Белла никогда раньше не слышала о Роте Карре. Должно быть, Богом забытая улочка на окраине Берлина, которая, пряча вожделенный развесёлый бар, логически упирается в какой-нибудь забрызганный бродячими псами и алкоголиками тупик.
Но когда они с Эрвином после рабочего дня заглянули в библиотеку и попросили подробную карту города, девушка невольно вскрикнула:
– Готт! Это же всего в десяти минутах от места, где я живу!
Роте Карре оказалась короткой улицей в районе Александерплатц, а искомый шестнадцатый дом имел в шаговой близости самое возвышенное окружение: старинные статуи, музеи, театр и прочие достопримечательности. Можно сказать, территориально Рёдельбар был центром Восточного Берлина!
Когда парень и девушка подошли к большим дверям трёхэтажки, то засомневались, что это нужное место: никаких указателей, ни единого намёка на то, что где-то здесь гремит пирушка. Вокруг было тихо и даже уныло. Несмело светились редкие окна, а одно всё-таки вздрогнуло и погасло, словно испугавшись новых людей.
Поразмыслив секунды три, Эрвин решительно хмыкнул и открыл перед девушкой дверь. Оттуда, из подъезда, им тоже отвечала тишина.
– Ты уверен? – спросила Белла.
– Тссс! – быстро приложил он палец к губам.
Когда они вошли, приятно запахло деревом. Белла никогда такого не видела в берлинских домах: вся нижняя площадка подъезда была аккуратно обита лакированными деревянными дощечками.
– Гробом пахнет, – буркнула девчонка.
– А по-моему, милой потной русской баней, – оскалился её спутник, с изумлением разглядывая странное убранство скучного каменного подъезда.
– Я боюсь! – прошептала девчонка, которой назойливая тишина и неуместная деревянная красота нравились всё меньше.
Парень схватил её за руку и повёл за собой, что-то выискивая глазами по холодным невзрачным стенам, потолку и дверям на этажах. Они прошли наверх – чердак был заперт на замок отсюда, из подъезда.
– Эрвин, – взмолилась девчонка, но он снова на неё шикнул и потащил туда, откуда они пришли.
Звонить в случайные двери было опасно: люди могли и не знать, что у них тут под носом каждый вечер происходило. У бара должна была быть изумительная звукоизоляция!
Эрвин провёл руками по дощечкам.
– Где тут у них подвал? – вслух рассуждал он.
Белла дёрнула за маленькую металлическую ручку, которую парень не заметил сначала, и деревянную идиллию рассекла чёрная щель. Туда, во тьму, спускались ступени. Белла задрожала.
– Ты можешь вернуться, пока не поздно, – усмехнулся советский пройдоха.
– Вот ещё.
И они пошли вниз, упёршись в новую дверь. Эрвин нащупал ручку – и висящий на ней замок.
– Чёрт! – разочарованно выдохнул он. – Всё-таки дело в неправильном адресе...
– Постой, – зашептала Белла. – Тут ещё одна дверь! Чувствуешь?
Они одновременно коснулись неожиданно тёплой круглой ручки. Белла дёрнулась:
– Ты, что, замёрз? Руки такие холодные.
– Они у меня всю жизнь холодные... Молодец, фройляйн Шнаакер! Кажется, это оно.
Дверь поддалась, и в глаза искателям приключений ударил яркий свет, сквозь который оба не сразу разглядели верзилу, готового отразить любые атаки. Он плотно закрыл за ними дверь. Вокруг по-прежнему висела тишина.
– Подвал – прямо, бюргеры, – подал голос верзила.
– А на кой нам подвал? Мы не местные, – отвечал Эрвин. – Мы из Стокгольма.
Верзила зычно рассмеялся.
– Из Стокгольма в нашу глушь не приезжают, драгоценный!
– Очень даже приезжают, – парировал незваный гость. – Мы с коллегой прибыли на конференцию хирургов! Слышал о такой? Как раз проходит в университете имени Гумбольдта – здесь, неподалёку.
Верзила опять расхохотался. Белла хотела вставить разумное слово, но две большие татуировки на руках незнакомца её остановили. Они наводили ужас похлеще ступеней в тёмное никуда.
– Господа хирурги слишком молоды для своей профессии, – изрёк, просмеявшись, детина.
Эрвин только открыл рот, чтобы привести новые доводы, как верзила деловито его оборвал:
– Короче, бюргеры, бронь делали?
Белла растерялась и тихо бросила: «Мне о брони не говорили, прости». На её глазах парень вытащил из кармана деньги – должно быть, половину её месячной зарплаты! – и протянул верзиле. Тот хмыкнул, пересчитав:
– Многовато. Но излишек, полагаю, мне за то, чтобы я забыл о вашем подозрительном шведском происхождении, драгоценные. И намотайте на ус: выход – только во внутренний двор.
Он подошёл к железной двери, повернул ключ, торчащий из замочной скважины, – и на «бюргеров» обрушился Бродвей...
Друзья, если вам нравится мой роман, ставьте лайк и подписывайтесь на канал!
Продолжение читайте здесь: https://dzen.ru/a/ZdKM1cYYfS-TOGC7?share_to=link
А здесь - начало этой истории: https://dzen.ru/a/ZH-J488nY3oN7g4s?share_to=link