В тот теплый летний вечер их было двое: она, окутанная легким белым платьем, и он. Они сидели на старенькой деревянной лавочке под старой развесистой яблоней, усыпанной крупными красными яблоками. Любовались закатом.
Теплый ветерок щекотал обоим за ушками: приятно, легко.
Где-то попискивали комарики.
А они все сидели на лавочке и молча смотрели вдаль. И каждый думал о чем-то о своем.
Каждое лето, с самого раннего детства, они приезжали сюда напитаться любовью, солнцем и пышными булками бабушки. Они играли в мяч, купались, загорали. Пололи, таскали воду. Парились в баньке. Вечерами слушали рассказы милой старушки о ее молодости, о радости и печали семейной жизни. Слушали сверчков за печкой. Иногда даже получалось услышать мерное мурлыканье кошки, сидящей на коленях бабушки. Они были счастливы. Казалось, что никто больше им в этом мире и не нужен.
Эти двое всегда были вместе. И когда подружки заходили за ней погулять, он всегда шел рядом. Он никогда не мешал ей. Во время ее игр с девчонками он мирно сидел немного поодаль и наблюдал. Мог даже задремать. Но всегда держал ухо востро: мало ли, кто захочет обидеть любовь всей его жизни. О! Он готов разорвать любого, кто хоть пальцем ее тронет!
Но девчонки любили его тоже. Махали ему рукой, посылали воздушные поцелуйчики. Это так мило!
Это лето было как-то по-особенному тихое. Она уже стала совсем взрослой, невестой. И теперь парни приходили звать ее гулять. Но она, мило улыбаясь, отказывалась. Она предпочитала проводить время с бабушкой, которая стала совсем старенькой и все больше лежала на завалинке, покашливая. Не было душевных рассказов перед сном. Иногда он видел, как скупая слеза катится по сморщенным щекам старушки. Ему становилось тревожно.
Она, любовь всей его жизни, в это лето все больше грустила. Почти не играла с ним в мячик. Купаться они ходили редко, хотя стояла жара. Все чаще они сидели на старенькой деревянной скамейке под большой яблоней и смотрели на закаты.
Последнее время ему было как-то неуютно, внутри все как будто съеживалось, становилось малюсеньким. Из-за тревоги бывало трудно дышать. В такие моменты он прижимался к ней и преданно заглядывал в глаза, ища ответа. Но видел там лишь слезы.
И вот теперь они сидят вдвоем, любуясь закатом и опустевшим домом. Он всем своим телом прижался к ней, стараясь облегчить боль утраты. Когда катилась очередная слеза, он не стесняясь ее слизывал. Она вздыхала тяжело, обнимала его, уткнувшись носом ему в макушку.
Он знал, что она любила его. Он это чувствовал через ее объятия, ласку, взгляд.
И ему ничего в этой короткой жизни больше и не нужно было! Только с ней рядом – в горе и радости. Только верность ей. Защита. Тепло...
В тот теплый летний вечер их осталось всего двое: она, окутанная легким белым платьем, и он, - покрытый золотистой шерстью, верный пес.