Солнце уже скрывалось за лесом и подул свежий ветер. Поужинав, Мерецков вышел во двор штаба. Кругом тишина, слышно было. как на высокой и густой ели щебетали синицы, укладываясь на ночь. Кирилл Афанасьевич присел на замшелый камень и закурил, вспомнил сына. "А Володя-то в штаб ещё не вернулся, - с грустью подумал он. - Во время боёв самурайская пуля его, к счастью, не ожгла, а я так боялся..."
Вспоминал в этот вечер о своём ослепшем сыне, которого оставил на лечении в Ленинграде, и его тёзка, генерал Антонов Кирилл Сергеевич.
- Как же вы это так проморгали, ведь генерал, - упрекал его полковник Стрельников ещё в 1944-м.
- Четыре контузии и два ранения в голову, это не шутки, - а что он, Антонов, мог тогда ответить своему оперативнику? Он лишь передёрнул широкими плечами и опустил голову. - Фронтовой водитель он, то взрывом подбросит, то вообще из машины вылетит и ударится, опять же головой... А последний раз машину в клочья разнесло, а его вместе с сопровождающим выкинуло на обочину, отлетели метров на пять, чудом выжили. Вот после этого Игорь и ослеп.
Теперь военная кампания на Дальнем Востоке подходила к завершению, надо было подумать о дальнейшей своей жизни и службе. Вот Василевский предлагал остаться при нём и уехать в Москву в Оперативный штаб, возглавить одну из комиссий по формированию послевоенного тыла и работы в пограничной зоне. Было время подумать. А вот с Мерецковым они как-то отдалились окончательно, но не только Антонов, в последние дни войны и у Василевского отношения с маршалом были несколько напряжёнными из-за одного неловкого инцидента, но об этом разговор впереди.
... Раздумья маршала о сыне прервал шум подъехавшего к штабу автомобиля. Часовой открыл ворота и "газик" въехал во двор. Из него вышли четверо офицеров и генерал. "Так это же Савченко, - обрадовался Кирилл Афанасьевич, - а рядом с ним мой сын!" Он подошёл к ним. Генерал Савченко вскинул руку к фуражке и доложил, что в оперативной группе больших потерь нет.
- Хорошо, генерал, можете идти отдыхать, завтра мы поговорим подробно о боевых действиях опергруппы.
Вместе с генералом ушли офицеры, Владимир остался.
- Пойдём, сынок, немного посидим на свежем воздухе, - предложил Кирилл Афанасьевич.
Они беседовали, когда из штаба вышел генерал Крутиков.
- Товарищ маршал, вам звонит главком, что ему сказать?
- Иду! - Мерецков встал, следом за ним поднялся и Владимир. - Иди тоже отдыхать. Если хочешь, позвони маме, дежурный по связи соединит тебя с Москвой. Маме от меня привет и воздушный поцелуй, понял?
- Слушаюсь, товарищ маршал!
О многом, что было на фронте за эти две недели, Владимир успел поведать отцу но о том, что случилось с ним в бою на подступах к городу Ванцин, умолчал. А тогда он едва не погиб. У них осталось на ходу три танка, и японцы окружили горстку храбрецов. Отбивались гранатами, пока не подошло подкрепление. Уцелели ещё и потому, что генерал Савченко умел постоять за своих людей. Но зачем об этом рассказывать отцу? У него и так хватает забот - на плечах весь фронт.
Весь следующий день маршал Мерецков допрашивал пленных генералов. Их показания были интересны, они проливали свет на подготовку Японии к нападению на Советский Союз в случае, если бы Гитлер взял верх на советско-германском фронте. А готовилась Япония к агрессии против СССР весьма тщательно. Командующий 1-м фронтом генерал Кита Сэти на допросе показал, что численность войск только его фронта составляла почти двести тысяч человек!
- Мы были уверены, что одолеем войска Красной Армии, - заявил он, ничуть не смущаясь. - Но русские внезапно начали боевые действия, и отразить их натиск мы не смогли.
- Как вы планировали вести боевые действия против СССР? - спросил Мерецков.
Генерал пояснил: после захвата города Ворошилова главные силы должны были нанести первый удар по Владивостоку, оккупировать этот город и выйти на побережье Приморского края.
Наиболее откровенно вёл себя генерал Мацумура Томакацу, заместитель начальника штаба Квантунской армии. Бывалый вояка прослужил в армии четверть века. По его словам, командование Квантунской армии знало об увеличении с марта 1945 года количества войск Красной Армии на границе с Маньчжурией, но сроки вступления СССР в войну против Японии были ему неизвестны, хотя разведчики и пытались это выяснить. Начало боевых действий Красной Армии 9 августа оказалось для них неожиданностью. Утром в этот день в штаб Квантунской армии поступил приказ императора, потребовавшего от руководства армии "вести упорную оборону в районах, занимаемых японскими войсками, и готовить военные операции большого масштаба". Второй приказ императора был получен генералом Ямадой 10 августа, когда войска Красной Армии уже активно вели наступательные бои. На этот раз император давал указания руководству армии "действовать согласно предварительному плану общих операций в случае войны с Советским Союзом".
- Какова была суть предварительного плана? - спросил Мерецков.
- Этот план был разработан ставкой весной сорок пятого года, - изрёк генерал Мацумура Томакацу. - В нём предусматривалось упорное сопротивление японских частей Красной Армии в приграничных районах.
На другой день главком маршал Василевский предложил Мерецкову съездить в город Чанчунь в штаб Забайкальского фронта. Прежде чем отправиться туда, Кирилл Афанасьевич наметил план рекогносцировки освобождённых районов Маньчжурии и Кореи. Дальнейшие расчёты были связаны с тем, что наша армия на какое-то время оставалась на освобождённой территории. Мерецков к вечеру вернулся в свой штаб.
С 19 августа японские войска почти повсеместно начали капитулировать. У нас в плену оказалось 148 японских генералов, 594 тысячи офицеров и солдат. К концу августа было полностью закончено разоружение Квантунской армии и других сил противника, располагавшихся в Маньчжурии и Северной Корее. Успешно завершились операции по освобождению Южного Сахалина и Курильских островов. Дальше слово маршалу Василевскому:
"Подошла пора подвести итоги кампании. В связи с этим хочу рассказать об одном курьёзном случае, причём я отнюдь не имею целью этим бросить какую-то тень на "виновника" этого курьёза. Он хорошо воевал и неизменно соблюдал субординацию в служебных отношениях.
Завершив военные действия, мы прежде всего занялись организационными вопросами, а дел по налаживанию нормальной жизни на освобождённых территориях было много. И как-то так получилось, что с подготовкой итогового доклада ЦК партии и Ставке о прошедших военных действиях, к тому же все детали их им уже известны были и с отчётом о них нас не торопили, мы несколько задержались. И вот при одном из телефонных переговоров И.В. Сталин спрашивает меня:
- Товарищ Василевский, кто у нас командует войсками Дальнего Востока?
Я не знал, что отвечать и несколько замедлил с ответом. Он продолжал:
- Получается, что не вы... Командующий 1-м Дальневосточным фронтом Мерецков прислал в Ставку отчёт о военных действиях. Вы знаете об этом?
- Нет.
Повисла неловкая пауза...
Я хорошо знал Мерецкова и не придал его докладу Ставке какого-либо значения. Но когда он прибыл ко мне в штаб в Хабаровск, я по его виду понял, что он переживает по поводу своей поспешности с докладом."
(Но это и понятно, Мерецкову всегда хотелось быть на первом плане, как-то себя подчеркнуть лишний раз, но не всегда это выходило уместно, как в данном случае с докладом, который должен был исходить только от главкома.)
Военная кампания Вооружённых Сил СССР на Дальнем Востоке увенчалась блестящей победой. Её итоги трудно переоценить. Официально кампания длилась 24 дня. Были наголову разбиты ударные силы врага. Японские милитаристы лишились плацдармов для агрессии и основных своих баз снабжения сырьём и оружием в Китае, Корее и на Южном Сахалине. Крах Квантунской армии ускорил капитуляцию Японии в целом.
Окончание войны на Дальнем Востоке спасло от гибели сотни тысяч американских и английских солдат, избавило миллионы японских граждан от неисчислимых жертв и страданий и предотвратило дальнейшее истребление и ограбление японскими оккупантами народов Восточной и Юго-Восточной Азии.
Итак, Япония капитулировала. 2 сентября 1945 года на линкоре "Миссури" в Токийском заливе японское правительство подписало акт о безоговорочной капитуляции. От Советского Союза акт подписал наш представитель при союзных войсках на Дальнем Востоке генерал-лейтенант К. Деревянко, от США - адмирал Г. Нимиц, от Великобритании - адмирал Б. Фрейзер.
- Ужасная несправедливость, - выругался генерал Крутиков, когда услышал по радио сообщение о капитуляции Японии.
- Ты о чём, Алексей Николаевич? - оторвался от бумаг Мерецков.
- Кто разгромил Квантунскую армию? Не адмиралы Нимиц и Фрейзер, а Красная Армия! Американцы и англичане воевали против Японии, но успеха не добивались. А теперь они ставят свои подписи под актом о капитуляции. Что, разве я не прав?
- Мы же союзники по войне, Алексей Николаевич, - возразил Мерецков. - Кто сделал больше, кто меньше, в этом ли суть дела?
- Ясно, что суть дела в разгроме Квантунской армии, и всё же Красная Армия её разгромила, а не англо-американцы!..
Кирилл Афанасьевич допоздна засиделся в штабе. В кабинет к нему вошёл сын, майор Мерецков. Отдохнувший, чисто выбритый, с чемоданом в руке, он весело произнёс:
- В дорогу я уже собрался, батя! Билет на руках...
- Я провожу тебя к поезду, - Мерецков встал. - Сейчас попьёшь у меня чайку и поедем на вокзал...
В штаб он прибыл рано, но генерал Крутиков уже колдовал над картой. Перехватив взгляд комфронтом, он улыбнулся:
- Гадаю, как нам лучше дислоцировать войска, когда будет организован Приморский военный округ, - сказал генерал.
В это время позвонил из Москвы начальник Генштаба:
- Привет Кирилл Афанасьевич! - послышался в трубке его громкий голос. - Чем занимаешься?
- Проблемой японских военнопленных, Алексей Иннокентьевич! - ответил Мерецков. - Знаешь, сколько их у меня? Триста тысяч солдат и офицеров, в том числе семьдесят генералов! И всех надо кормить, поить, лечить... А что у вас для меня?
- Вы награждены орденом Победы! Товарищ Сталин поручил мне сообщить вам эту приятную новость. Поздравляю вас от души, Кирилл Афанасьевич! - Мерецков хотел было поблагодарить начальника Генштаба, но тот продолжал: - И ещё, товарищ маршал, вам нужно прибыть в Москву.
Эта поездка была для Кирилла Афанасьевича, пожалуй, самой удачной из тех, когда его принимал Верховный Главнокомандующий. Сталин нередко говорил с ним сухо, категорично, хотя и вынужден был считаться с его мнением, если речь шла о действиях войск фронта, которым на момент встречи командовал Мерецков. В этот раз Сталин нарисовал ему более широкую картину дальнейшей судьбы всех трёх фронтов на Дальнем Востоке: они будут преобразованы в военные округа и возглавят их опытные военачальники.
- Ваш фронт, Кирилл Афанасьевич, станет Приморским военным округом, - подчеркнул вождь. - И вы возглавите его. Не возражаете?
- Нет. Я, Иосиф Виссарионович, привык служить там, куда вы считаете нужным меня направить.
Мерецков, произнося эти слова, подтянулся, словно отдавал рапорт. Сталин скользнул по нему пытливым взглядом, чему-то усмехнулся:
- Но мы вас там долго держать не будем, - вновь заговорил он. - Наведите в округе порядок, укрепите войска, и мы вернём вас в Москву, дадим хорошую и ответственную должность. Опять же, товарищ Мерецков, мы с вами не можем жить сегодняшним днём, надо хотя бы краем глаза поглядеть в будущее. А оно таково, что на Дальнем Востоке, хотя мы и повергли Японию, нам нужно держать порох сухим. В этом районе заинтересованы американцы и англичане, и мы должны быть ко всему готовыми. Кстати, - продолжал вождь, - вы были в Пхеньяне на митинге освобождения Кореи Красной Армией от японских колонизаторов?
- Был, товарищ Сталин, - ответил Мерецков. - На нём присутствовало корейское руководство во главе с Ким Ир Сеном. Он высоко оценил роль Советского Союза в освобождении Кореи и заявил, что корейский народ в столетиях сохранит любовь и дружбу к Советскому Союзу. Он провозгласил здравицу в вашу честь, Иосиф Виссарионович.
- А что ему оставалось делать? - усмехнулся Сталин. - Это мы привели его к власти и всячески будем помогать Китаю и Корее, чтобы они строили у себя социализм. Самое справедливое общество на земле... Что ещё интересного можете мне сообщить?
- Знаете, кого я встретил в Порт-Артуре? - вдруг спросил Мерецков. - Адъютанта героя Русско-японской войны генерала Кондратенко - поручика Алексеева. Мне и члену Военного совета генералу Штыкову он поведал о последних днях жизни генерала, которого японцы за его стойкость и презрение к ним, агрессорам, назвали "уссурийским тигром с лицом красного злодея". В бою с японцами Кондратенко был смертельно ранен. Мы побывали на месте его гибели, возложили цветы... Могилы нет, японцы растерзали его тело, а потом сожгли.
- Правильно сделали, что почтили память русского генерала, - грустно сказал Сталин. - Россия для него была такой же дорогой, как и для нас с вами. Подобных людей мы не вправе забывать, даже если у них нет могил, или их могилы находятся на чужой земле.
Прошли ещё сутки, а на третий день Мерецков вылетел на Дальний Восток. На его груди сиял орден Победы. День был солнечный, ясный. Под крылом самолёта проплывали города и сёла. Великая матушка Россия! Это была его земля, она звенела, как песня и манила к себе огромными просторами, земля, за которую он, полководец Божией волей, боролся, воевал и побеждал в сражениях с врагами.
И вот окончилась вторая мировая война. Более четырёх огненных лет шли советские люди к этому моменту, неся при этом на себе самое тяжёлое её бремя. Для военного человека, который являлся непосредственным участником вооружённой борьбы, наступление мира было по-особому приятно. Да, наши воины проделали колоссальную работу, объём и содержание которой вряд ли можно будет с чем-либо сравнить. Но окончание войны сразу же поставило перед партией и правительством новые задачи, и главные из них - это восстановление страны и перевод её Вооружённых Сил на условия мирной жизни. К решению этих задач приступили немедленно.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ.