Девушка уже и так была напряженней некуда, но сейчас она испугалась настолько, что выронила свой стакан из рук. Приставив ладони к окну, она хотела помочь, понимая при этом, что ничего не сможет сделать, так как вмешиваться в процесс было строго запрещено.
Оранжерея изменилась. Цветные витражи исчезли. Потолок стал белым, без единого пятнышка, будто его только что покрасили. Пустые, никак не отличавшийся друг от друга высокие окна пропускали очень яркий дневной свет, а без рисунков на них он падал отовсюду. Тень исчезла. Спрятаться было некуда. Эвелин пришлось закрыть глаза обеими руками.
Она попробовала выглянуть в одно из окон, но не увидела ничего, кроме белого яркого света. Девочка осторожно вернулась и села на кресло, смотря в пол и думая о том, что ей теперь делать.
Комната стала не на шутку нагреваться. Эвелин чувствовала, будто находится под лупой. И не ошиблась. Кресло начало слегка дымиться. А записка вспыхнула ярким пламенем и мгновенно превратилась в пепел.
— Надо срочно что-то делать! Но что? — cпросила себя девочка.
Она не хотела паниковать, но ей нужно было что-то придумать. И очень быстро!
— Мы ведь поможем в случае, если она не справиться, верно? — с надеждой спросила Натали у директора, смотря на него таким напуганным взглядом, что ему ничего не оставалось, как кивнуть.
— Натали, ты уверена, что хочешь остаться? Ты можешь выйти если тебе что-то не нравиться.
— Я останусь! — настойчиво ответила девушка.
И тут Эвелин вспомнила то дерево, что видела в пригласительном и на стене. Запомнила его красивые ветви и большие листья, которые, как цветные капли, разлетались в разные стороны. Именно такого дерева не хватает, чтобы создать тень в этом помещении. Уверенность в правильном решении пришла мгновенно.
Взяв в руки всю свою волю и в придачу коробку с маркерами, Эвелин решила:
— Так и быть, сделаю, как смогу!
Но знала наперед, что сделает так, как подскажет ей сердце. Девочка уже поняла, что здесь все по-другому. Если пару часов назад ее пугали странные вещи, происходящие в этом университете, то сейчас она уже привыкла и ничего не боялась. Даже наоборот, надеялась на то, чтобы эти странности вновь проявили себя и помогли ей в задуманном.
— Наверное, такое оно есть — творчество. Волшебное. Просто я об этом раньше не догадывалась. А раз оно волшебное, то может, я могу творить так, как пожелаю? Эвелин улыбнулась, словно радуясь такому умозаключению. Решение было принято. Девочка уже давно мечтала об одном оригинальном способе рисования. Он часто ей снился и, быть может, именно сейчас будет ей подвластен. Комната стремительно нагревалась, и дышать становилось труднее. Эвелин чувствовала что ее обувь уже обжигает ей кожу. Крепко сжимая свои маркеры, девочка быстро достала все сразу. Эвелин по очереди касалась кончиками ее пальцев каждого цвета ее маркеров, представляя, как они впитывают их краску. После откинула все в сторону. Светлое помещение уже напоминало ей не оранжерею с высокими окнами, а белое готовое полотно, ждущие, когда к нему прикоснутся.
— Ну что ж, посмотрим, права я или нет. — Решительно шагая к центру комнаты сказала она.
Эвелин посмотрела на пол и, опустившись на колени, приложила к нему свои ладони. Мраморный блестящий пол переливался всеми цветами, от синего до фиолетового, и, несмотря на сильный солнечный свет во всем помещении, он оставался очень холодным. Девочка сидела так около минуты, как будто ждала, что по ту сторону пола ей будет знак или помощь. Она закрыла глаза и вновь сосредоточилась, чувствуя, что сердце начинает колотиться, а времени очень мало. Эвелин вспоминала то дерево и придумывала на ходу каждую деталь на нем.
— Ну, давай, помоги мне. Подскажи, - мысленно умоляла она, сама не зная кого.
Еще мгновение, и Эвелин была готова встать, так как спина начала нагреваться, а надежда угасать.
— Только не сдавайся! — шептала Натали. Не сейчас, милая.
Директор стоял рядом, не показывая эмоций. Он знал, если она не справиться с заданием, ему придется применить меры, которые не понравятся ни той ни другой.
Но вдруг девочка почувствовала тепло под ее пальцами. Улыбка вновь озарила ее лицо. И с огромным облегчением она начала очень осторожно, медленно и одновременно, отсоединять свои ладони от пола, оставляя на нем отпечатки всех цветов. Вскоре она увидела светящиеся линии, словно натянутые струны, что соединяли ее пальцы с местом, на котором только что лежали ее ладони.
Эвелин привстала, продолжая тянуть их за собой вверх. Это выглядело так, будто к кончикам ее пальцев привязали цветные тонкие нити и она управляла ими так ловко, как управляют куклами в кукольном театре. Неловко закручивая нити одну за другой, она подняла руки в сторону потолка, но до самого верха оставалось еще с десяток этажей. Тогда Эвелин решила запустить все красочные нити вверх на столько, на сколько сможет, и рывком сделала это, будто только что выпустила голубя в небо. Цветные яркие краски полетели ввысь, переплетаясь и превращаясь в ветки. Те, что были у ног Эвелин, становились все толще и толще, пока не превратились в широкие корни дерева, расползающиеся по мраморному полу, как волны. Девочке пришлось быстро отскочить назад, чтобы они не захватили ее в свои объятья. Чем выше поднимались остальные, тем ствол становился уже, пока на нем не образовались тонкие ветви. Они распространились по всему круглому потолку, словно придерживая его своими мощными ветвями, и свисали на длинные окна по всем сторонам.
сказать, что Эвелин была под впечатлением, это ничего не сказать. Улыбка озаряла ее лицо так, как никогда в жизни. Она махнула пальцем с красной краской в сторону первой самой толстой ветки, и та спустилась с потолка на окно, рисуя на нем иллюстрацию в виде красного витража, вырисовывая большое красное сердце и наполнялось красивыми узорами из цветной мозаики. Процесс был запущен, поэтому Эвелин плавно перешла к следующей ветви, что так же спустилась и повисла на окне, покрыв его насыщенным оранжевым цветом, а на витраже изобразило красивый закат, увидевший однажды девочкой в родном городе. Довольная этим результатом, Эвелин разошлась не на шутку. Дав волю всей своей фантазии, она создала витраж в виде парящей бабочки, а вокруг нее были выложены большие бутоны желтых тюльпанов из мозаики.
Зеленым цветом было покрыто окно позади нее. Большая и толстая ветка практически закрыла его полностью, создавая лестницу, по которой можно было спокойно забраться на верх. Девочка решила, что за веткой будет хорошо смотреться витраж в виде темного зеленого леса. Оранжерея уже сейчас была достаточно в тени, и можно было остановиться, но Эвелин не на шутку увлеклась процессом и даже не заметила, что осталось всего три окна. Сейчас пришло время нарисовать что-нибудь ее любимым голубым цветом. Эвелин даже не сомневалась! Конечно, это будет чья-то очаровательная шляпка!. Только сейчас ей захотелось украсить ее дополнительными узорами. В виде витража это смотрелось просто потрясающе! Одна из последних толстых веток спустилась на окно, покрывая его цветом ночи. Эвелин сразу сообразила выложить на нем яркие звезды, хотя и не любила ночь, но когда на небе можно было часами рассматривать луну и рисовать на своем подоконнике под ее таинственным светом, все менялось.
Когда она увидела, что осталось последнее окно, даже немного погрустнела, поэтому решила присесть рядом с ним, дабы обдумать, что бы такого необычного и красивого нарисовать. С цветом она уже определилась - фиолетовый, но вот сам рисунок пока для нее был загадкой. Образ не приходил.
Хорошо что она не слышала, что творилось по другую сторону окна.
— Не понимаю! — крикнул директор. — Это невозможно! Такого не бывает!
— Но вы же только что сами были свидетелем! Вы не можете отрицать увиденного!
— Я работаю здесь очень давно и много чего видел! Что-то здесь не так!
Немного успокоившись, директор сел обратно в кресло и задумчиво продолжал наблюдать.
Эвелин окинула взглядом столик и увидела снова ту же записку, что недавно сгорела до тла. Удивившись, что она опять здесь, да еще и начала мерцать, будто звать, чтобы ее срочно открыли и прочли, девочка немного возмутилась:
— Я ведь еще не закончила. Почему ты опять светишься?
Задание снова поменялось:
“Воссоздай скрытое”.
Мужчина ходил по кабинету из стороны в сторону.
— Почему? Что ты скрываешь от меня, Творион?! — он стукнул по столу и снова посмотрел на Эвелин, пытаясь разобраться, что делает эта Чудачка.
— Скрытое?! - ужаснулась Эвелин.
— Скрытое, скрытое. Что это? Так! Первые два задания были связаны с этим местом. Значит, и это тоже должно. Что-то скрытое должно быть тут.
Еще раз пробежавшись взглядом по оранжереи, она начала перечислять все, что видит:
— Так, кресло, столик, письмо, маркеры. Стоп! Маркеры, а где же они?
Ее маркеры исчезли, хотя она была уверена, что в последний раз положила их именно сюда, на журнальный столик.
Кроме перечисленных предметов - дерева и витражей на окнах, она больше ничего не нашла.
— Ладно, теперь посмотрим, чего не хватает. Стен и… и. Ну конечно же! Дверей!
Эвелин вскочила с места. Слабый холодок пробежал по ее телу. Стало не по себе. Оранжерея была без единой двери? И она заметила это только сейчас?
— Как же тогда я попала сюда? Неужели через одно из этих окон? - озадаченно спросила она саму себя.
— Ну давай, удиви меня девочка, — произнес холодным тоном директор. Натали вошла тихонько в кабинет и поставила воду рядом с мужчиной, а сама одним глазом взглянула на Эвелин.
Увидев, что та стала ходить кругами, рассматривая каждую щелку внутри и вокруг окон, спросила, что она делает.
— Ищет выход, как я полагаю. Творион хитер, очень хитер. Он пытается доказать мне… но я думаю, что ничего у нее не выйдет.
Эвелин долго ничего не находила, ни ручку от двери, ни даже скважину для ключа.
— Такое ощущение, будто их здесь никогда не существовало, — догадалась она.
Сделав еще кругов десять, девочка почувствовала, что начинает нервничать.
— Ну не оставят же меня тут на вечно!
Она поняла, что ей нужно выбраться отсюда самой. “Это и есть задание. Иначе зачем прятать выход?”
Все стало понятней некуда. Да так, что она рассмеялась.
— На последнем окне нужно просто нарисовать скрытое.
— Это Дверь! — выкрикнула она.
— Мессье Люссьер, кажеться Эвелин не глупая девочка. Вот я бы на ее месте вряд ли подумала об этом, — улыбаясь сказала Натали.
— Именно поэтому, ты никогда не будешь на ее месте. — услышала она дерзкий холодный ответ.
Эвелин вспомнила, единственную фиолетовую дверь, которую она видела была та, что вела в кабинет директора. Ее рисовать было трудно и долго, так как она очень необычная сама по себе, и рисунки на ней двигались. Прошло много времени. Девочка чувствовала, что теряет силы. Она закончила работу и только потом, уставшая, тяжело дышащая, но очень довольная своим результатом, села на кресло, чтобы отдохнуть и насладиться тенью цветных витражей.
Масштаб высокого и пышного дерева впечатлил ее куда больше, чем окна.
— Даааа… пожалуй, это лучшее, что у меня получилось за все годы.
Эвелин чувствовала радость и гордость за свою работу, а еще знала, что ей точно помогали. Но кто?
Натали сидела напротив окна, она смотрела на девочку а по щекам текли горячие слезы.
— Молодец, осталось совсем чуть чуть, — сказала она напоследок и встала собираясь выходить.
— Натали, подожди, извини…я не хотел… — но девушка не дослушав, уже выбежала из кабинета.
Эвелин присела на пол рядом с креслом, ожидая, что сейчас надпись сменится или кто-то за ней придет. Но ничего не происходило. Страх перед замкнутыми пространствами всегда блокировал ее, и сейчас сердце билось так быстро и громко, что было трудно услышать что-либо другое, кроме этого стука. Эвелин старалась дышать медленно и не поддаваться панике. Она думала о папе, который вот-вот должен вернуться домой после длительной командировки, о ее альбоме, где она скоро столько всего нового нарисует. А еще о Леоне: он, наверное, уже переживает и ищет ее.
Невольно засунув руку в карман джинсов, она вновь схватила своего мотылька, мысленно обращаясь к нему за помощью. Эвелин просто сидела и ждала, что к ней придет ясная идея. Но вскоре эти мысли стали медленно погружать ее в сон. Чем больше она погружалась, тем ярче светилась дверь, нарисованная ею совсем недавно.
Через мутное плывущие окно девочка вновь увидела тот синий круг. Он будто притягивал к себе ее ладонь с бабочкой, и она послушно ответила ему всего одним прикосновением. Круг засиял синим цветом, а бабочка взмахнула своими крыльями и села прямиком в руку Эвелин. Дерево начало вновь двигаться и закручиваться, как спираль, а следом за ним и все иллюстрации. Она увидела, как открывается нарисованная дверь на фиолетовом витраже и приближаться к ней.
— Эвелин, с тобой все в порядке?
Открыв глаза, девочка поняла, что вновь сидит в мягком кресле малинового цвета в кабинете у директора. Первым делом она засунула руку в карман, чтобы убедится, что ее вещь на месте.
— Фух, - облегченно выдохнула она. - Все хорошо. Кажется, это был просто сон. Натали стояла рядом и смотрела на нее обеспокоенным взглядом.
— Да, со мной все в порядке, - тихо сказала Эвелин.
Директор сразу же попросил девушку об услуге:
— Натали, принеси юной леди воды. Та, торопясь, выбежала из кабинета. Месье Люссьер продолжал непрерывно смотреть на Эвелин. Девочка поняла. Он ждет, чтобы она заговорила первой.
— Что это было? Это было во сне или наяву?
— Вы сейчас о чем говорите? О том, как вы уснули посреди коридора? — холодно спросил директор.
— Я вовсе не собиралась... Мне показалось, что стена вдруг пришла в движение. И потом…
— Вас перенесли сюда, — резко закончил он ее фразу.
— Так я прошла экзамен? Я ведь его проходила, верно?
— Дорогая, увидев, в каком вы состоянии, мы решили не проводить экзамен. Думаю, тут итак все ясно. После заключительного совещания мы обязательно известим вас о нашем решении. Вы получите письмо через пару дней. А сейчас вы можете идти, — спеша и с каким-то раздражением заявил мужчина.
— Но как так? Я же хотела столько показать вам! - возразила девочка.
— Вы показали достаточно, мадмуазель.
Директор встал и подошел к двери, будто провожая ее и показывая одновременно, где выход.
Эвелин не выдержала такого холодного отношения:
— Надеюсь, тот, кто примет окончательное решение в вашем совещании, не прогадает! Надеюсь, это будете не вы!
Эвелин вышла из кабинета, сердито шагая по коридору, ни разу при этом не обернувшись. Но вот тот, кто выпроводил ее, был крайне озадачен услышанным. Натали возвращалась с водой, когда увидела, что Эвелин уже уходит, а директор стоит и смотрит ей вслед. Девушка поняла, что разговор был коротким и он ей не сказал… Поэтому решила демонстративно выпить воду сама и уйти тоже, не прощаясь с ним.
Эвелин не заметила, как быстро прошла тот длинный коридор с рисунками и сам зал ожидания. Она выбежала на улицу, чтобы поскорей сделать глоток свежего воздуха, и прийти в себя. Ее чувства было трудно объяснить. Она никак не могла понять, что с ней произошло. Как так случилось, что она уснула и проспала свой экзамен? Почему директор даже не выслушал ее и не дал ей шанса показать свои способности? Неужели все из-за мотылька? А может, он разглядел в ней лентяйку, которая ничего не воспринимает всерьез и спит, когда ей вздумается? В голове было столько “а может,” что обида и слезы были готовы политься из ее глаз градом. Но девочка не давала волю слезам, ведь она еще не получила окончательный ответ.
— Поплакать еще успею, если что, — успокоила себя Эвелин. “А сейчас надо найти Леона, если он уже не ушел домой.” — вдруг опомнилась она.
— Дома поплачешь, когда будешь объясняться маме, почему тебя не было четыре часа! - раздраженно прикрикнул он, подхватив ее локоть и повернув в сторону дома.
— Леон! Прекрати! Я сама пойду! Отпусти, говорю!
— Ты что, ненормальная, да? Два часа я ждал тебя здесь. Спрашиваю Натали, а она говорит, что моя сестра спит! Ты что, дома не выспалась, что ли? Что это за фокусы, Эви? Я знаю, что ты чокнутая, но не до такой же степени!
— Ты все сказал?
— Нет! Ты проснулась только сейчас? Мама уже пять раз звонила! И что я ей должен был сказать? Ой, мама, а Эви решила тут вздремнуть! Я подожду, пока она проснется?!
— Я сама ей все объясню. Не ной!
Эвелин резко повернулась и пошла, сердито шагая домой, а ее брат последовал за ней, продолжая ругать ее, пока она не развернулась и не крикнула:
— Я сдавала экзамен, ясно!
Леон замолк, но продолжал недоверчиво смотреть на нее.
— Какой еще экзамен? Сегодня же было простое собеседование.
— Такой! Я не знала об этом, и мне приходилось импровизировать, чтобы меня приняли!
— И что? Тебя приняли?
— Не знаю. Пока. Все, отстань от меня, не до тебя сейчас! — она сказала это так грубо и резко, давая понять что сейчас не хочет никого больше видеть и слышать.
Леон понял, что сестра не шутит. Он решил идти всю оставшуюся дорогу молча, но потом спросил:
— Эви! Ну, у тебя есть хоть какие-то мысли? Позитивные или негативные? Предчувствие какое, что ли?
— Если судить по экзамену, то позитивные, если по директору, то негативные. А может, это все вообще был просто сон, - пробурчала она себе под нос, ускоряя шаг.
— Что? Сон? Мне это послышалось сейчас?
Эвелин не услышала его вопроса, потому что только что перед его носом, захлопнула входную дверь. С мамой девочка объяснялась долго, хоть и без подробностей о директоре и экзамене, и все же, по быстрому отделаться не получилось. Но после того, как Эвелин уснула посреди разговора, Амалия поняла, что дочь устала, и решила ее не будить, оставив спать на диване в гостиной.
Главное, что Эви вернулась живой и здоровой — подумала она. И что вообще вернулась! Женщина сразу подумала о маме и осознала, что еще больше скучает по ней. Увидев брошь матери, что торчала из ее кармана, Амалия вытащила ее и не заметила, как слезы покатились по ее щекам, не спрашивая на это разрешения. Амалия избегала таких моментов, поэтому быстро вытерла их:
— Так! Только без соплей! - приказала она себе. — Быстро встала, выключила свет и ушла допрашивать Леона, который так же притворился спящим.