Маркусу Колехорту не пришлось даже пальцем пошевелить для того, чтобы мятежи и бунты прекратились повсеместно - вышедшие из-под контроля драконьи стаи прекрасно справились с этой задачей и без него. Красные и земляные серые передрались в Хейнорме, окончательно сравняв это королевство с землей и попутно отняв десятки тысяч человеческих жизней. Победили более крупные и свирепые красные хищники, а серые попытались перебраться южнее - на территорию Тсалитана, где раньше драконы не жили вообще. Здесь тоже был бой, поскольку скалы вдоль восточного побережья заселила часть чёрной стаи. Остров Дайтан, отданный в управление Хьюдрику Массу, тоже пострадал от агрессивных красных чудовищ, попытавшихся отбить территорию у чёрных. Здесь жертв было в разы меньше, поскольку драконьи всадники, рискуя своими жизнями, почти сразу же увели чудовищ к морю, но ущерб всё равно оказался немалым. Если бы Олаф не догадался убрать чёрных хищников из Гоотарна, столица северного королевства тоже превратилась бы в руины. Север без кровопролития остался за прежними хозяевами - снежными драконами. В Акильфадии тоже обошлось без жертв. Чёрные драконы не живут на равнинах, а речным не нравятся горы - произошла лишь кратковременная стычка за болотистое предгорье Северного Хребта. Человеческих поселений там не было, поэтому акильфам удалось отделаться лёгким испугом.
Драконы бесновались несколько дней. Маркус прекрасно понимал, почему это происходит - Вея отдала ему власть над большой разномастной стаей, которую объединяла сама. Даже в одной стае при смене вожака случаются стычки. Глупо было бы надеяться, что все драконы Сальсирии будут так же покорно кланяться Маркусу Колехорту, как до этого кланялись другому человеку. Вея заслужила это право победами, а Маркусу его уже не заслужить.
Если бы ему сказали, что происходящее - это наказание богов Колехортам за опрометчивые решения, он поверил бы. Сначала бунтовали только люди. Усмирить их помогли взбесившиеся драконы. Усмирить драконов помогла Краонгра - воплощённая богиня по доброй воле, не дожидаясь просьб, покинула логово и одну за одной подгребла под свою власть все стаи, кроме чёрной. Для того, чтобы вернуть утраченное право вожака, Маркусу пришлось бы драться с золотым драконом - исход такого боя предсказать было несложно. Оставалось только поблагодарить богиню за помощь и смириться с тем, что в подчинении остались хотя бы чёрные хищники, а единой стаи больше не будет.
Но дурные вести на этом не закончились. Из всех завоёванных королевств поступали донесения о том, что крылатые чудовища нанесли невосполнимый ущерб садам и посевам. Зима предстоит трудная и голодная. Акильфадия - богатое королевство, но золотом людей не накормишь. За золото не купишь того, чего нет нигде. Людям нужна еда, и начинать заботиться о запасах на зиму необходимо уже сейчас. Дикие травы, коренья, грибы, ягоды - всё, что может дать природа, нужно добывать везде, причём в максимально возможных количествах, чтобы люди продержались до следующего лета.
У всех насущных проблем имелись оптимальные решения, но Маркус не мог покинуть замок в Лунных горах, потому что опасался за жизнь Веи. Она лишилась уважения и покровительства стаи. Для драконов она - изгой. Убедить чёрных чудовищ в том, что они обязаны уважать эту беременную самку, сходу не получилось. Да, она колдунья. Да, ей доступна вся магия этого мира. Да, она вполне способна сама о себе позаботиться, но Маркусу всё равно было страшно. Драконы хоть и умные, но они всё же звери. У них другие инстинкты, другие законы. Они могут счесть человека-вожака слишком слабым, что на самом деле так и есть. Если нападут на Маркуса, Вея тоже может пострадать.
Думать сразу обо всём и искать решения одновременно для множества проблем не получалось. Он отвечал на письма, но не был уверен в правильности своих распоряжений, поскольку многие ситуации требовали оценки на месте. О том, чтобы вернуться в Иллиафию, как обещал, тоже пришлось забыть. Предоставил Джамису все полномочия наместника, разрешил принимать самостоятельные решения, и на этом остановился, потому что не знал, что ещё можно сделать. В такое время как-то не до политики и попыток удержать власть - надо спасать людей. Если не позаботиться о людях, править будет просто некем.
А потом все заботы последних дней в одночасье утратили всякий смысл. Маленький Дамиан внезапно потерял сознание, и объяснения его неожиданному недугу не нашлось даже у Веи. Он едва дышал, сердечко билось очень редко, целительная магия исправить ситуацию не помогала. А вечером того же дня судьба нанесла Маркусу Колехорту последний сокрушительный удар - Вея потеряла ребёнка. Кому нужна Империя, когда один твой ребёнок умер, ещё не родившись, второй лежит при смерти, а любимая женщина сходит с ума от горя?
Вея говорила, что Краонгра потратила остатки своей божественной силы на то, чтобы спрятать Сальсирию от глаз жестоких богов. Но если так, кого тогда винить во всех несчастьях? Судьбу? Кому было угодно возвести Маркуса Колехорта на самую вершину возможностей, а потом безжалостно сбросить в пучину бесчисленных бед? Судьбе? Но разве человеческими судьбами распоряжаются не боги? Какой из его ошибок они назначили столь высокую цену?
Этот день стал последним днём короткого существования Империи, хотя официально королевства вернули независимый статус гораздо позже. Маркус понимал, что обязан разобраться с последствиями собственных решений, но сначала у него не было на это сил, а потом разгребать пришлось очень много. Но решение полностью отказаться даже от трона Акильфадии он принял именно в тот страшный день, когда едва не лишился самого дорогого, что у него было - своей семьи.
* * *
- И долго я здесь валяюсь? - спросил Дэнзет, поудобнее устраиваясь на подушках.
- Дней десять или около того, - пожал плечами Джамис. - Я не подсчитывал. Как-то не до этого было.
Человек несведущий после такого интригующего вступления наверняка спросил бы, что случилось, но Уартхол не проявил любопытства ни относительно того, как акильфийский воин оказался в иллиафском дворце, ни по поводу событий последних дней. Он всё знал. Даже не просто знал, а видел собственными глазами. Единственное, что его беспокоило, это отсутствие чувства времени после того, как была оборвана последняя судьбоносная нить одной из самых древних династий Сальсирии. Тогда осталась только тьма, и казалось, что ничего не происходит. Время просто остановилось. А потом ногу свело судорогой, и Дэнзет Уартхол понял, что не умер.
В последних его видениях Олаф пытался отогнать земляных драконов подальше от заново отстроенного портового городка на западе Тсалитана, Мира самозабвенно изучала архивы Гильдии оракулов, а Маркус пытался договориться с Краонгрой насчёт безопасной переправки Веи и Дамиана через Лунные горы в Кьорданаг. Нити, связывающие Миру и Олафа с династией истинных вершителей судеб, Дэнзет оборвал без раздумий. Следующей стала нить Дамиана. В этот момент Маркус был рядом с сыном, поэтому Уартхол смог оценить последствия своих действий. У ребёнка, которого носила Вея, своя собственная нить судьбы ещё не появилась, но божественная сила была получена от отца, что обеспечивало крепкую наследную связь. Видя, как сильно друзья переживают из-за неожиданного и необъяснимого недуга Дамиана, Дэнзет долго не решался оборвать нить Маркуса. Но он должен был сделать это. Сила, несколько тысяч лет назад подаренная богиней простому смертному, принесла Сальсирии очень много бед. Нельзя упускать шанс уничтожить её.
В замке Колехортов помимо хозяев всё это время жили немногочисленные сородичи Веи, два года назад чудом сохранившие не только свои жизни, но и магические способности. Тогда тёмная магия бога Велфодеуса убила далеко не всех колдунов, хотя первое время ходили слухи, что акильфы остались последними колдунами этого мира. Провидцев тёмное колдовство не коснулось вовсе. Одна из провидиц принадлежала к бывшему клану Веи и всегда была рядом с Колехортами, а вторая появилась в Лунных горах около года назад - она была одной из первых рабынь, выкупленных правителями Акильфадии у Гильдии работорговцев. Дэнзет хотел знать, какой именно вред его решение причинит нерождённому ребёнку Веи, поэтому оборвал сначала нить Маркуса. Трус не стал бы так поступать. Трус оправдал бы свои действия великой целью и закрыл глаза на последствия, а Дэнзет заставил себя смотреть на то, как страдают друзья, оплакивая одного ребёнка и волнуясь за другого. Для любящих родителей такой потере нет оправданий. Сколь благородной ни была бы цель, цена, уплаченная за её достижение, всегда будет казаться им непомерно высокой. А если ещё и Дамиан не переживёт утрату крупицы божественной силы, Колехорты будут раздавлены окончательно.
Стоила ли таких жертв свобода человечества от дара беспечных богов? Дэнзет был уверен, что стоила, потому что он видел будущее таким, каким оно могло бы быть, если бы дар сохранился. Мире всего шестнадцать, но жизнь уже успела искалечить её душу так, что в этом ребёнке не осталось ни жалости, ни сострадания к ближним. Эта девочка прекрасно знала, как устроен божественный дар, и каким он был изначально. Если бы Дэнзет не уничтожил его сейчас, Мира сделала бы тоже самое спустя несколько лет, но куда более жестоким способом и только ради себя. В отличие от Уартхола, эта девочка весьма живо интересовалась возможностью вернуть дару Великой Богини его самое ценное свойство - бессмертие. Дети Маркуса и Веи всё равно погибли бы, но лишь ради того, чтобы ценой своих жизней продлить одну чужую.
Дэнзету было горько видеть последствия своего решения, но в правильности содеянного он не сомневался ни минуты. Свою собственную нить он оборвал последней, заглянув перед этим в реальность настоящего. Там, в этой реальности, рядом с ним уже не было Навины Тир. Были чистые простыни, яркий дневной свет, бледная кожа собственного лица и ровное, спокойное дыхание, свидетельствующее о том, что Дэнзет Уартхол идёт на поправку. Он знал, что выживет, но немного потерялся во времени, потому что за несколько дней успел пережить события нескольких тысяч лет.
Нужно было бы спросить Джамиса о том, что произошло в Иллиафии за эти дни, но Дэнзет пока ещё не чувствовал себя готовым влиться в гущу новых событий.
- Вы нашли Ланселину? - задал он вопрос, не касающийся проблем северного королевства.
- Если ты про женщину, которая опоила тебя и вывезла из дворца, то мы её и не искали, - прямо ответил Джамис. - Дэн, за эти дни здесь много чего произошло. Не знаю, благодарен ты или нет за то, что мы вернули тебя и вылечили, но постарайся не создавать ещё больших проблем, хорошо? Маркус и так взвалил на меня больше, чем я способен осилить. У тебя под боком хотя бы этот наглый стражник был, а я Север вообще не знаю. Выздоравливай давай и возвращайся к своим обязанностям. Тебя от должности никто не отстранял, а я понятия не имею, что делать со всеми этими жалобами и прошениями. О чём ты вообще думал, когда отправлял дворцовую стражу в провинции?
- О людях, - проворчал Дэнзет, приподнялся на подушках и вяло махнул рукой в сторону табурета, стоящего у комода. - Можешь считать, что я уже вернулся. Садись и рассказывай.
Джамис выложил ему всё, что накипело за эти дни - в деталях, не стесняясь высказывать своё мнение по существенным поводам. Ситуация складывалась не лучшим образом. Драконы хоть и не разорили Иллиафию, но их небольшая стычка над столицей положила начало слухам о том, что Маркус Колехорт устроил это представление намеренно, чтобы запугать северян. Пришедшие чуть позже вести из других королевств только подлили масла в огонь. Домыслы о причинах драконьего бунта разнятся. Кто-то склонен полагать, что император таким странным и жестоким способом пытается подавить мятежи, другие судачат о гневе Великих Богов, отнявших у Колехортов право командовать драконами. Иллиафия похожа на море перед началом шторма - ветер волнений уже поднялся, но буря пока ещё не разразилась. Хейнорм и южная граница Иллиафии выжжены драконами полностью. Люди сбежать оттуда не успели. Драконы пока ещё не начали разорять южные фермы, но вероятность того, что очень скоро чудовища начнут доставлять массу неудобств, очень велика. Путь в Тсалитан по суше отрезан. Морские пути открыты, но пострадавшим от драконьего огня королевствам нечем делиться друг с другом. Мира изъяла у Гильдии торговцев все запасы, чтобы обеспечить Юг пропитанием до весны. Хью принимает аналогичные решения в Аукеросте и Кайорике. Маркус обещал посильную помощь всем подданным, но его возможности тоже не безграничны. У Севера есть только лес и море. Полей нет. Запасы зерна очень скудные. Зимой хлеба не будет. Такая перспектива тоже не добавляет народу оптимизма и хорошего настроения. Люди боятся, что зимой драконы начнут нападать на фермы и деревни.
- Северный народ куда крепче, чем ты думаешь, - ответил на это Дэнзет. - Они привыкли и к голодным зимам, и к беспощадным врагам. За свободных крестьян я спокоен, но бывшей знати придётся туго, и их слуги действительно могут пострадать. Мы не сможем быть хорошими для всех, Джамис. Кто-то всё равно останется недоволен, хоть ты в лепёшку расшибись и отдай ему последнюю миску каши. Однажды один мудрец сказал: «Когда будешь разводить руки в стороны, чтобы объять необъятное, постарайся не оттолкнуть тех, кто стоит рядом с тобой». Помнишь, кто стоял рядом с нами плечом к плечу в гарнизонах? Кто защищал королевства от кьорвигов? Много возле тебя было титулованных господ?
- Но именно господа и устраивают бунты, - возразил Джамис. - Я вычислил того, кто организовал нападение на дворец. Это родственник бывшего короля Иллиафии. Лорд…
- Да мне плевать, кто он, - отмахнулся от этих подробностей Уартхол. - Зимой этот лорд будет мечтать о куске хлеба и тёплом очаге, а не о власти. В бунте виноват я сам. Нужно было больше своей головой думать, а не слепо подчиняться распоряжениям Маркуса.
- Маркус прислал письмо, в котором сказано, что до твоего выздоровления я могу принимать относительно северных королевств любые решения, - сообщил временный наместник. - Раз ты идёшь на поправку, полагаю, такое разрешение дано и тебе тоже.
- Любые, значит? - нисколько не удивился Дэнзет. Подумал немного и спросил: - Где Навина?
- Маркус велел отпустить её, если она захочет уйти. Когда целитель подтвердил, что твоя жизнь вне опасности, Навина ушла, - ответил Джамис. - Она спасла тебя, Дэн. Даже я был уже готов положить конец твоим мучениям, а она спасла. Оставь её в покое. Я и наглого стражника Бранта с ней отпустил.
- Он не наглый, а честный, - возразил Уартхол. - Давно они ушли?
- Четыре дня назад.
- Куда?
- Понятия не имею.
- Верни их.
- Дэн, она не присягала на верность императору и не обязана…
- Она любит свою родину и людей, которые здесь живут, - упрямо настаивал на своём Дэнзет. - Просто найди её и скажи, что я знаю, как можно использовать её дар во благо народа Иллиафии. Если кто-то и может решить проблему голода и нехватки провизии, то только она.
- Как она может это решить? - начал терять терпение Джамис.
- Магией, болван. Она маг стихий. Сейчас первый месяц лета. Для того, чтобы вырастить урожай, нужны только зерно, хорошая земля, дождь и солнце. Зерно мы найдём. Пустой земли у нас в Хейнорме теперь хоть отбавляй.
- Там красные драконы, - напомнил акильф, но наткнулся на снисходительный взгляд бывшего боевого товарища и только вздохнул. - Ну да. С таким характером, как у Навины, я бы на месте драконов точно сто раз подумал, стоит ли с ней связываться.
Эта идея Дэнзета не была спонтанной. Служа в гарнизоне, он видел, как колдуны в невероятно короткие сроки выращивают целебные травы для снадобий. Даже если Навина сама не разберётся с таким колдовством, можно спросить совета у Веи. Вея должна знать.
Уартхол решил позаботиться об этом заранее. Птица-вестник от Иллиафии до Акильфадии при хорошей погоде летит чуть больше дня. Если отправить письмо Колехортам сразу, не дожидаясь Навины, к её возвращению уже наверняка будет получен ответ. Поскольку Дэнзет пока ещё не чувствовал себя достаточно здоровым для того, чтобы встать с постели и немедленно развить бурную деятельность, он временно назначил Джамиса своим помощником. Именно временно, потому что акильф не постеснялся высказать своё желание в обозримой перспективе вернуться домой - в Акильфадии его ждут родители и невеста. «До тех пор, пока я не смогу сам сесть на лошадь и уверенно держать в руке меч», - обозначил Уартхол срок службы воина на новой должности. Он пока даже писчее перо не мог держать уверенно, не говоря уже о мече, а сделать нужно было много, причём быстро.
Диктуя Джамису тексты писем, распоряжений и новых указов, Дэнзет размышлял о том, нужно ли Колехортам знать, кто принёс горе в их дом. Он не боялся ни возмездия, ни смерти, но прекрасно понимал, что ценой его жизни невозможно исправить то, что случилось с детьми Маркуса и Веи. Правда не уменьшит горе родителей, потерявших нерождённое дитя. Месть за боль и обиду не вернёт им утраченное. Сейчас нужно просто переключить их внимание со своих бед на чужие. Вея всегда была доброй, у неё очень широкая душа. Если подсказать ей, как решить проблему с зерном, она найдёт в этом выход своим чувствам. Если выживет Дамиан.
Судьба самого младшего из Колехортов беспокоила Дэнзета больше всего, но он не мог поделиться этой тревогой ни с кем. Никто не должен знать о том, почему все провидцы окончательно ослепли, а оракулы, построившие свою власть на зельях из их крови, внезапно утратили свои способности. Зелье тоже создавало связи с династией - хрупкие и неполноценные. Этих связей больше нет. Никто больше не сможет заглянуть ни в прошлое, ни в будущее. Никто не прикоснётся к тайнам чужих судеб в настоящем. Больше никто не будет простыми словами предсказаний случайно или намеренно обрекать других на несчастья и смерть. Дар Великой Богини Иллиары Даар больше не сможет нести этому миру ни добро, ни зло.
Рано или поздно Колехорты сами узнают об этом. Будут размышлять о причинах и радоваться, что проблема многих тысяч лет чудесным образом разрешилась сама собой. Так нужно ли вообще омрачать эту их радость правдой? Наверное, да, поскольку сомнения и неуверенность всё-таки останутся. Но не сейчас. Сначала Дэнзет Уартхол должен вернуть долг Навине Тир. Она спасла его жизнь. В благодарность за это нужно хотя бы попытаться спасти её народ от голода. Это достойная плата за милость, которой безжалостный зверь Дэнзет Уартхол даже не был достоин.