологии в лёгких.
Мама стала, как вьюнок, по ходу движения за всё цепляться, так и ищет опору. В конце прошлого года у неё что-то было с ногами - с трудом ходила. Но я мамочку расходила: достала санитарный стул на колёсиках и подсовывала мне в качестве ходунков.
Однако с тех пор привычка искать опору по ходу движения у мамы осталась. Она идёт и цепляется то за дверь, то за к шкаф, то за коробку с коляской. Доходит до стола и с облегчением укладывается на него. Возвращаясь на свой любимый стул у окна на кухне, опирается рукой издалека, ещё не дойдя до него.
Рассказывала уже про писанье. Раньше мама сядет на унитаз - и зажурчала бодро и весело. Сейчас сядет - и иногда журчит, иногда часто-часто капает. Писать стала существенно меньше, но это, впрочем объяснимо.
Объяснимо тем, что ухудшения есть и в поведении. Раньше я перед мамой ставила тарелку с едой, стакан с питьём, и мама с аппетитом самостоятельно всё съедала. Сейчас процесс растягивается во времени. Пять ложек съест - тарелку отодвигает, "не буду". Я начинаю её кормить - ест.
Потом опять отказывается. Я несколько минут пережду, опять с тарелкой приступаю. Причём мама может бубнить "не буду", но одновременно есть.
Питьё стало вливать ещё сложнее, чем еду. Раньше я ей стаканов 6 и больше за день спаивала. Сейчас получается дать +/- литр.
Есть ещё всякие мелкие признаки, которые не знаешь, как трактовать, но замечаешь, замечаешь их, складываешь в единую картину - и горько за мамочку, страшно, что я не справлюсь. У меня всё мысли об одном: только бы не было болей, только бы мама сама писала, только бы не ослабела, ходила потихоньку на своих ножках. А я помогу, я буду рядом.
