«Спроси у Софьи любой — счастлива ли она в браке? — о, конечно, другого ответа нет и быть не может! У неё лучшие в мире дети, Николеньке уже четыре года, Лизанька — прелестный младенец. Вера Константиновна почти примерная свекровь. Время не охладило Алёшиных чувств, не убавило нежности, и Софья ни в коем случае не завидует женам сухопутных мужей, которые видят своих супругов каждый день или хотя бы каждую неделю. Она жена моряка, и этим всё сказано». Думаю, что добавлять к этой характеристике жизни Софьи в начале второй книги ничего не нужно. Мы узнаём, что «жизнь в семействе Корсаков была тихая, размеренная», наполненная заботами о детях и ожиданием радостных встреч с мужем (Алексей «месяцами пропадал в Кронштадте, словно купец, занимался покупкой такелажа и леса для мачт, а потом и вовсе отбыл в безвременную командировку в порт Регервик бить сваи»).
Мы оказываемся в её доме вместе с Никитой Оленевым, пришедшим пригласить её на маскарад во дворце. «Алёша аккуратно писал другу, и в каждом письме непременно просил позаботиться о жене. Свою заботу Никита видел не только в том, чтобы справиться о хозяйственных заботах и предложить свою помощь, но и в необходимости развлечь Софью, если представится случай».
На первый взгляд может показаться, что Софья превратилось в то, что сейчас называют мало благозвучным словом «яжемать»: ей очень не нравится «насмешливость» Белова, который «мог ёрничать даже по поводу детских болезней»; обрадовавшись приходу Никиты, она его «потащила в детскую», решительно отказывается ехать вместе с ним в маскарад: «Куда ехать, если у Николеньки горло красное, а Лизанька с утра капризничает! И потом, с чего он взял, что она жертвует собой ради дома? Жертва — это когда на костер идёшь, когда во имя высокого жизни не жалеешь, а отказ от всей этой мишуры — бала, танцев — помилуйте, это просто исполнение материнского долга». Однако уговоры Никиты и вмешательство Алёшиной матушки делают своё дело.
И вот ей привозят маскарадный костюм… «Приняв трепетными руками коробку с костюмом, она надолго исчезла из комнаты, а потом появилась в чём-то красном, сверкающем, флорентийском или венецианском. Голову её украшал замысловато повязанный, прозрачный шарф с ниспадающими на плечи концами, на висках туго, как пружинки, вились локоны. Эта причёска делала её похожей на одну из итальянских мадонн, а слабая озабоченность больным горлом Николеньки и капризами Лизаньки и, конечно, раскаяние, что она идёт куда-то без мужа, выражались чуть заметной складочкой меж бровей, делая её строгой и по-царски неприступной».
И на маскараде мы видим её во всём блеске молодости и прелести: «Мимо Никиты прошла в танце Софья, хорошенькая, возбуждённая, в поднятой на лоб, похожей на бабочку маске. Печальный Амур был явно без ума от дамы, он даже устроил некоторую путаницу в фигурах, чтобы не разлучаться с прекрасной венецианкой. Никита искренне его пожалел». И даже здесь она не забывает о муже: «Софья только улыбалась устало, пила вино маленькими глотками и облизывала сухие губы. Бедный её Алёшенька, торчит где-нибудь в гостинице с мокрыми простынями, клопами и ещё какой-нибудь гадостью и не слышит этой дивной музыки, и не пьёт золотой токай».
Кто-то из моих читателей задал вопрос, где Софья могла выучиться танцевать, - не в монастыре же! Мне кажется, что эти пять лет рядом с матушкой Корсака и (особенно) княгиней Черкасской не прошли для неё впустую и все эти искусства она постигла в княжеском доме, где её всегда радушно принимают («появление Софьи было воспринято с истинной радостью»).
А очень скоро мы поймём, что не только очаровательная женщина скрывается под оболочкой ничем не примечательной матери семейства, но и верный друг, готовый на весьма неординарные поступки во имя дорогих людей. После исчезновения Никиты дом Корсаков превращается в своеобразный штаб по его поискам и спасению. И, что самое интересное, свекровь Софьи, пожурив её за неосторожность, заметив: «Начинаешь важное дело, посоветуйся со старшими, узнай их мысли, касаемые данного предмета», - подсказывает решение: «Если Никита поехал на свидание к великой княгине и после этого пропал, то самый простой и разумный путь справиться об этом у самой великой княгини», - и находит способ реализовать его через ювелира Луиджи. А Софья пойдёт на действительно отчаянный шаг, решившись ехать в мужском костюме под видом ученика ювелира, и Веру Константиновну уговорит отпустить её: «Отпустите Христа ради с господином Луиджи. Если не помогу Никите, то накажет меня Господь. Буду целыми днями о загубленной жизни родителей вспоминать, и не будет мне покоя». И услышит наконец: «Раз другого выхода нет, так и говорить об этом не пристало. Неси Алёшин камзол и порты коричневые. Подгоню тебе по фигуре. Хотя, сама знаешь, всё это мне очень не нравится». И так будет просить Екатерину, что всё же узнает, возможно, главное: «Его арестовали по недоразумению». И очень выигрышно, сама того не осознавая, Софья будет смотреться на фоне великой княгини, не верящей в искренние чувства, которая решит: «Девица, конечно, любовница. Жены друзей так не хлопочут за арестованных. Любовница и ревнует».
А затем, поняв, что готовится освобождение Никиты, Софья сама вступает в дело: «Представим себе сосуд с узким горлом, наполненный, скажем, орехами. Если его перевернуть, то орехи закупорят горло и останутся в сосуде. Но если оный сосуд начать резко и неумолимо трясти, то орехи с грохотом повыскакивают из сосуда все до единого. Примерно так же вела себя с мужем Софья. Она вцепилась в него мёртвой хваткой и трясла до тех пор, пока не узнала план нападения во всех подробностях». И, заявляя: «Я поеду с тобой, и не спорь!» - вносит свои коррективы, причём, надо признать, очень правильные. Она сразу скажет: «Никиту нельзя везти в Холм-Агеево, потому что там его схватят через сутки… его надо везти к Черкасским, вот что. Я поговорю с Аглаей Назаровной, она не откажет». И действительно, её расчёты оказались верными.
Конечно, можно посмеяться над её предусмотрительностью: «Вы оставляете на берегу пустую карету. Это плохо. Как ни безлюден Екатерингофский парк, всегда может найтись негодяй, который позарится на чужое добро. В карете буду сидеть я!.. Мы поедем с Марией, и в руках у нас будут пистолеты…» Но ведь Алёша был совершенно прав, считая, что «не было в мире человека более надёжного, чем Софья».
Она не растеряется и не даст что-то изменить в планах, увидев раненого Никиту: «Всё делаем, как договорились! — Софья неожиданно для себя взяла командный тон. —Сейчас надо как можно скорее попасть к Черкасским… Мы должны разделиться» (и снова окажется права). И в карете станет беспокоиться не только о раненом: «Мария, не плачь. Никите мужество наше нужно, а не слёзы. Только бы довезти его до места».
А дальше снова «уйдёт в тень», навещая раненого: «Она перекрестила Никиту, поцеловала в лоб, а потом села прямо на кровать, с умилением всматриваясь в его лицо. В её улыбке было что-то материнское, так она смотрела на спящих детей своих».
И примет самое деятельное участие в раскрытии тайн, предложив пригласить Лядащева для встречи с Луиджи…
В последних книгах Софья как будто совсем не участвует в развитии событий, но словно освещает всё происходящее вокруг своим тёплым внутренним светом. Мы читаем о её недовольстве поведением Никиты в истории с Марией – и о прощении его. Мы видим, как она беспокоится о раненом муже – вспомним её обращение к Оленеву: «Доктор Лемьер говорит, что ему пора бросить костыли. Мы попробовали. Алексей всё ещё очень слаб… и так неловок! Знаешь, ему надо заново учиться ходить… Ты не огорчай его. Хорошо?»
И снова её удел – ждать. Уже не только мужа, но и сына («Николенька Корсак… проходил курс в Морском кадетском корпусе в классе гардемаринов»).
Но когда мы читаем описание каюты капитана Корсака – «Единственной роскошью в каюте были икона в золочёном окладе и висящие над койкой отменно выполненные миниатюры Софьи и детей. Жена, изображённая в белом платье, с розой в напудренных волосах и с не присущим ей торжественным выражением на бледном лице, была вставлена в прямоугольную рамку, дети в овальные», - то понимаем, как хорошо каждому мужчине иметь такой надёжный тыл…
Если понравилась статья, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!
Путеводитель по всему циклу здесь
Навигатор по всему каналу здесь