Сегодня суббота и майор Дядин, устав от будничных дел, решил отдохнуть по полной программе. Взял удочки, бутылку хорошей водки, ветчину, помидоры, банку самых дорогих консервов, и ранним утром отправился на рыбалку. Он был опер до мозга костей и пошёл на рыбалку один и, конечно, на озерцо недалеко от поселка Советский. Спроси его, почему именно туда? Сам бы не ответил.
Это озеро пользовалось дурной славой. Говорили, что караси, живущие в нём, питаются утопленниками, но кто отваживался пойти на этот водоём, возвращался на него снова и снова.
Виктор Фёдорович, придя на озеро, стал искать место, где закинуть удочки, а вернее, соседа, с которым ему придётся встретить утреннюю зорьку. Он легко отличал приезжих от жителей поселка и остановился около дедка лет семидесяти, крикнувшего на него:
- Что мотаешься, садись рядом, я здесь всегда килограмма три-четыре карася беру, иногда и больше, а случается, и рыбину более килограмма вытаскиваю.
- Благодарю! - что это местный, он догадался сразу. - Давно собирался на рыбалку, да всё дела.
- Садись, садись! На что рыбачить собираешься?
- На червя.
- Правильно, но перловкой надо подкормить. Возьми у меня немного, она по специальному рецепту приготовлена, и на одну из удочек тоже перловку насади, для разнообразия.
- Спасибо!
Виктор размотал удочки, насадил на один крючок червя, на другой перловку старика и с десяток зерен бросил в воду.
- С полчасика клёва не будет, а затем десяток-другой карасиков даже ты вытащишь.
- Вас как зовут? – задорно спросил Дядин.
- Иваном Анатольевичем. А тебя?
- Виктором. Дядя Ваня, а может, по сто грамм примем, для согрева?
- Не откажусь, - глаза старика загорелись.
Виктор Фёдорович вытащил бутылку, закуску, глаза его напарника, запылали:
- Богато живёшь!
- За знакомство! - предложил майор.
Выпили, старик закусил кусочком ветчины и, довольный, промычал:
- Красота!
А Дядин спросил:
- Говорят ваше озеро заколдовано?
- С чего ты взял?
- Ведьма у вас его заколдовала.
- Ведьм есть, - сразу же подтвердил старик. - Вернее, была, а озеро не заколдовано, хоть и боятся сюда некоторые городские ходить.
- Ведьмы или утопленников? – рассмеялся майор.
- Зря смеёшься, в наших местах ведьмы издавна живут, через три поколения рождаются. Последняя умерла с полмесяца назад, у неё тоже правнучка осталась, страшная, как она. Я в смысле лица. Смотри, у тебя клюёт!
Виктор рванул удочку и вытащил карася грамм на сто.
- Давно не рыбачил, - довольно улыбнулся он, закидывая удочку. - Это мой первый за последние лет двадцать. Надо отметить.
Они выпили ещё по стопке.
- Так что ты, дядя Ваня, там про ведьм говорил?
- А, так я говорю, правнучка лицом на прабабку похожа, но ведьмой быть не хочет.
- Не понял, почему их ведьмами считают?
- Людей они губят без меры. Ох, ты! - старик натянул удочку, и через минуту вытащил рыбину, грамм на двести. - Такие здесь часто попадаются.
- А куда милиция смотрит? - продолжил разговор майор. - Давно бы арестовали.
- Всё не так просто, - старик выдернул из озера небольшого карася и, положив его в ведро, продолжил. - Боятся их власти, сила у них адская, кого угодно погубят.
Старик выдернул ещё одного карася и, улыбнувшись, показал Виктору на одну из удочек:
- Ты её за камыши закинь, а другую вон в ту проплешину.
Дядин, выполнив указания старика, спросил:
- В чём же их сила заключается?
- Ты, Витя, помолчи немного, самый клёв начинается! - проворчал старик, вытаскивая очередного карася. - Я попозже про них расскажу.
Поплавок майора пошел ко дну, он попытался вытащить сходу, но вытащил с трудом.
- С полкило будет или около этого, - определил старик и вытащил очередную рыбину.
Клёв прекратился, Иван Анатольевич повернулся к Дядину и, хитро улыбаясь, произнёс:
- Один косяк отошел, другой ждать будем. Наливай ещё по стопке, про ведьм продолжу рассказывать, если тебя это интересует, - выпили, и старик продолжил. - Могут эти ведьмы кого угодно на землю положить. Это вроде гипноза, редко кто устоит против него.
- Но, если они совершают убийства, - задумчиво произнёс майор. - Их должны арестовать и судить.
- Сами-то они, может, и не совершают. Есть парни, выполняющие их приказы. Самое интересное, парни эти не стареют. Я, когда ещё мальчонкой был, помню, ходил к ней мужчина, уже пожилой и другой, лысый, молодой. А полмесяца назад, как раз перед смертью ведьмы, иду на рыбалку, и они в сторону ведьминого дома идут. Совсем, практически, не изменились, а я уже старик.
- Дядя Ваня, а они вдвоём были?
- Втроём. С ними совсем молодой парень шел. Клюёт у тебя.
Вновь начался клев, и они стали вытаскивать карасей одного за другим. Очередной рыбина натянула леску Виктора так, что удочка согнулась дугой. Он попытался его вытащить, но рыба, рванувшись, оборвала леску и ушла.
- Эх, ты! - в сердцах крикнул Иван. - Надо чувствовать, что рыба большая и не тянуть со всей дури. Опять у тебя… Подожди немного!.. Тащи!.. Оборвешь, ослабь леску!.. Тяни в другую сторону!.. Не давай в камыши уйти!
После продолжительной борьбы майор Дядин вытащил рыбину, заставившую удивится самого дядю Ваню:
- Ничего себе! - произнёс старик с долей не только восторга, но и зависти. - Больше килограмма будет. Таких и я не каждый год вытаскиваю, а тебе в первый день повезло. За это надо выпить, всё равно всю рыбу распугал, с полчасика клёва не будет.
- Дядя Ваня, ты говоришь: почти никто против ведьм устоять не мог? - майор наполнил стаканчики. - Кто-то всё же мог?
- Жили здесь дворяне Полянские – те могли, и родня их могла. Они вон в тех разрушенных имениях жили. Вот между ними и ведьмами битвы постоянно и происходили. После революции, говорят, чекисты их особняки разрушили и всех Полянских поубивали, но кое-кто из них, похоже, в живых остался, и война между ними продолжается.
Далеко за полдень они наловили килограмма по три рыбы. Этот день доставил Виктору Фёдоровичу давно не испытываемое удовольствие и очень много пищи для размышления.
***
- Папа, разговор есть, - мрачно произнес Михаил.
Отец, сытый и довольный, после субботнего, но трудового, дня зашёл в зал посмотреть телевизор.
- Говори! - улыбнулся он сыну.
- Папа, я Дашу Громову люблю. Только не перебивай! Она меня тоже любит, эту ночь мы провели вместе. Сейчас к Громовым пойду и всё расскажу её отцу. Мы всю жизнь с ней вместе будем.
- Ты соображаешь, что говоришь? - придя в себя, закричал на сына отец. – Тебе восемнадцати нет. А ей сколько?
- Вчера шестнадцать исполнилось.
- Лёня, что случилось? – вбежала в комнату мать.
- С сыном разговор серьёзный, очень серьёзный. Выйди, Жанна, потом всё расскажу! - и, обращаясь к сыну, кивнул головой. - Пошли на балкон!
- Папа, не надо меня отговаривать! - произнёс сын, едва они остались вдвоём. - Я не маленький.
- Что не маленький, издалека видно, вот здесь, - постучал сыну по голове, - пусто. Ты представляешь, свой разговор со старшим Громовым? Он тебя просто убьёт.
- Папа, всё! Сейчас провожу Вовку на соревнования и пойду к дяде Гене, - достал телефон и стал набирать номер.
- А Вовка-то знает обо всём этом? - спросил отец.
- Про любовь знает, - приложил трубку к уху. - Вовчик, я внизу жду!
***
- Ты чего не заходишь? - спросил Владимир у друга, выйдя к подъезду.
- Поговорить надо. Сегодня пойду к твоим родителям и скажу, что люблю Дашу.
- Ты с ней спал?
- Да.
- Миха, у тебя башка в порядке? Ей шестнадцать лет.
- Я её не брошу, - упрямо промычал Мишка.
- В этом не сомневаюсь, но представляешь, как к нам зайдёшь, что скажешь? Слушай меня: любите друг друга на здоровье, но родителям об этом знать рано.
- Нет, Вовка, я так не могу, они должны знать обо всём. Своим уже сказал.
- Делай что хочешь, но сначала меня проводи. Не хочу видеть, как мой отец убивает моего лучшего друга, - хлопнул Мишку по плечу и, улыбнувшись, добавил. - Не бойся, он может и поймёт!
***
Михаил проводил друга, зашёл домой помылся, надел белые брюки, чёрную, в полоску, рубашку и направился к Громовым.
Постучал в дверь. Открыл глава семейства.
- Проводил, Вовку? – добродушно спросил тот.
- Да, - промычал парень и быстро добавил. - У меня к вам разговор.
- Говори!
Миша увидел радостную Дашу, выбежавшую из комнаты, набрал воздух и, боясь передумать, быстро проговорил:
- Дядя Гена, я люблю вашу дочь, - увидел, как улыбка сошла с лица девушки, как окаменела вышедшая из кухни тетя Лена. - Мы с ней будем до конца нашей жизни.
- У вас что-то было? – спросил, пришедший в себя отец.
- Да.
- Ты точно будешь с ней до конца жизни, я тебя сейчас убью, - глава семьи приблизился к парню.
- Папа, не трогай! - бросилась между ними Даша. - Или убивай и меня, я тоже его люблю и всю жизнь буду с ним.
Отец остановился, словно наткнулся на преграду. Мать, шатаясь, подошла к серванту и, достав капли, трясущимися руками стала наливать их в ложечку.
- Проваливай! - приказал Геннадий Дмитриевич, немного успокоившись.
Миша стоял, глядя ему прямо в глаза, стало понятно, просто так он уходить не собирается.
- Я тебе сказал: проваливай! Забирай Дашку, и чтобы до вечера вас не видел.
Девушка прыгнула в кроссовки и толкнула парня в дверь. Когда очутились в подъезде, бросилась на него с кулаками:
- У тебя что, крыша поехала?
Он схватил её за плечи, при влек к себе и поцеловал.
- Считаю, что поступил правильно, - прошептал, отрываясь от неж ных губ.
- А у меня ты спросил?
Последовал новый поцелуй:
- Я тебя люблю!
- Ду рак ты, Мишка! - нежно прошептала она и повисла у него на шее.
***
Она почувствовала, как отец в соседней комнате встал с кровати, быстро встала и выбежала вслед за ним.
- Папа, как себя чувствуешь?
- Спасибо, дочка, хорошо! Завтра на работу пойду.
- Тебе сказали: недельки две дома полежать.
- Пора на работу.
Арина вместе с отцом выпила кофе и ушла в свою комнату. Ей нравилось просто сидеть и думать, и сейчас, свернувшись «калачиком» на кровати стала думать о будущем.
«По предсказанию Мавры все кардинальные перемены со мной произойдут в период с шестнадцати до семнадцати лет. Семнадцать мне исполнится через полтора месяца. Значит, за это время я сменю внешность, имя, встречу очень красивого парня и встану во главе Тёмных сил. Попробуем проанализировать вероятность положительного исхода этих событий, как в высшей математике, но только с помощью логического размышления, вернее, не логического, а философского.
Первое, смогу ли сменить внешность. Хирургическая операция в косметическом центре стоит около трёх миллионов рублей. Папе такие деньги не заработать и за десять лет, но могу пошарить в бабушкином доме, там наверняка есть какой-нибудь клад. Деньги те, в любом случае, грязные, брать их не буду. Теоретически это возможно, если считать время до начала операции, а не до полного изменения внешности.
Второе – имя. Не вижу ни малейшего повода это сделать. Арина – звучит красиво. Мавра и сама в этом была не вполне уверена. Здесь не должно ничего произойти, хотя бы потому, что официальное изменение имени займет не месяц и не полтора.
Что-то здесь не то, Мавра написала, что мне сменят внешность и назовут по-другому, именно сменят и назовут. Если до сих пор этого не сделали, значит, уже и не сделают без моего согласия. Нет, здесь определённо ошибка Мавры или какая-то загадка.
Ладно. Третье – встречу красивого парня. Почему встречу? Нет, встретить-то его встречу. О его существовании знать точно буду. Произойдёт это, возможно завтра, особенно, если он будет учиться в моей группе. Одно непонятно, я уже должна это чувствовать, но таких чувств у меня нет. Завтра будет перекличка, будем ждать фамилии Большаков или Громов. Но как его появление может изменить мою судьбу? Допустим, влюблюсь в него. Он, естественно, будет обращать на меня внимания, ни как на девушку, а как на невиданное животное, к этому не привыкать. Но я не смогу из-за него стать хладнокровным убийцей и творить то, что творили мои прабабки. Это исключено.
Четвёртое – я должна стать во главе Тёмных сил. Могу сделать это для полного их уничтожения, но Мавра видела меня во главе не для этого, а для борьбы со Светлыми силами.
Одно знаю твёрдо – за эти полтора месяца произойдут события, которые изменят не только мою жизнь, но и жизнь многих людей. А ещё чувствую – в противостоянии Светлых и Тёмных сил за это время произойдут перемены, какие Мавре и не снились».
Девушка встала, включила компьютер, затем составила коллаж, отражающий её мысли и подписала крупными буквами: «Арина, твоя душа должна остаться такой!». И сделала это фоновым рисунком своего рабочего стола.
***
- Я в огород пойду, - буркнул Мишка, собирая сумки. - Картошку помаленьку начну копать.
- Миша, ты вчера у Громовых был? - робко спросила мать.
- Был.
- И, что они сказали?
- Дядя Гена меня выгнал.
- А ты на другое надеялся? – из комнаты вышел отец. - Скажи спасибо, если в милицию не заявит. Моров не посмотрит, что ты друг его сына, возьмёт и посадит.
- Отец, глупости говоришь, - проворчал сын и вышел из квартиры.
- Лёня, а вдруг его, правда, посадят? – на глазах у жены появились слёзы.
- Жанна, да не посадят его. Даша хорошая девчонка, вот родители у них больно крутые, не ровня нам, не захотят за Мишку свою дочь отдать.
- Что ты говоришь, им о замужестве и заикаться не стоит. Ой, сыночек, сыночек, что ты делаешь!
- Всё утрясется, - Леонид обнял жену. - Он у нас парень крепкий и упрямый.
Они сидели, обнявшись, пока в прихожей не раздался звонок. На пороге стояли Геннадий Данилович и Елена Петровна Громовы. Чета Большаковых смотрела на них, не зная, что сказать.
- Что, так и будем стоять на пороге? – с иронией в голосе произнёс Геннадий. – Лена, заходи, а то хозяева, что-то растерялись!
- Ой, извините! Заходите, конечно! - затараторила хозяйка, поправляя волосы.
- Здравствуй, Леонид Степанович! - протянул руку Громов, которая тут же очутилась в огромной ладони хозяина. - Держи сетку!
Из сетки выглядывала бутылка дорогого вина и настоящий французский коньяк, и сразу легче стало на душе у Мишкиного отца. Сложного разговора, конечно, не избежать, но начало выглядело многообещающим.
- Вы проходите в комнату, а я на кухню пойду, - окончательно придя в себя, промолвила хозяйка.
- Жанна, я тебе помогу, - направилась вслед за ней Громова. - А мужики пусть в зале посидят.
- Ты, Гена, садись! - сказал Большаков, показывая на диван и пододвигая к нему журнальный столик. - Разговор у нас с тобой не из приятных будет.
Достал из серванта бутылку «Гжелки», две рюмки и, поставив на стол, спросил:
- Пьёшь?
- Пью.
- Тогда закусить принесу. Пока бутылку открывай!
Когда вернулся с тарелкой копченого сала, рюмки были налиты до краёв.
- За что пить будем? – спросил Большаков.
- За детей наших непутёвых! – вздохнув, улыбнулся Громов.
- Давай!
Выпили, пожевали сала.
- Геннадий, я понимаю, что сын поступил, мягко говоря, плохо, - начал Мишин отец.
- Плохо, это действительно мягко сказано. У дочери, похоже, тоже не все дома. Но у них, Лёня, есть смягчающее вину обстоятельство.
- И какое же это обстоятельство? – удивленно вскинул брови Большаков.
- Они любят друг друга, и мы должны с этим считаться. Наливай еще по одной!
- Ты нормальный мужик, - улыбнулся Леонид, наливая рюмки.
- Ладно. Давай за нас!
- Гена, вот думаю, а дальше что будет? - спросил хозяин.
- И я об этом думаю. Всё б нормально, если они года на два были постарше. А так, по-моему, надо поговорить с ними по серьёзному. Если не поймут, придётся свадьбу играть. А пока Дашку на неделю отправил к бабушке. Небольшая разлука им не повредить, как говорят: «Разлука для любви, что ветер для костра, маленький огонь погасит, а большой сильнее разгорится».
- Значит, мы с тобой, Геннадий Дмитриевич, сватами становимся?
- Тоже неплохой тост, - кивнул головой Громов.
Едва успев выпить эту стопку, они услышали плач, доносящийся из кухни. Забежав туда, увидели: жёны сидели, обнявшись, и ревели.
***
Миша пришел домой вечером, поставил на пол тяжёлую сетку и стал раздеваться.
- Хорошая в этом году картошка, правую сторону выкопал, десять мешков собрал, - прошёл в комнату, увидел неубранный стол с остатками пиршества и удивлённо спросил. - С кем это вы пили?
- Сваты приходили, - улыбнулся отец.
- А, понятно… Кто!?